Читать книгу "Статуя сексуальной свободы - Елена Логунова"

Из-за медлительности общественного транспорта и бессмысленной беготни с чужим мобильником я опоздала к началу занятия минут на пять, поэтому все обязательные предварительные действия произвела с рекордной скоростью. Сдала в гардероб бобров и сапоги, обула резиновые тапки, прошлепала на второй этаж, получила у дежурной в раздевалке ключик от свободного шкафчика, разделась, с купальником в одной руке и шапочкой в другой пробежала в душевую, наскоро ополоснулась, облачилась в незатейливый наряд для плавания и ринулась в бассейн. Дамочки и тетушки, лениво плещущиеся на моей законной третьей дорожке, при виде меня сделали кислые лица, на что я не обратила никакого внимания. С дружественным криком: «Всем привет!» я шумно бухнулась в воду, перевернулась на спину и красивыми техничными гребками разогнала в стороны всех сонных гусынь, болтающихся в воде на манер надувных матрасов. Минут через пять на нашей дорожке установилось нормальное положение дел: недовольные моей активностью тетушки зависли в сонных гаванях под тумбочками, а я летала туда-обратно, как индейское каноэ, старательно считая пройденные дистанции.

Периодически я вопросительно поглядывала на дверь женской душевой, но мамуля, которую я ждала, так и не появилась. Видимо, она опоздала гораздо сильнее, чем предполагала, и даже не стала заходить в бассейн. Оставалось надеяться, что родительница дожидается моего выхода в холле и мне не придется вновь прибегать к услугам общественного транспорта. Разнообразными троллейбусными развлечениями я сегодня была уже сыта по горло.

Глава 3

Подрезав неторопливый троллейбус, синий «Форд» резко свернул на стоянку у входа в бассейн, пронзительно взвизгнул тормозами и замер в миллиметре от высокого бордюрного камня. Из машины выскочила дама в белом шерстяном костюме с оторочкой из горностая. Громко цокая каблучками и размахивая не гармонирующей с изысканным нарядом спортивной сумкой, она устремилась прямо к бассейну.

Дама была не молода, но очаровательна, хотя манеры ее оставляли желать лучшего. В дверях она не уступила дорогу группе школьников, не поздоровалась с приподнявшимся навстречу охранником. Шмякнула сумку на пол, выдернула из нее пакет с резиновыми шлепанцами, переобулась с проворством театральной Золушки, играющей сцену с хрустальной туфелькой в тысячный раз, и помчалась вверх по лестнице в раздевалку. Тем не менее охранник проводил торопливую особу восхищенным взором и молвил:

– Ну, королева!

Очаровательная дама являлась признанной королевой литературного ужастика и была известна читателям под именем Баси Кузнецовой, хотя по паспорту звалась просто и без затей – Варварой Петровной.

Пожилой охранник не относился к числу горячих поклонников творчества мадам Кузнецовой, так как предпочитал изящным дамским страшилкам кровавые кошмары брутальных детективов, но не узнать Варвару Петровну он не мог. Ее милый образ в белом костюме с горностаем он созерцал уже добрых пять минут: большой телевизор, установленный в холле как раз напротив стола охранника, показывал очередное ток-шоу «Трын-трава», в котором писательница Кузнецова выступала в качестве приглашенного эксперта по страхам и ужасам. Буквально за минуту до появления Варвары Петровны во плоти ее экранный двойник забавно пикировался с другим специалистом по кошмарам – известным в городе психоаналитиком Виталием Пряниковым. Из их весьма оживленной беседы быстро стало ясно, что доктор готов с лету диагностировать у госпожи писательницы с десяток душевных расстройств, не совместимых с жизнью, в то время как мадам литераторша склонна считать скрытым психопатом, садистом и извращенцем самого доктора.

– Милый Виталий Парамонович, поверьте, на самом деле я предпочитаю обществу жутких потусторонних существ теплую компанию родных и друзей и никогда в жизни не видела создания более пугающего, чем, например, вы! – заливаясь серебристым смехом, говорила Варвара Петровна.

Она была совершенно обворожительна, тогда как доктор, скалящий желтые зубы в кривой усмешке и обличительно потрясающий перед камерой новой книжкой Баси Кузнецовой «Мой страстный зомби», производил весьма неприятное впечатление. Публика, собравшаяся в студии, дружно аплодировала писательнице и освистывала психоаналитика.

Под рукоплескания телевизионного зала живая Варвара Петровна взбежала по ступенькам, белой молнией промелькнула мимо гражданок, сосредоточенно жужжащих слабенькими казенными фенами в предбаннике, и ворвалась в женскую раздевалку. Там было пусто, потому что одна группа занятие давно закончила, а другая так же давно его начала. Мадам писательница сильно опоздала и, торопясь наверстать упущенное, прямо с порога целеустремленно ринулась в закуток дежурной, чтобы взять у нее ключик от свободного шкафчика.

Дежурной, по совместительству выполняющей функции уборщицы, на месте не оказалось. Такое случалось частенько, но великая писательница была демократична и ничуть не возражала против самообслуживания. Она сдернула с гвоздика первый попавшийся ключик и направилась к нужному шкафчику, который нашелся в нижнем ярусе среднего ряда. Варвара Петровна со скрежетом вонзила ключ в замочную скважину, провернула его, и тут в помещении погас свет.

Окон в раздевалке не было, и Варвара Петровна оказалась в полной темноте. От неожиданности она уронила с плеча сумку, наклонилась, подняла ее и совершенно машинально потянулась к невидимому в потемках шкафчику, чтобы привычно поместить свою ручную кладь на его полку. В темноте она ориентировалась гораздо хуже, чем типичные герои ее произведений – обитатели склепов и подземелий, поэтому вынуждена была искать шкафчик ощупью. Первая дверца, попавшаяся ей под руку, оказалась закрытой, вторая тоже, а вот третья с готовностью подалась. Она открылась с тонким скрипом, который совпал с легким звоном.

– Ой, это ключ упал! – поняла Варвара Петровна.

Тут она вспомнила, что на ее собственной связке ключей от квартиры болтается брелок с подсветкой, и полезла за ним в сумку. Брелок в стиле «хай-тек» Варваре Петровне подарил сын Казимир, большой любитель всяческих необычных штуковин. Плоский серебристый диск, похожий на инопланетное летающее блюдечко, благополучно пережившее прямое попадание под земной дорожный каток, по словам Зямы, мог испускать из себя свет, но у Варвары Петровны прежде не случалось повода воспользоваться этой полезной прикладной функцией брелочка.

Потискав диск, она сумела выжать из него с полдюжины ярких тонких лучей, раскинувшихся частым веером, и в темном нутре длинного высокого шкафчика увидела слабо светящуюся сине-сиреневую рыбку. Это было более чем странно! До сих пор Варваре Петровне никакие жаберные не встречались даже в воде бассейна, не говоря уж о более или менее сухой раздевалке. Удивленная, она протянула руку к призрачному сиянию и коснулась холодной влажной кожи, гладкой, без всякой чешуи.

В следующую секунду слепяще вспыхнули лампы под потолком. Варвара Петровна поморгала, прозрела, потом хрипло ахнула, попятилась и упала на лавочку, оказавшуюся у нее под коленками. Ее глубоко потрясла мгновенная метаморфоза: изящная маленькая рыбка куда-то пропала, а вместо нее появилось довольно большое тело, втиснутое в узкий шкафчик боком, в полуприсяде.