Читать книгу "Дикая весна - Монс Каллентофт"

«Ты не особо умна, Малин.

Тебе бы замуж за человека с деньгами.

Может быть, тебе стоит стать воспитательницей детского сада? Тебе бы это подошло. Но только уж старайся.

Тебе бы замуж за человека с благородной фамилией».

Стань частью моей собственной неудачи, моей неспособности принять то, что мне выпало, – и то, что я сама сотворила!

Ты ненавидела реальность, мама.

Ненавидела ли ты меня? Как напоминание о твоей собственной реальности?

Слова, произнесенные твоим недовольным голосом, когда я приносила домой хорошие оценки.

«Ты, наверное, кокетничаешь с учителями?»

И потом, когда появилась Туве, ты проклинала мою неуклюжесть: как я могла забеременеть? Просто взять и залететь – в таком юном возрасте? Ты сказала, что я – то есть мы – нежеланные гости, потому что ты готова сквозь землю провалиться перед всеми хорошими знакомыми за то, что я принесла в подоле.

Туве.

Ты никогда не смотрела на нее. Ты ни разу не взяла ее на руки. Ты решила, что она – позор, только потому, что она не вписывалась в идеальную картину твоей жизни, которую ты силилась нарисовать.

Но эта картина никого не волновала, мама.

Меня волновала только ты.

Я хотела твоей любви. Но поскольку я не получила ее в детстве, то, наверное, уже и не желала ее во взрослом возрасте, да и ты все равно мне ее не давала.

А была ли эта любовь?

Чего ты боялась, мама? Одному богу известно, как мне нужна была твоя поддержка, когда я училась в полицейской академии – и была одна с Туве.

Папа иногда приезжал в Стокгольм.

Но ты не желала.

«Женщины не должны становиться полицейскими!»

С годами пропасть росла. Нелюбовь стала больше, чем любовь, уничтожила ее, и я вынуждена была наплевать на тебя, мама.

Я тоскую по той матери, которой у меня не было, но не могу оплакивать ту мать, которая у меня была.

Стало быть, я плохой человек?

Глава 4

Острый запах паленого в воздухе, наверняка от строительного взрыва, звук которого она слышала ранее, ударил в ноздри, от чего утреннее солнце вдруг стало тревожным.

Малин прижимается к отцу на вымощенной камнем дорожке, ведущей от дверей часовни; ей хочется обнять его, она видит, что ему более всего на свете хотелось бы находиться где-нибудь в другом месте.

Ветер треплет крону дуба, на котором зеленые почки еще скрывают свои размашистые жесты. «Я была права, – думает Малин. – Внешне лишенные листьев стволы на самом деле вибрируют от зарождающейся в них жизни, по всему городу распускаются почки».

Женщина-пастор улыбается, берет папу за руку, негромко говорит что-то, чего Малин не может разобрать. Затем Малин берет отца за руку, а во второй руке ощущает мягкие пальцы Туве, сжимающиеся неожиданной цепкой хваткой. Янне уже ушел вперед, он стоит возле своей последней машины – серебристого «Ягуара» старой модели, которую сам привел в порядок. Вид у него такой, словно ему жутко хочется закурить, хотя Малин знает, что он в жизни не выкурил ни одной сигареты.

Папа высвобождается. Делает несколько шагов в сторону, и тут мимо него парадом проходят остальные гости, пожимая его протянутую руку.

– Спасибо, что вы пришли.

– Поминки будут у нас дома, на Барнхемсгатан.

– Вы ведь придете?

Гости на похоронах мамы Малин еще не совсем древние, однако уже стареющие, и наверняка в душе каждый радуется, что сегодня в гробу не он.

Пока ласточка гоняется за ветром над медной крышей часовни, Малин представляет себе гостей в виде коллег по отделу расследований Линчёпингской полиции. Толстая женщина с крашеными рыжими волосами превратилась в Свена Шёмана, ее шестидесятидвухлетнего начальника, который в последние годы снова набрал те килограммы, которые ему вроде бы удалось сбросить, и при малейшем напряжении издает пыхтение и стоны, так что Малин начинает казаться, что он в любую минуту может отправиться вслед за ее мамой.

Пожилой мужчина с залысиной будет изображать Юхана Якобссона, измученного образцового отца маленьких детей, который, кажется, очень доволен жизнью в таунхаусе. А вот загорелый джентльмен – вылитый Бёрье Сверд, который сбрил свои висячие усы после того, как его жена Анна умерла пару лет назад от рассеянного склероза. Бёрье не встретил новую женщину; вместо этого он посвящает всю свою жизнь своим собакам, стрельбе из пистолета и работе.

Сумасшедший Вальдемар Экенберг, энергичный, склонный к применению насилия полицейский из соседнего городка Мьёльбю, перевоплотился в маленькую высохшую прокуренную женщину с жестким, решительным голосом.

– Соболезную. К сожалению, не смогу быть на поминках. Она была прекрасным человеком.

Ее коллега и напарник Зак. Здесь – добродушный дяденька с острым носом и внимательными глазами, даже чем-то похож на настоящего Зака с его бритым затылком, стальным взглядом и слабостью к красавице-эксперту Карин Юханнисон, хотя оба они состоят в браке.

И вот парад гостей закончился.

Они идут к своим машинам, стоящим на парковке. Ни один из них не похож на Карима Акбара, сорокалетнего курда, возглавляющего полицию Линчёпинга. Карим уже пришел в себя после развода, дописал свою первую книгу о вопросах интеграции и постоянно фигурирует в газетах и в телепередачах в своем безупречном костюме и с идеально уложенными волосами. У него новая женщина – прокурор, которую Малин на дух не переносит. Та труслива, типичная карьеристка, которая не позволяет им допрашивать даже тех, на кого указывают как на педофилов.

«Что за глупые игры? – думает Малин. – Мама умерла. Это похороны моей собственной мамы, а я занимаюсь мыслительными играми».

Туве подошла к Янне, к его «Ягуару».

Они терпят друг друга, Малин и Янне, ради Туве.

Встречаясь с Янне, Малин не произносит ни слова о важном. Лучше так, лучше отгонять от себя ярость, горечь и одиночество, не называя их словами.

Их разговоры касаются Туве. Что ей надо купить, кто что оплачивает, как и где их общая дочь будет проводить свободное время, каникулы.

Есть ли у него новая женщина?

Малин ничего такого не заметила, не видела и не слышала. Она такое обычно печенкой чует, да и Туве ни словом не упоминала о том, чтобы в домике на опушке по дороге к равнине Мальмслет появилась новая женщина.

Малин берет отца под руку, ведет его к парковке, спрашивает:

– Сколько человек придет на поминки?

– Все, кроме Дагни Вьёркквист. Она едет на другие похороны в Шерблакку.

Шерблакка.

Место, где расположен крупнейший в регионе комбинат по сжиганию мусора. Иногда запах из Шерблакки налетает на Линчёпинг ядовитым облаком.