Читать книгу "Хозяин урмана (сборник) - Дмитрий Федотов"

— Идеальный правитель!..

— Что-то вроде. А вместо него в Среднем мире хозяйничают его подчиненные: различные духи — айны, кадыги — и прочие нематериальные создания. И только когда необходимо вмешательство высшей власти, Тенгри пробуждается и посылает разобраться в ситуации своих ближайших помощников — Огненного Коршуна и Небесного Пса…

— Занимательно. А как Тенгри узнает о необходимости своего вмешательства?

— Об этом ему могут сообщить камы — шаманы, во время ритуального танца и молитвы. Но чтобы разбудить Тенгри, требуется особое камлание, с жертвоприношением. — Мария вдруг замолчала и, мне показалось, о чем-то задумалась. Я не встревал, ожидая продолжения. — Да, так вот, — снова заговорила она своим неподражаемым контральто, — на украденной бересте, похоже, был записан текст этой… молитвы. А вместе с ней пропали и ритуальные фигурки коршуна и собаки.

— То есть вы хотите сказать, что кому-то понадобился полный комплект для проведения древнего ритуала?

— Ну, для проведения одного текста и фигурок мало! Камлание должно проводиться не абы где, а в священном месте да при черной луне…

— В новолуние…

— Ну да. — Мария устало провела ладонью по лбу. — Только, думаю, все гораздо прозаичнее.

— В каком смысле?

— Комплект заказал какой-то коллекционер.

— И у вас уже есть подозреваемый?

— Я… не хотела бы оговаривать человека без веских доказательств.

Она прямо посмотрела мне в глаза и положила свою теплую ладошку поверх моей, лежавшей на столе. Я понял, что раппорт больше не понадобится. Надо же! Вот уж воистину не знаешь, где найдешь где потеряешь. От ее ладони исходило не просто тепло — долго скрываемое желание истосковавшейся по заботе и ласке женщины. И одновременно чуть подрагивающие пальцы выдавали накопившееся сомнение в душе этой незаурядной и красивой женщины. Кто-то когда-то, наверное, сильно разочаровал ее в самых чистых и глубоких чувствах…

— Тогда я сам вычислю этого заказчика, — внезапно охрипшим голосом заявил я.

— Не сомневаюсь в ваших способностях, Дмитрий. — Мария слегка сжала мою руку. — Но вот вам еще одна зацепка, о которой не знают… конкуренты. Похоже, что пропал один мой сотрудник.

— Почему «похоже»?

— Потому что я не знаю этого наверняка. Его зовут Антон Урманов. Он должен был выйти сегодня на работу.

— Приболел?.. Перепил?..

— Его телефон не отвечает.

— Уехал срочно куда-нибудь?

— Антон очень дисциплинирован и… немного влюблен в меня. Он бы обязательно предупредил об отъезде.

— А милиция о нем знает?

— Нет. Ведь они были здесь вчера. Антон тоже был на работе. Выставка как раз по теме его диссертации.

— И его найдем тоже! — бодро пообещал я. — А вы знаете, у меня уже есть версия!

— Вот как? Интересно!

— Да. Поскольку вы ставите под сомнение причастность к преступлению коллекционера, могу предложить такой вариант. О раритетах узнали адепты древнего культа Тенгри! Скорее всего, они давно разыскивали их, и — вот удача! — обнаружили на выставке, почти не охраняемой. Для верности один из них посетил выставку, чтобы убедиться, что предметы на месте и разведать подходы к ним. А потом, под покровом ночи адепты проникли в музей и забрали бесценные вещи!

— Зачем?

— Ну, чтобы совершить… возродить древний обряд.

— С какой целью? — Мария посмотрела на меня чуть насмешливо, как учительница на активного, но не слишком сообразительного ученика.

— То есть? — я невольно стушевался.

— Дело в том, Дмитрий, что обряды — особенно подобные пробуждению божества — не совершаются просто так. Для этого нужны очень веские причины! Нечто, из ряда вон выходящее. Потому что последствия неправильного решения или — хуже — незавершение такого обряда могут иметь катастрофические последствия и для непосредственных виновников, и для совершенно посторонних людей.

— Неужели все так серьезно?

— Вы даже не представляете, насколько!

— Значит, моя версия не годится?

— Думаю, что она маловероятна.

— Ладно. Подумаем о другой. — Я вдруг обнаружил, что в течение всего разговора держал Марию за руку. Теперь же пришлось делать над собой усилие, выдавливая слова: — А сейчас, с вашего разрешения, я откланяюсь.

Как же мне не хотелось отпускать ее руку! Марии, видимо, тоже. Несколько секунд мы беззвучно боролись со своими желаниями, наконец служебный долг пересилил, и я поднялся.

— Всего хорошего. Надеюсь, в скором времени увидимся?

— Обязательно, Дмитрий, до свидания.

Улыбка у нее была грустной и какой-то растерянной. А вот обручального кольца на руке не было!

У меня же, напротив, радужное настроение так и перло изо всех дыр. Проскакав по лестнице через три ступеньки и хлопнув по спине на ходу закемарившего у входа деда Шишкина, я пулей вылетел из музея и помчался на троллейбусную остановку. Бегом бежать до управления криминальной милиции, куда я нацелился, было как-то несолидно, а идти пешком — долго.

«Сохатый» подкатил буквально через минуту, и я понял, что оседлал волну — так я называл это особое состояние, когда подсознание начинает просчитывать каждый шаг и поступок, и возникает обалденное чувство стопроцентного везения. Все желания сбываются, дела делаются на один чих, и при этом ни капли не устаешь!

Сегодня был определенно мой день. Пока троллейбус не спеша нес мое тело к управлению, разум совершил все необходимые выкладки и выдал схему расследуемого преступления, которую я тут же зарисовал в блокнот. Теперь мне было о чем поговорить со своим давним школьным другом, а ныне — капитаном криминальной милиции и лучшим сыщиком области Олегом Ракитиным.

«Памятная тетрадь № 3. Писано Степаном Крашенинниковым, адъюнктом натуральной истории и ботаники Е. И. В. Академии наук. Ноябрь 1745 года Р. Х.»:

12 сентября 1734 года

…Третий день идем на стругах по Томе. Это воистину необычная река! Она берет свое начало в горах, но течение ее неспешно и раздумчиво, будто у какой равнинной реки в Московии.

Мой приятель и помощник Семен Торопчин все время торчит на носу, азартно вертит своей круглой лохматой головой и поминутно вскрикивает — от восхищения, должно быть.

Да, тут есть чему любоваться. Природа сего края весьма отличная от российских пажитей, столь привычных глазу. Чувствуется какая-то первобытная могучесть и несокрушимость что в реке, что в деревах, произрастающих по обоим берегам Томы, да и в людях, которые зовут здесь шорцами.

Эти кузнецкие татары — премного интересный народ! Из истории края известно, что, когда на Тому пришли царевы люди с казаками остроги ставить, эти лесные, почти дикие насельники на поверку оказались не только искусными в охоте и прочих промыслах, но и знатными кузнецами, пользующими даже не медь, но рудное железо!..