Читать книгу "Огнеопасная красотка - Ирина Хрусталева"

– Вот! – поднял палец вверх следователь. – И в это самое время вам на глаза попался пистолет и вы, недолго думая… хлоп – и пристрелили изменника.

– Вам бы романы писать, – ухмыльнулась Лиза и посмотрела на Краснощекого сочувственно. Ей очень хотелось сейчас высказать этому румяному парню все, что она о нем думает, но благоразумие удерживало девушку от опрометчивого шага. Мозги работали в усиленном режиме.

«Нужно подумать, как отсюда улизнуть, а сказать все, что мне хочется, я и потом смогу. Специально сюда для этого приеду и размажу этого милиционеришку по его собственному кабинету, морально конечно. Только бы нашлись доказательства, что я здесь абсолютно ни при чем, что это чудовищная ошибка!»

– Это же надо до такого додуматься – я убила Виктора да еще охрану вдогонку! Чушь собачья, – фыркнула Елизавета, даже сама не заметив, что последние слова она произнесла вслух. Краснощекий уже открыл рот, чтобы поинтересоваться у подследственной, что она имеет в виду, но в это время в дверь осторожно постучали, и следователь довольно заулыбался.

– О, вот и свидетель, – проговорил он и крикнул: – Входите, пожалуйста!

Дверь открылась, и в проеме показалась трехцветная голова – пепельно-рыже-черная.

– Можно? – почти шепотом поинтересовалась голова.

– Да-да проходите, Зинаида Ивановна, мы вас ждем.

Женщина протиснулась в дверь боком и остановилась у порога.

– Что же вы остановились в дверях? Проходите, садитесь, – улыбался как можно шире следователь.

Зинаида Ивановна неуверенно засеменила к стулу и устроилась на его краешке. При этом она все время с опаской поглядывала в сторону Лизы. Та приняла непринужденную позу, закинула ногу на ногу и уставилась на женщину пристальным взглядом.

– Зинаида Ивановна, мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, – приторно-ласково проговорил Краснощекий.

– Пожалуйста, задавайте, я завсегда с дорогой душой, – зачастила женщина и снова нервно посмотрела на Елизавету.

– Вы знаете эту женщину? – указав на Лизу, спросил старший лейтенант.

– Чтобы быть лично знакомой, того нету, не буду врать. А вот видеть видала.

– Когда? При каких обстоятельствах?

– Так она же на моем участке живет.

– На каком еще участке? – удивился следователь. – При чем здесь ваш участок?

– Я почту разношу по всему поселку, это мой участок, вот, ее дом тоже обслуживаю и Виктора Викторовича тоже, – испуганно посмотрев на строгого милиционера, торопливо объяснила женщина.

– Ну, хорошо, хорошо, я все понял, – приподняв руку, сказал следователь и поставил вопрос другим образом: —Когда и при каких обстоятельствах вы видели Михееву в последний раз?

– Дык, утром вчера и видала. Это ж она, убивица!

– Как это случилось?

– Что случилось? – подавшись вперед, к столу, за которым сидел следователь, спросила женщина и, перейдя на шепот, добавила: – Убийство, што ль?

– При каких обстоятельствах вы видели эту женщину? Как могло случиться так, что вы стали свидетелем преступления? – начиная раздражаться, повторил свой вопрос Краснощекий.

– А, вы про это? Я ж почтальонша, бегаю по домам, газетки разношу, журналы. Виктор Викторович, покойный, завсегда журналы выписывал: «Капитал», «Биржа», «Деньги», – перечисляла женщина, чем немало утомила слушателей, и следователь решил прервать нескончаемый словесный поток.

– Это все понятно, Зинаида Ивановна. А как вы попали в дом?

– Дык, я про это и рассказываю, – удивилась почтальонша. – Принесла я ему, как всегда утром, газетки да журналы, я их никогда в ящик не опускаю, всегда стараюсь лично из рук в руки передать. А как же? Я человек очень ответственный, всех клиентов наперечет знаю, всем угодить стараюсь, чтоб не обижались, – кивала она головой в такт сказанному. – Они ж дорогущие, журналы-то, пропадет какой, а к нам, к почте, я имею в виду, претензии! Ну вот. Прихожу я, значит, к двери-то подхожу, а она нараспашку. Я стала звать Виктора Викторовича, а он не отзывается. В дом-то и прошла. Иду я, значит, и все его кличу, а мне никто не отвечает – совсем тихо. В коридор прохожу, а там два человека на полу лежат. Я сначала замерла, остолбенела даже, хотела было обратно поворачивать да бежать, да тут слышу – кто-то подвывает. Тихонько так – к дверям, откуда звук доносится, подкрадываюсь… Ой, батюшки, я как увидала страсть такую, так на пол и присела, испугалася, аж до коликов в животе! Кровищи-то, кровищи на кровати, ужас, одним словом! Думала, инфаркт у меня приключится прямо там. Сердце-то у меня больное, пошаливать стало в последнее время, врачи говорят, нервничать нельзя, а где ж тут не нервничать, когда страсть такая перед глазами! А она-то – женщина махнула головой в сторону Елизаветы – на полу сидит, аккурат возля кровати, где покойный лежит, царство ему небесное, хороший был человек, уважительный, культурный. Так мне жалко его, так жалко, и не могу передать!

– Продолжайте дальше по существу дела, – процедил следователь сквозь зубы, явно теряя терпение от нескончаемого потока совершенно ненужной информации.

– Ну да, ну да, я и говорю, эта убивица, – женщина скосила глаза на Лизу, – сидит возле кровати-то и пистолетом размахивает! Сама белая, что простыня, из стороны в сторону качается, глаза безумные. Я как глянула на все это – ноги в руки да бежать! Испугалася, аж страшно говорить как, – вновь повторила она и схватилась за сердце, – сама бегу, а так и кажется, что она сейчас мне вслед стрельнит! Я ведь сразу сообразила, что это она там их всех… конечно, она! А кому ж еще? Сидит и пистолетом так и машет, так и машет, видать, помутнение какое в голове. Ну вот, слава богу, убежала я из того дома-то цела и невредима. К соседям прибегла: «Звоните, – кричу, – в милицию, там смертоубийство произошло!» Хорошие люди там живут, я им тоже газетки да журналы приношу. «Звоните, – говорят, – сами, вон там у нас телефон». Я вам и позвонила. Вернее, позвонила-то я в «02», а уж они меня переключили на вас. Ну, вот и все.

– Зинаида Ивановна, вы пока в коридорчике посидите, а потом я вас вызову, и вы все напишите на бумаге, – сказал следователь с улыбкой на губах.

– Дык, некогда мне ждать, милок, мне на работу бечь надо, я у начальницы нашей всего на час и отпросилась.

– Ничего страшного, я вам повестку выпишу.

– На кой ляд мне твоя повестка? Я женщина пенсионного возраста, меня на почте держат из-за того, что я двадцать годов там отпахала. Если начальницу рассержу – уволит и фамилии не спросит. А у меня пенсия – на один раз в магазин сходить, если без работы останусь – с голоду только и помирать! Нас, пенсионеров, не очень-то на какую работу берут, только вон рекламу у метро раздавать и в мороз, и в жару или газетами торговать. У меня уж силы не те, чтобы весь день на ногах стоять на одном месте, да и больные они у меня. А на почте-то не сказать чтобы я очень и устаю. Утречком разношу газетки да журналы, у меня сумка такая есть на колесиках, чтобы на руках не носить, я в нее все сложу – и поехала, уж приноровилась, удобно и не тяжело, – строчила словами женщина, боясь, что следователь ее сейчас перебьет и заставит ждать в коридоре. – И участок мой не очень чтобы большой, этот коттеджный поселок. Вот я его пробегу – и свободная. Только по вторникам и пятницам мне начальница еще дополнительную работу дает – сортировкой писем я занимаюсь, – а сегодня как раз пятница и есть. Не могу я сидеть, сынок, ты уж не обижайся, я в другой раз приду и все напишу, а счас побегла я, – торопливо говорила женщина, прижимая руки к груди и пятясь к двери.