Читать книгу "Колобок - Александр Петряков"

— Стряслось. Потрясение, можно сказать, всей жизни.

— Ну, рассказывай.

— Машка, понимаешь, уверяет, что ее изнасиловали. Но мне думается, врет. Вот я и пришел к тебе выяснить. Тогда на место, так сказать преступления, приезжал какой-то рыжий. Не к тебе это дело попало?

— Может, и ко мне. Дел-то, видишь, — он махнул рукой на груду папок на столе. Как фамилия невесты-то, пострадавшей?

— Переделкина.

— Хорошая фамилия. Подходящая к ситуации. И вот надо же, какое совпадение! Как раз то самое дело и изучаю. Прямо телепатия.

— Ну и что, эксперт подтвердил факт насилия?

— Очень убедительно. Твоя Переделкина вчера вечером оказалась еще на одном месте преступления. И что удивительно — в обществе эксперта-гинеколога.

И Макаров рассказал историю несостоявшегося ограбления в парадной дома на Каменноостровском проспекте.

Жених Маши слушал, раскрыв рот. И если он до прихода сюда, хоть и с трудом, верил Маше, то теперь картина прояснилась. Макаров посмотрел на погрустневшего приятеля и улыбнулся:

— Не переживай. До свадьбы заживет.

— Ты что издеваешься? Какая теперь свадьба?

— Это я иносказательно, не обижайся.

Юрий Павлодаев имел к майору Макарову еще одно дело, связанное с бизнесом брата, но теперь ему было не до того. Он вышел из кабинета и поехал домой, чувствуя боль в сердце и жгучую обиду.

Тем временем Надежда Ивановна подъехала к дому на Каменноостровском, чтобы допросить жильцов. Утро уже давно вступило в свои права. Небесный свод был чист, и яркое солнце несло благостное тепло. Прекрасное утро! Со вздохом вошла Надежда Ивановна в темную парадную дома и стала звонить в квартиру на первом этаже. Никто не открыл. Позвонила в следующую. Вышла молодая женщина с ребенком на руках и пригласила войти. В квартире пахло стиральным порошком, и из открытой ванны слышался шум воды.

— Стираете? Я вас надолго не задержу. Только несколько вопросов.

— Да ничего я не видела. Слышала только, как эта сумасшедшая девушка визжала. Ну и вышла посмотреть на площадку. А там уж народу много было.

— Так вы преступника-то видели?

— Да. Из окна, когда он по двору бежал. Очень быстро, просто как будто на мотоцикле ехал.

— Дался вам всем этот мотоцикл.

— Да я серьезно, — настаивала молодая женщина, — никогда такого не видела.

Когда следователь опросила еще троих соседей, ей стало ясно, что никто толком преступника не видел, и никаких особых примет, кроме того, что был высокого роста и передвигался с большой скоростью, замечено не было. Сопоставляя уже известные ей похожие преступления, она приходила к выводу, что этот молодой бегун был, вероятно, спортсменом. Скорее всего, студентом института физкультуры, коль скоро он промышляет мелким уличным разбоем. И она решила туда наведаться.

В отделе кадров ей показали личные дела перспективных легкоатлетов, и она обратила внимание на широкоскулое волевое лицо одного из студентов. С этой маленькой фотографии, вклеенной в уголок картонной карточки, на нее смотрел юноша с обиженным выражением лица и упорным насмешливо-нагловатым взглядом; маленький скошенный лоб, темные густые волосы не скрывали больших, как у Чебурашки, торчащих в разные стороны ушей. Надежда Ивановна заинтересовалась этим молодым человеком по двум причинам. Во-первых, он подходил под категорию «преступные типы», описанные Ломброзо, а во-вторых, он ей просто понравился. Она прочла, что это Древяскин Михаил Дмитриевич, двадцать лет, уроженец Одессы. Затем навела справки в ректорате, и узнала, что Древяскину прочат чемпионские успехи уже в ближайшем будущем, он один из самых способных студентов, и если бы больше тренировался, достиг бы замечательных результатов. Надежда Ивановна попросила вызвать его для беседы, но это оказалось невозможным, — студента на занятиях не было.

5

Наташу разбудил дверной звонок. Она всегда вставал поздно, и очень не любила, когда ее будили. Мужа она, как другие жены, на работу никогда не провожала и завтраки ему не готовила. Максим сам стряпал себе яичницу или что еще, пил кофе и на цыпочках удалялся, стараясь закрывать дверной замок как можно тише. Иногда с утра пораньше наведывался к секретарше Светлане, которая ублажала его также и овсянкой.

Наташа посмотрела на часы. Десятый час. И кого это несет в такую рань? Она глянула в глазок. Опять эти тинейджеры. Пускать или нет? Ох, что-то не хочется. Во, опять названивают.

После некоторого колебания она сказала через дверь, чтобы подождали пять минут, ей надо одеться. Ополоснув после сна лицо, и быстро приведя себя в порядок, она впустила любовников. Наташа еще до конца не проснулась, и ей вовсе не хотелось сейчас заниматься любовью.

— Вот что, мальчики, — сказала она, — не думайте, что вы нашли во мне бесплатную шлюху. Что было — то было. Больше не приходите. Пока, мальчики.

И она двинулась к двери. Оказавшиеся за ее спиной молодые люди схватили ее за шею и бедра и поволокли к дивану. Они связали ей руки лежавшим на кресле красным галстуком, и высокий парень сказал:

— Если будешь орать, наставлю синяков, — и он показал кулак, — мы вообще-то не за тем пришли.

— Подонки! Немедленно развяжите!

И тут в прихожей открылась дверь гардероба, и оттуда выскочил Максим, сжимая в руках хоккейную клюшку. Он молниеносно нанес удар по голове высокого парня. Другой, коренастый, быстро оценил обстановку и выскочил в дверь. Максим не стал его преследовать.

Максим пару минут переводил взгляд со связанной жены на лежащего без сознания почтальона, а затем хмыкнул, развязал ей руки и тем же безнадежно измятым галстуком связал руки бесчувственному разбойнику.

— Вот, значит, как мы проводим время, — запыхаясь, с агрессивно-угрожающей интонацией, сказал Максим.

Наташа лежала с закрытыми глазами и делала вид, что она без чувств. Женским чутьем понимала, что сейчас лучше помолчать. Он же недоверчиво посмотрел на жену (никогда такого не было, чтобы его слова оставались без ответа) и осторожно похлопал по щекам. Ее ресницы дрогнули, чуть приоткрытыми глазами она посмотрела на мужа и решила еще немного побыть в обмороке. Пусть успокоится. Он же пошел на кухню, взял из холодильника пару бутылок пива и дрожащими руками отрыл пробку. Холодное пиво его действительно несколько успокоило, и он стал размышлять над ситуацией. Вызвать милицию? И что скажу? Грабитель сексуального профиля? Этот мальчик сразу же отопрется, скажет, что он ее любовник, а не грабитель. Но вот что скажет жена? Это вопрос. Думаю, представит дело, будто ее насиловали. Ей важнее сохранить так называемую семью. Но я-то, сидя в шкафу, все слышал. «Я вам не бесплатная шлюха. Что было, то было». Не отопрется. Но мне-то что выгоднее? Отпустить парня и развестись? Пусть лучше Светка овсяную кашу по утрам варит, чем вот такое. Да уж, блин, попал в капкан.