Читать книгу "Нарочно не придумаешь - Джулия Тиммон"

— Да, но… — пробормотал Алан, глядя в одну точку и водя по подбородку пальцем. — Я ведь ровным счетом ничего о ней не знаю. Вдруг она замужем и у нее куча детишек?

— Во-первых, если речь действительно идет о том самом редком случае, то вам не помешает ни муж, ни детишки, — тоном знатока ответил Питер. — Во-вторых, не торопись с выводами, пока ничего не выяснил. — Его лицо расплылось в загадочно-довольной улыбке. — А в-третьих, если ты упустишь этот шанс, то, чует мое сердце, никогда не познаешь, что такое семейное счастье.

— Эй, при чем здесь семейное счастье? — с шутливым возмущением спросил Алан. — Связывать себя с кем бы то ни было брачными узами я не желаю. Я не создан для семьи!

Питер в ответ на это заявление рассмеялся. А Алан почувствовал вдруг себя как никогда комфортно и радостно.

— Ладно, хватит об этом. Пошли прогуляемся по берегу, я давно мечтал побродить по этим местам. — Он хотел придать лицу строгости, поэтому, поднимаясь из-за стола, сдвинул брови, но губы растянулись в предательски счастливой улыбке.

Питер понимающе усмехнулся, тоже встал и, когда они направились в сторону озера, по-братски положил руку на плечи Алана.

— Что ж, пойдем. Мечты, во что бы то ни стало, следует претворять в жизнь.

3

Следуя совету Питера, Алан позвонил в галерею на следующий же день. Ему ответила администратор. Несмотря на то, что он с вечера продумывал, как сформулировать вопрос, когда у него спросили «чем вам помочь?», все подготовленные слова как будто выветрились из головы.

— Я… Гмм… Вчера я был в вашей галерее на экскурсии, — запинаясь, произнес он, мысленно ругая себя за дурацкую робость, которой никогда, даже в раннем возрасте, не отличался. — Она началась в десять утра. Мне бы хотелось узнать, когда можно попасть еще на одну экскурсию к тому же экскурсоводу.

— В нашей галерее проводится по несколько экскурсий одновременно, чтобы назвать дни и часы работы конкретного экскурсовода, я должна знать его фамилию, — вежливо ответила администратор.

— Фамилию я, к сожалению, не запомнил, — сказал Алан, охваченный тревогой. — А ее имя, по-моему, Энн.

— Одну минутку.

Последовала пауза, за время которой Алан успел дважды прочесть про себя единственную молитву, которую с детства знал наизусть. Для чего он это делал, сам не понимал, ведь в Бога почти не верил.

— У нас работают два экскурсовода по имени Энн, — тем же учтивым тоном сообщила по прошествии некоторого времени администратор. — Энн Рой и Энн Голдстоун.

Лоб Алана покрылся испариной. Он сознавал, что занимается глупостями, не достойными тридцатитрехлетнего мужчины, что если продолжит этот разговор, то поставит себя в еще более нелепое положение, но остановиться уже не мог.

— У той Энн рыжие волосы, — произнес он решительно. — И на вид ей лет двадцать пять.

— Минутку. — По голосу администратора Алан понял, что та улыбается.

Секунду спустя он услышал, как она спрашивает у кого-то, что за рыжеволосая Энн лет двадцати пяти проводила вчера с десяти утра экскурсию. Последовала пауза, потом какой-то другой женский голос, более низкий и более отдаленный, произнес «Голдстоун».

— Алло? Это была Энн Голдстоун, — сказала администратор в трубку. — Она работает только по субботам.

— Только по субботам? — переспросил Алан, отказываясь верить в то, что ждать ему придется почти целую неделю.

— Да. Если вы желаете попасть на экскурсию именно к Энн Голдстоун, ждем вас двадцать второго июня.

— Спасибо. До свидания.

— Всего хорошего.

Положив трубку, Алан зажмурился, прижал ладони к лицу и просидел так минуты три. Ему казалось, он вот-вот вступит в новую эру, вот-вот заживет совсем иной, более яркой, светлой, наполненной смыслом жизнью. И от этого ему было немного не по себе.

Оторвав руки от лица, Алан вскочил со стула, подстегнутый приступом ребяческой радости.

— Подумаешь, неделя! Даже не неделя, а каких-то шесть дней!

— Ты уверена, что поступила правильно, подружка? — спросила Верити, усаживая на кровать с изогнутыми резными спинками огромного плюшевого медведя — подарок Энн на двадцатилетие от родителей. Она не расставалась с ним все прошедшие с тех пор семь лет.

Энн оглядела небольшую спальню уставшим, но умиленным взглядом, повернулась к Верити и кивнула.

— Уверена. Рано или поздно это должно было случиться.

Верити на миг прикусила губу.

— Меня не покидает чувство, что в вашем с Рейнолдом разрыве виновата я. Не позвони я тебе в тот день…

— …И я до сих пор пребывала бы в неведении, — окончила фразу подруги Энн. — Как дурочка гадала бы, куда это мой ненаглядный уходит по выходным, почему так часто задерживается на работе и так далее и тому подобное. Нет, Верити, ты поступила единственно правильно, даже не думай себя казнить.

Она приблизилась к остановившейся у кровати подруге, обняла ее и положила голову ей на плечо.

— Ты очень помогла мне. Вернее, нам обоим. Я давно почувствовала, что наши с Рейнолдом отношения зашли в тупик.

Верити вздохнула и тоже обняла Энн.

— Надеюсь, очень скоро у тебя все образуется.

Вопреки ожиданиям Энн, это испытание не явилось для нее сокрушительным ударом. Увидеть Рейнолда целующимся с собственной лаборанткой, собрать вещи и переехать в свою квартиру на Квин-стрит оказалось значительно легче, чем она себе представляла.

Лишь эпизод объяснения засел в ее сердце острой занозой. Но и от этого разговора можно было ожидать гораздо худшего.

Ничего не подозревающий Рейнолд вернулся в ту субботу домой около шести вечера. Энн уже раскладывала по чемоданам свои вещи. На то, чтобы понять, в чем дело, ему потребовалось не больше минуты.

— Кто-то из твоих знакомых наговорил тебе про меня каких-нибудь гадостей… — пробормотал он, побледнев.

— Нет, я видела вас с Вайолет собственными глазами, — не прекращая сборов, ответила Энн. — Поэтому считаю, что любые объяснения излишни. Я возвращаюсь к себе. Между нами все кончено.

Последовала сцена, к которой Энн была совсем не готова. Рейнолд опустился перед ней на колени, принялся целовать ее руки, ноги, клясться, что к Вайолет не питает ничего серьезного, что оказался в ее объятиях от отчаяния, так как подумал, что любовь к нему Энн осталась в прошлом. Он умолял простить его, шептал, что, если она его оставит, он будет не в состоянии продолжать жить.

Именно в эти минуты, как ни тяжелы они оказались для Энн, она поняла, что от ее любви к этому человеку действительно ничего не осталось. Поэтому-то в этот же вечер она уехала к себе, а через два перевезла и все свои вещи.

— Если что-нибудь понадобится, или захочется с кем-нибудь поговорить, или просто станет грустно, сразу звони, — сказала Верити, убирая руки с талии подруги. — В любое время дня и ночи. Мы с Марком всегда готовы тебе помочь.