Читать книгу "Комната с белыми стенами - Софи Ханна"

– Не нуждаться в деньгах – да, хотела бы, – наконец, признаюсь я. – Про богатство не скажу, сумасшедшие деньги мне не нужны. Хотелось бы иметь побольше, чем у меня сейчас, но меньше чем… ну, ты сам знаешь.

Я несу чушь, потому что не готова к такому повороту разговора. Я его не предполагала. Я живу в Килберне, в темной квартире с низким потолком и одной спальней в цокольном этаже, под квартирами людей, у которых в каждой комнате звукоусиливающие деревянные полы. Потому что положи они на пол ковры, и это поставило бы под сомнение их принадлежность к верхнему слою среднего класса. Порой мне кажется, что они едва ли не каждый вечер прыгают по своим гостиным на тренажерах «кузнечик», изводя меня постоянным стуком. У меня нет никакого внешнего пространства, лишь прекрасный вид на безукоризненно ухоженную лужайку с розовыми кустами, принадлежащую владельцам тренажеров. Я же в моей квартирке, которую купила четыре года назад, не могу позволить себе даже влагоизоляцию. Звучит забавно, но при этом я не зациклена на богатстве.

– Наверное, я не отказалась бы от хороших денег, – отвечаю я. – При условии, что они достаются не за что-то сомнительное, вроде работорговли.

Я прокручиваю в голове мой ответ. Надеюсь, он прозвучал в меру амбициозно, но в то же время принципиально.

– А если б ты могла делать мою работу и зарабатывать столько же, что и я? – спрашивает Лори.

– Как я могу делать то, что ты…

– Можешь. И будешь. Я ухожу из компании. С понедельника ты занимаешь мою должность креативного директора и продюсера. Мне здесь платят сто сорок штук в год. С понедельника ты начнешь получать эти деньги.

– Что? Лори, я…

– Может, официально и не с понедельника. Не исключаю, что тебе придется подождать повышения зарплаты, – но фактически с понедельника…

– Лори, прекрати! – Раньше я никогда на него не кричала. – Извини, – бормочу я. От неожиданности я на секунду забыла, кто он, и кто я. На Лори Натрасса никто ни разу не посмел повысить голоса. С понедельника ты на моем месте. Не иначе как это шутка. Или он что-то перепутал. Такой, как он, может легко что-нибудь перепутать. – Но это ведь полная чушь, – говорю я.

Я – креативный директор «Бинари Стар»? Я ведь самый низкооплачиваемый работник компании. Тэмсин, помощница Лори, и та зарабатывает больше меня. Я делаю программы, заниматься которыми остальные считают ниже своего достоинства, – о враждующих соседях и бесполезности желудочных бандажей. Эти темы интересны не только мне, но и миллионам зрителей. И пусть коллеги считают меня поставщицей дешевых сенсаций, затесавшейся среди сонма создателей серьезной кинодокументалистики, меня это не трогает. Раффи называет мои программы «милыми пустячками».

Нет, это все-таки шутка. Подвох. Неужели я должна сказать «о, да, конечно», а затем с идиотским видом наблюдать, как Лори заливается смехом?

– Что происходит? – резко спрашиваю я.

Он тяжело вздыхает.

– Я перехожу в «Хаммерхед». Мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться, – примерно такое же, какое я сейчас делаю тебе. Дело не в деньгах. Просто мне пора. Я уже засиделся на одном месте.

– Но… ты не можешь уйти, – говорю я, чувствуя при этой мысли пустоту. – А как же фильм?

Он не уйдет, не закончив его. Ни за что на свете. Даже такой тип, как Лори, которого невозможно понять, время от времени оставляет подсказки, что заставляет биться его сердце. Если только эти подсказки не были кем-то подброшены, чтобы нарочно ввести меня в заблуждение, во что верится с трудом, ибо по большей части они прозвучали из уст самого Лори. Жить со скоростью сто двадцать ударов сердца в минуту вместо обычных шестидесяти его заставляет фильм, над которым он работает. Фильм о трех случаях смерти младенцев: дела Хелен Ярдли, Сары Джаггард и Рейчел Хайнс.

Все сотрудники «называют» его просто «фильм», как будто это нечто единственное, над чем работает компания, единственное, что мы делаем или будем делать. Лори трудится над ним с незапамятных времен. Он настаивает, что все должно быть сделано идеально, и вечно меняет свое видение того, что это значит. Предполагается, что лента будет двухчасовой. На Би-би-си Лори сказали, что он может выбрать любое время для ее показа, что просто неслыханно!

Вернее, неслыханно для всех, кроме Лори Натрасса, ибо он – божество в мире телевидения. Пожелай он снять пятичасовой фильм, который потеснил бы новости – шестичасовые и десятичасовые, – руководство Би-би-си облизало бы ему ботинки и сказало: «Да, маэстро».

– Фильм снимешь ты, – заявляет он с уверенностью человека, который побывал в будущем и знает, что случится. – Я по электронной почте сообщил всем, кто имеет к нему отношение, что начатое мною продолжишь ты.

Нет. Этого не может быть.

– Я дал им твои координаты, рабочий и домашний телефоны…

Я не хочу иметь с этим ничего общего. Я не могу. Открываю рот, чтобы выразить протест, но тотчас же вспоминаю, что Лори не знает мой… вообще-то здесь этого не знает никто. Я отказываюсь воспринимать это как секрет. Я не дам чувству вины взять надо мной верх. Я не сделала ничего дурного. Это не может быть наказанием.

– Можешь рассчитывать на полную поддержку со стороны Майи и Раффи. – Лори встает из-за стола и подходит к высокой стопке коробок с папками. – Вся необходимая информация тут. Можешь не перетаскивать их к себе в кабинет. С понедельника будешь сидеть здесь.

– Лори!..

– Ты будешь заниматься фильмом, и ничем другим. Пусть тебе ничто и никто не мешает – и, самое главное, эти прилипалы. Я буду в «Хаммерхеде», но всегда готов помочь, если…

– Лори, перестань! Какие прилипалы? Ты имеешь в виду полицию? Тэмсин сказала, что ты разговаривал с ними сегодня утром…

– Они хотели знать, когда я в последний раз видел Хелен. Мол, были ли у нее враги… «Да вся прогнившая судебная система, не говоря уже о вас», – сказал я. Черт, даже не успел напомнить им, что обвинения в убийстве, выдвинутые против Хелен, были сняты с нее апелляционным судом этой же самой системы, – говорит он. – Они спрашивали про фильм. Я сказал, что с понедельника им занимаешься ты.

– Ты сказал им прежде, чем сообщил мне? – Мой голос срывается на писк. Мой желудок сжимается, и к горлу подкатывается комок тошноты. Несколько секунд я не осмеливаюсь открыть рот. – Ты отправил сообщение всем по электронной почте, что я… Когда? Когда ты это сделал? Кто эти «все»?

Я до боли вонзаю ногти в мякоть ладоней. Еще секунда, и самообладание изменит мне. Нет, только не это, так не должно быть…

Лори похлопывает по верхней коробке с папками.

– Все имена и контакты ты найдешь здесь. Жаль, что у меня нет времени пройтись по ним вместе с тобой. Но бо́льшая часть сведений говорит сама за себя. Если вдруг сюда вновь нагрянут ищейки, отвечай, мол, снимаешь документальный фильм про женщину-врача, которая задалась целью извратить правосудие, и про трех женщин, чью жизнь она разрушила. Это никак не связано с расследованием смерти Хелен. Они не смогут тебе помешать.