Читать книгу "Вихрь любви - Мейр Ансворт"

Когда стрижка овец подошла к концу, зарядили дожди. За пару дней вода поднялась до уровня окон, а дворы превратились в топкое месиво. При каждом порыве ветра с яблони у крыльца падали недозрелые яблочки, барабаня по оконным стеклам.

Предстояло много уборки, но, несмотря на усталость, Нона вызвалась относить Джулиану эмалированный бидончик с молоком.

— Это может сделать Гвион, когда освободится, — возражала Ханна.

Нона накидывала макинтош и, едва различая из-за дождя дорогу, каждый день поднималась к коттеджу. Оставив бидон на крыльце, она убегала.

Наконец, дожди прекратились, выглянуло солнце, и сразу потеплело. Когда Нона появилась в коттедже после вечерней дойки, дверь приоткрылась и на пороге появился Джулиан.

— Так, значит, молочница это вы? Но ведь вас, конечно, не отпускали в такую ужасную погоду?

— Я люблю дождь.

— Любите? — Джулиан задумчиво посмотрел на нее, вынул из кармана ее платочек и взмахнул им. — Ваш? Нона… Красивое имя. Нора Талларн…

— Нона — цыганское имя.

Джулиан пристально взглянул на нее:

— Была какая-либо причина вас так назвать?

— Наверное, моя мама хотела этого… не знаю.

— Понятно… Ваша матушка была цыганкой?

Нона удивилась.

— Моя мама, цыганкой? Что за странная мысль! Ханна говорит, она была смуглой… красивой. Может быть, в ней и текла цыганская кровь. Но разве цыгане живут не табором?

Джулиан улыбнулся.

— Табора у вас во дворе я не заметил, — сказал он. — Но цыганки иногда выходят за иноплеменников.

Нона покачала головой, но где-то в подсознании у нее возникла картина… кто-то танцует. Ее мать? Вокруг собрались люди… странная музыка. И что-то шевельнулось у нее в памяти. Она услышала чей-то гневный голос. Может быть, она читала об этом? Или видела во сне? Нона вздрогнула.

— Последние несколько дней я напряженно работал, — сказал Джулиан, — Может быть… не могли бы вы показать мне дорогу на гору?

Она взглянула на утес, в сумерках выглядевший голубоватым.

— С этой стороны оврага взбираться тяжело. По нашей тропинке легче. — Она показала на тропинку. — По ней легко пройти, когда она сухая. А после дождя не советую. Но это несложное восхождение…

— Вы привыкли лазать по горам. Не могли бы вы показать мне дорогу?

Она покачала головой и произнесла с расстановкой:

— Не сегодня. Мы не успеем вернуться до темноты.

— Может быть, завтра, если будет хорошая погода. — Он сказал ей, что слышал крик в ту ночь, когда она была у него.

Нона смутилась.

— Это животные кричат в горах, — сказала она. — Лисы, даже зайцы. Иногда это дурное предзнаменование, собаки воют, когда кто-то умрет, а если ночью услышишь топот лошадей… и звук колес… это плохо… очень плохо. — Она серьезно посмотрела на него. — Это похороны призрака… предостережение…

— Дорогая моя! — воскликнул удивленный Джулиан. — Ну вы же не верите во всю эту чепуху?

— Это не чепуха! — Ее темные глаза сверкнули. — Я могла бы вам кое-что рассказать…

— Это интересно, — заметил он, стараясь скрыть свое удивление. — Проходите, пожалуйста, и помогите мне приготовить чай.

Джулиан опасался, что своим приглашением пробудит в ней отчаянный страх, который заметил у нее в Глазах в ее первый визит, однако с облегчением увидел, что она спокойно пошла за ним и уже наполняет чайник.

— А это уж позвольте мне, — сказал он.

Нона с удивленным видом протянула ему чайник, а Штатом наблюдала, как он разводит огонь.

— Вы нашли колодец? — спросила она.

— Да. И чуть было не упал в него, поскользнувшись.

Она села на скамейку и огляделась. Везде книги, толстые тома. В одной из них, что была раскрыта, она увидела изображение скелета и, подскочив, с шумом захлопнула ее. Наблюдавший за нею Джулиан засмеялся:

— У вас, в одиночестве разгуливающей по горам, очень слабые нервы!

— Я не люблю костей… скелетов… призраков.

— Тут нет никаких призраков. — Джулиан убрал со стола книги и поставил на него чашки и блюдца.

Нона подошла к камину и стала рассматривать три стоящие на нем фотографии в серебряных рамках. На одной был мужчина, очень похожий на Джулиана, очевидно, его отец. На второй, как она догадалась, его мать. На третьей юная леди с вьющимися волосами, заколотыми в шиньон, и огромными глазами.

— Ваша сестра? — поинтересовалась она.

Джулиан оторвал взгляд от посуды.

— У меня нет сестры. Я обручен с Корой. Мы поженимся, когда я завершу свое образование.

— Хорошенькая, — отпивая чай из чашки, произнесла Нона. — А она согласится быть женой врача?

— Полагаю, да. — Он взглянул на нее. — А вы за кого выйдете замуж?

Вопрос был праздным, только для того, чтобы поддержать светскую беседу, но Джулиан заметил, как помрачнело ее лицо. Нона вскочила, отставив чашку.

— Я ни за кого не выйду замуж! — заявила она, затем резко повернулась и быстро ушла.

Он тоже вскочил, раскаиваясь за свой опрометчивый вопрос. Подойдя к двери, Джулиан увидел, что Нона бежит к Пенгоррану.

Ночи для Ноны стали почти невыносимыми. Днем, загруженная работой, она не имела времени предаваться раздумьям, но ночью мысли одолевали ее и она была не в состоянии заснуть. Как случилось, что в Мэттью уживались два разных человека? Ее по-прежнему влекло к нему. Ведь она не только наслаждалась поцелуями и объятиями, ей было по душе, что он ее ровесник и им есть о чем поговорить. Теперь девушка довольствовалась обществом неразговорчивого отца и Ханны, вечно занятой домашней работой и сплетнями, приносимыми Гвионом или Мэри Эллен. Нона потеряла смысл жизни. Днем она машинально выполняла все работы, а ночью душевная рана начинала ныть.

Однажды вечером она легла спать пораньше, но вдруг услышала знакомый стук камешка, брошенного в окно. Неужели Мэттью? Сердце учащенно забилось от страха, она села. Что будет, если Ханна или отец слышали шум?

Она вскочила с постели и застыла, прислушиваясь. Повышался еще один удар. Она осторожно подошла к окну — выглянула. Внизу стоял Мэттью. Нона услышала его настойчивый шепот:

— Нона! Нона! Выйди! Обещаю, я тебя не трону! Я пришел извиниться… Нона! Пожалуйста…

Она прижалась лицом к стеклу, и шепот стал еще настойчивее.

— Уходи! Я не хочу тебя видеть… никогда… — прошептала она.

Ей казалось, что его шепот звучит очень громко. А вдруг его услышит отец? Мэттью продолжал стоять и, похоже, уходить не собирался. Наверное, единственное средство прекратить это — спуститься и тотчас же прогнать его!