Читать книгу "Запоздалый приговор - Фридрих Незнанский"

Гордеев позвонил родителям Реутова и невзначай поинтересовался, в каких отношениях Виктор был со своими братьями и сестрами.

— Какими еще братьями-сестрами? — подозрительно спросил Реутов-старший. — Не было у него никаких братьев и сестер.

— Ну, двоюродные-то, наверно, были, — легкомысленно сказал Гордеев.

— И двоюродных не было, — твердо стоял на своем Реутов-старший.

— А троюродные?

Постепенно правда вылезла на свет. Вера Синицына был§ дочерью двоюродной сестры матери Виктора. И она только полгода назад вернулась из женской колонии — сидела несколько лет за кражу. Иметь такого родственника молодому политику, конечно, не слишком уместно. И хотя он помогал Вере, но старался, чтобы все оставалось в тайне. Разумеется, она тоже была строжайшим образом проинструктирована.

В Мневники съездил Филя Агеев, сотрудник Дениса Грязнова, и все на месте обследовал. По свидетельству соседей, за исключением последнего полугодия в квартире никто не жил, сам хозяин заезжал лишь изредка, раз в месяц, не чаще.

Узнав об этом, Гордеев подумал: не исключено, что там можно найти что-нибудь интересное, если только дома никого не будет, потому что теперь Синицына там проживает стационарно — вселилась полгода назад. Соседи рассказали, что эта Синицына — довольна странная женщина. Какая-то пугливая, ни с кем не разговаривает, от всех шарахается, из дому выходит только утром и вечером — гуляет с собакой, устрашающего вида ротвейлером, заходит в магазин за продуктами.

Денис Грязнов сказал, что Филя осмотрел замки на входной двери и сообщил, что влезть в эту квартиру труда не представляет. Так, может, стоит ее осмотреть? Может, Реутов хранил там что-нибудь интересное? Или по другим каким причинам?

— Вы сдурели? — испугался Гордеев. — Взлом частной собственности?!

— В первый раз, что ли? — лениво отозвался Денис.

Гордеев помолчал. Действительно, прецедентов в их совместной практике хватало…

— Вот что, Денис. Я сам с ней договорюсь, она мне все и так покажет, — решил он.

— Тебе видней, — немного разочарованным тоном сказал Денис. — Желаю успеха.

Гордеев позвонил Синицыной и представился адвокатом родителей жены Реутова, поэтому он надеется, что…

— Мне нечего вам сказать, — оборвала его Синицына довольно визгливым голосом.

— Но, может, мы могли бы встретиться к нашей обоюдной выгоде.

— Что вы городите?! Какая мне от вас выгода?! Не звоните мне больше! Я найму адвоката, и Он вам…

— Так я же и есть адвокат, — пытался вразумить ее Гордеев.

Но тщетно. Синицына бросила трубку.

Пришлось все-таки позвонить Денису, услышать его злорадные комментарии и традиционный вопрос под конец:

— А платить нам кто за это будет?!

— Я, кто же еще, — вздохнул Гордеев.

Впрочем, он не волновался. Он знал, что все будет сделано виртуозно и хозяйка не заметит, что в ее квартире побывали посторонние. А собака если и заметит, так кому расскажет?

И, забыв на время о Синицыной и ее драгоценной жилплощади, Гордеев занялся-другими делами — позвонил вице-президенту компании «Интертур» Виталию Акиншину. Акиншин сказал, что занят, но, услышав, что речь идет о Реутовой, согласился на встречу и даже сам приехал в юрконсультацию.

Это был элегантный, высокий, худощавый мужчина сорока с лишним лет, весьма победительного вида, казалось, перед ним ничто не может устоять. Тем не менее взгляд у него, когда он снял очки, оказался довольно растерянный.

Акиншин тоже учился на юрфаке МГУ, и они с Гордеевым смогли припомнить даже парочку общих знакомых. Это слегка растопило лед. Акиншин не был однокашником Ольги Реутовой, он учился раньше, но на пару лет они в университете пересеклись. Кроме того, он был хорошо знаком с отцом Ольги, профессором Портнянским, и, возможно, это сыграло решающую роль, когда Ольга задумала обзавестись собственным бизнесом. Акиншин стал финансовым директором, и в этой должности пребывал достаточно долго, пока ему не надоело зависимое положение. Он сказал Ольге, что хочет стать равноправным партнером и получать не зарплату, а процент от прибыли, иначе он уходит — у него есть парочка выгодных предложений.

— Вы блефовали? — не без интереса спросил Гордеев.

— Отнюдь. Стоит заметить, что в те времена рынок туристических компаний еще окончательно не сформировался и многие работали по старинке, очень по-советски. Например, люди ехали куда-нибудь за три-девять земель, и с ними там происходили какие-то недоразумения, — отдых срывался, а страховку им никто не платил. Да они и не думали требовать — советский менталитет, знаете ли. Мы были одной из тех компаний, которые поломали эту ситуацию. Мое имя стало достаточно известным среди профессионалов. Был некоторый политический капитал, — с некоторой грустью подытожил Акиншин.

— Был?

— Вот именно что — был. Но обо всем по порядку. Я не ушел из «Интертура». Ольга думала два дня, а потом предложила мне кресло вице-президента с очень большой зарплатой. И я согласился. На мне многое держалось. И я к Ольге хорошо относился… — Он замолчал, что-то припоминая, улыбнулся краешком рта.

Гордеев спросил осторожно:

— Скажите, Виталий, вас связывали какие-то отношения с Ольгой, помимо дружеских? Не обижайтесь и поймите меня, вы же юрист, в конце концов. Это останется между нами, но, возможно, кое в чем мне поможет.

Акиншин покачал головой:

— Я и не обижаюсь. Ничего такого между нами никогда не было. Не скрою, она мне нравилась… в свое время. Но тогда, пять-шесть лет назад, она еще, кажется, была без ума от своего мужа и… в общем… не знаю. А потом я уже смотрел на нее по-другому. Вот и все.

— Понятно. Продолжайте, пожалуйста, рассказывать о вашей фирме и вашей карьере.

— Да какая там карьера! Я не хотел уходить, положа руку на сердце. И я не настаивал на том, чтобы стать партнером. Слава богу. Хотя тогда мне казалось, что я иду на уступки. Но, повторяю, Ольга мне нравилась. И дела-то, самое главное, шли в гору. Ведь к тому времени мы открыли филиалы в провинции.

— Здорово.

— Да, неплохо. Только все это в прошлом.

— Но почему же?

— Потому что сегодня мы разорены.

— Как разорены? — изумился Гордеев. — Мне говорили совсем другое.

— Кто? — быстро спросил Акиншин, и Гордеев понял, что допустил небольшую ошибку. Он решил сказать правду, потому что Акиншин разбирался в существе вопроса гораздо лучше.

— Отец Ольги.

— Портнянский?

Гордеев кивнул.

— Ну, вы даете! Ему-то откуда знать?! Это в студенческие времена Ольга могла на груди у папеньки плакаться. А потом она научилась марку держать во что бы то ни стало. Благодаря чему и кредиты у банкиров выколачивала.