Читать книгу "Кошмарная практика для кошмарной ведьмы - Анна Замосковная"

Какой идиот не упокоил умершую, надеюсь, волшебницу? Кто её выпустил из города? Кто без присмотра оставил? Есть же чёткие правила…

Девочка шла на меня, многоцветный блеск её глаз пробирал до костей, я отступала всё быстрее и быстрее, лужи под ногами хлюпали.

«Не беги, только не беги, – умоляла я себя и заткнула рот ладонью. – И не кричи».

А кричать хотелось: «Мама, ааа!» И улепётывать со всех ног тоже. Но нельзя. Только без резких движений.

Гуль.

Что говорили об их упокоении?

Теоретически для работы с нежитью уровня гулей требовалось дополнительное обучение и лицензирование, но азы самообороны давали и нам. Так, что за азы?

Знания не выколачивались из памяти, подавленные диким желанием сбежать.

Взять себя в руки, срочно!

И получилось!

Вспомнила. Огонь в борьбе с гулем нужен настоящий, температуры высокие и воздействие продолжительное. Так вот зачем здесь была бочка с маслом!

Молния на гулей не действует, парализующие заклятия тоже. Заморозка помогает ненадолго, но… вылетели из головы все морозящие заклинания, я чуть себя по голове не ударила от отчаяния. Да и хватит ли сил? Запасы магии без инициации восполнялись слишком медленно. Нога наткнулась на твёрдое, я взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, и повалилась на тело.

Стукнулась сильно, но боли не чувствовала, с каким-то отупением повернула голову: куратор. Веки конвульсивно дёргались. Ах, как было бы прекрасно, если бы он приходил в себя после обморока, но развороченная в мясо шея не оставляла сомнений – в зомби превращается. Ещё пара часов, и…

Конец мне. Девочка торопливо приближалась, уже поднимала руки, и в свете отчётливо блестели кристаллические когти, удлинялись.

Ещё можно гулю шею свернуть, но они сильнее людей, даже если обратился ребёнок. В учебнике приводили случай: грудной младенец-гуль перегрыз многоквартирный дом – тридцать две жертвы.

Хотела закрыть глаза, но веки не слушались. Гуль приближался, скаля клыки, я бессильно впивалась в навершие жезла с бороздками узора, и ни одно заклинание не приходило в голову… Подчинение? Подействует ли на гуля? Была бы инициированной, могло бы сработать, а так…

Над головой девочки блеснула пара глаз. Топот перекрыл соловьиные трели. Высветилась оскаленная морда с ученическим жезлом в зубах. Оборотень мчался, не разбирая дороги.

Гуль обернулся, огромные лапы врезались в маленькую грудь, вдавили в дорогу, вся туша озверевшего зомби, на котором висело пять человеческих мертвяков, рухнула на гуля, громко хрустнули рёбра, вылезли по бокам кровавыми кинжалами. Не заметив преграды, оборотень бежал дальше – на меня. Я рванулась в сторону, перекатилась, ударившись локтем о камень.

Протопав мимо, оборотень развернулся, оскальзываясь на лужах, безумно сверкая округлившимися глазами. Остановился. Из распёртой навершием жезла пасти капала тёмная жижа. А я… я лежала на дороге прямо под волшебным огоньком.

Утробное, захлёбывающееся рычание пробрало до мурашек, волосы встали дыбом. Шерсть на холке оборотня тоже поднялась. Он смотрел на меня… А я покосилась назад. Раздавленный гуль слабо трепыхался, кристаллические когти вытягивались, на вывернутых рёбрах нарастал «хрусталь» новой плоти, но с такими повреждениями твари пока не до меня. А у оборотня зубы заняты. Вроде всё не так уж плохо?

Со спины оборотня свалились зомби и, хлюпая грязью, потянулись к его морде, цеплялись за шкуру, обвисшую грязными сосульками. Оборотень тряхнул головой, одному мертвяку рукоятью жезла пробило висок, тело дёрнулось и соскользнуло на землю. Со скрипом и мычанием зомби лезли на зверя. Он подскочил и повалил одного из них, проломил грудь.

Настоящая боевая машина. Пока оборотень высвобождал лапу из капкана грудной клетки, на жезле повисли двое мертвяков, оборотень поднялся на задние лапы, поднимая и напавших, человеческие ноги замолотили воздух, и волчья челюсть вывернулась. Рухнув на дорогу, зомби впились зубами в вырванный из пасти оборотня жезл. Третий, безногий, подполз к ним, рвался ободранными руками к ненавистной магической сердцевине. Оборотень тыкался искалеченной мордой в извивавшиеся тела.

Всё это произошло за считаные секунды, и я по-прежнему полулежала на дороге, приоткрыв рот и сжимая потеплевшее навершие сломанного жезла.

Сзади хрустнула плоть, почти жалобно завыл гуль, наращенные когти крошились, тварь даже голову поднять не могла и всё же пыталась снова и снова. Отвратительное зрелище, но как же оно притягивало взгляд! Невероятная борьба мёртвого за жизнь. С трудом я повернулась к остальным противникам: зомби играли в хозяина горы над моим жезлом. Вряд ли он рассчитан на такие испытания: проломится оболочка, сердцевина треснет, и я снова буду самым интересным объектом в обозримом пространстве. И с привязанным к жезлу куратора огоньком над макушкой.

Усилием воли я перегнала огонёк по другую сторону от бодавшихся зомби. Теперь, когда источник самого яркого света оказался в отдалении, небо казалось ещё более светлым. Ночь кончалась, а я всё ещё не в безопасности.

Решение пришло быстро, по накатанной дорожке, можно сказать. Крепче сжав остаток жезла, я поднялась на трясущихся ногах и пошла на зомби. Оборотень бился в них лбом, челюсть так и торчала чуть сбоку.

Подняв навершие, я поддержала его второй, тоже дрожавшей, немевшей от усталости и холода рукой и, следя за вертевшимся над телами оборотнем, прочитала заклинание подчинения. По башке врезали пыльным мешком, и в следующую секунду я поняла, что вывихнутая челюсть – это неудобно.

Зомби медленно – всё же четыре лапы неудобно с непривычки – приблизился. Огромная морда пахла кровью и мокрой псиной, его глазами я видела растрёпанную и грязную девушку, но не узнавала себя. Сунув навершие колючим обломком ручки в декольте, я ухватила волка за челюсть и потянула, надеясь, что у него вывих, что удастся это поправить. Пальцы скользили по влажным клыкам, очень острым, гладким, большим. Мышцы натягивались, сумрачная боль отдавалась в моей челюсти, но я тянула, дёрнула.

«Да чтоб тебя!» – рванула сильнее, и челюсть со щелчком встала на место, прихлопнула пальцы. Я взвыла, стиснула зубы – и волчьи зубы сжались сильнее.

Вскрикнула – и волк раскрыл пасть. Пальцы болели чудовищно, я плюхнулась в грязь, зажимая их под мышками, раскачиваясь, кусая губу. Сердце заходилось от резкой оглушающей боли. А потом пришла ярость: дикая, под стать оборотню. Он рванулся на мертвяков. Захрустели кости, трещала плоть. На миг я потерялась в этих ощущениях, в тошнотворном вкусе гниющего мяса…

К гулю оборотень подходил осторожно. Меня мутило и трясло, я не хотела впиваться даже чужими зубами в ребёнка, но не справилась бы с недобитым гулем магией. Он мог стремительно нарастить когти и проткнуть меня.

Ветер трепал светлые пряди девочки – мягкие, нежные, а рядом царапали землю чудовищные когти. Тварь пыталась уползти. Оборотень обхватил тонкую шею зубами – под ними затвердевала хрустальная броня, я стиснула зубы – и скрипнул надломленный позвоночник, смялся. Сдерживая рвотные позывы, я, не глядя, приблизилась на несколько шагов и, трясясь, прочитала очищающее заклинание.