Читать книгу "На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин"

И, наконец, Россия. Вооруженные силы России развертывались перед войной на основе разработанного Генеральным штабом мобилизационного расписания № 19 от 1910 года, дополненного и исправленного в мае 1912 года. План стратегического развертывания имел два варианта: «Г» и «А». В случае, если бы Германия направляла свои главные силы вместе с Австро-Венгрией против России, русская армия должна была развертываться по варианту «Г», согласно которому главные силы русских сосредотачивались против Германии. Если Германия направляла свои главные силы против Франции, по варианту «А», главный удар наносился по Австро-Венгрии с конечной целью овладения Будапештом и Веной. Одновременно русская армия еще до окончания мобилизации должна была начать наступление против немецких войск, оставленных в Восточной Пруссии. Это наступление планировалось по настоянию французского Генерального штаба. В принципе задумка если не блестящая, то уж, во всяком случае, хорошая. Более того, на мой взгляд, это были лучшие, чем у других основных фигурантов, стратегические соображения на начальный период войны. Если бы не уточнения, внесенные русским Генштабом по настоянию политиков, связанных договорными условиями франко-русской конвенции. Вместо того чтобы ограничить действия в Восточной Пруссии сковывающими ударами, русских военных вынуждали и вынудили развернуть в Восточной Пруссии полномасштабное наступление. Таким образом, перед русской армией стояла уже не одна, а две цели – одновременное поражение германских войск в Восточной Пруссии и австрийских – в Галиции. Хотя главный удар и планировалось наносить по Австро-Венгрии, на этом направлении сосредотачивалось только 52 % всех войск, против немцев – 33 %. Да еще 15 % оставлялось для прикрытия Петрограда, Балтийского побережья и нейтральной румынской границы. Между тем решительный успех на австро-венгерском фронте (отделение Венгрии от Австрии, захват жизненно важного для Германии района – Силезии – С.К.) ставил Германию в несравнимо тяжелые условия, чем потеря Восточной Пруссии. Да еще и наступать на цитадель прусской военщины предполагалось не полностью отмобилизованными войсками. Очевидный прокол, и от этого еще более досадный, обидный. К сожалению, это чувство все чаще будет и далее возникать при анализе действий русского командования.

Русское военное командование, как и военные других стран, считали, что предстоящая война продлится не более полугода. Как же можно было так быстро забыть уроки недавней Русско-японской войны, затянувшейся на многие месяцы. Французам, англичанам, даже немцам это простительно. Они серьезно не воевали более полувека. А мыто? Между тем у нас, как и в других странах, готовящихся к войне, не предполагалось переводить промышленность на военное положение, к мобилизации ее для нужд войны не готовились. Политики и стратеги считали, что военных запасов, накопленных в мирное время, хватит на всю войну, боевые потери можно будет восполнять за счет текущего производства военных заводов. Не разрабатывалась система подготовки кадров и пополнения личным составом боевых частей, на случай длительной войны. Дорого же будет стоить этот просчет для всех воюющих стран. А для России особенно!

В подготовке любой армии к войне большое значение имеет вообще развитие военной доктрины. Справедливости ради надо сказать, что в России не все забыли уроки Русско-японской войны. Русская военная мысль все-таки оказалась самой передовой, провидческой, в отличие от ошибочных теорий французов Фоша, Гранмезона, немцев Шлиффена и Мольтке-младшего. Военный теоретик начальник главного штаба генерал Н. П. Михневич в своем фундаментальном труде «Стратегия» прямо заявляет, что в современных условиях в войне примут участие целые народы. Ее будут вести громадные, миллионные армии. Если раньше разгром полевой армии противника решал участь войны, то теперь разгром ее свидетельствует о выполнении одной задачи, но за счет резервных войск противник может восстановить свою армию. И так до тех пор, пока страна будет в состоянии нести большое бремя длительной войны. Ему вторил профессор академии Генерального штаба генерал А. Г. Елчанинов. Будучи сторонником наступательной стратегии, он утверждал, что к войне нужно готовиться не только в смысле «чисто военном, но еще и с точки зрения общественной, политической, и, наконец, в широком хозяйственном отношении». В фундаментальных работах генерала В. А. Черемисова «Основы современного военного искусства», полковника Генштаба А. А. Незнамова «Современная война» помимо вопросов стратегии, тактики ведения операции, современного боя полностью поддерживается основной постулат военной доктрины Михневича. Михневич заявлял: «Победа в войне не столько в числе и энергии, сколько в экономическом развитии и превосходстве нравственности, и исход войны зависит не только от действия вооруженных сил, но и от общих причин, обусловливающих жизнедеятельность государственных организмов. При громадных военных средствах больших государств трудно ожидать решительных успехов и быстрого окончания войны».

Возникает резонный вопрос: почему же эти военно-теоретические разработки не нашли практического применения? Ответ прост – политическая целесообразность, общемировая тенденция поставили такой теории непреодолимый заслон. Все признавали только кратковременную, победоносную войну. В этом нет ничего удивительного. Так, видимо, будет всегда. Мир ничему не учится. Вот и сейчас геополитики мировой закулисы определили, что мировых войн больше не будет. Якобы люди наконец-то поняли, что мировая война приведет к уничтожению человечества. Возможны только локальные, быстротечные конфликты, вроде событий в Ираке, Афганистане, Сербии, Грузии и далее по списку. А значит, не нужны мощные, многомиллионные армии. Достаточно свести их к компактным, мобильным, вооруженным и экипированным самыми современными, дорогостоящими средствами силам быстрого реагирования. Российские политики демократы и общечеловеки подхватились первыми и, задрав штаны, с упоением принялись разрушать и уже разрушили самые мощные в мире вооруженные силы Советского Союза. Позволю себе лишь несколько примеров. Ликвидированы не только дивизии, но и полки. Полк – главная ячейка военной организации, проверенная веками во всем мире. Батальоны никогда не смогут в полной мере заменить полки. Полк – это знамя, святыня воина. Полк – это мини-ячейка всех последующих высших воинских формирований и макси-ячейка все предыдущих. Сведены в одно место базы снабжения всеми видами вооружения и довольствия. Видимо для того, чтобы противник мог ликвидировать их сразу и одним ударом. На наших огромных просторах редкими островками остались немногочисленные базы, представляющие из себя конгломерат сил средств, способных разве что повоевать с Грузией. Танков оставили столько, что на наших бескрайних просторах собрать их в мощный кулак практически невозможно. Уволены сотни тысяч офицеров, как у нас всегда бывает, лучших, полностью разрушена система военного образования. Летчиков на все типы самолетов учат в одном училище. Собственно, этого хватает для жалкого парка оставшейся в строю военной авиации. Поставка в войска двух самолетов уже стало для России планетарным событием. Подводную лодку строим без малого двадцать лет и т. д., т. д. Между тем США, тем более Китай, Индия, объединенная Европа не проявляют такого рвения в разоружении. А есть еще исламский мир, Африка, Латинская Америка, которые очень скоро захотят «жить под солнцем». Что тогда? Наши военные реформы еще можно понять, если бы остались значительные экономические и людские мобилизационные резервы, способные в короткий срок превратить армию и флот в силу, способную выстоять в мировой войне. Увы, их нет и не предвидится! Хотелось бы спросить у нынешних российских реформаторов в погонах и без погон: опять будем захлебываться в крови, голыми руками под огнем восстанавливать разрушенное и уничтоженное? Господи, когда же ты вразумишь власть предержащих на Руси?