Читать книгу "Ночь за нашими спинами - Эл Ригби"

– Прости, если потревожил.

Он разворачивается, чтобы уйти, и я удерживаю его за рукав серого свитера – совершенно детским нелепым жестом.

– Подожди, Джон. Ты совсем не… В общем, спасибо. У меня все отлично, просто охрененно, но я не выспалась. Куда ты?

– К нашим. А ты? Не туда? Я слышал, Элмайра приехала.

Черт. Этого-то я и не хочу. Но, пожалуй, будет лучше, если я пойду с Айрином. Какао, одиночество и здоровая ненависть к человечеству могут пока подождать. И я, изображая оживление, бодро киваю:

– Пойдем-пойдем! Послушаем свежие сплетни, которые притащила моя красотка.

Он кивает с серьезным видом, и я закусываю губу. За все время нашего знакомства я почти не слышала его смеха. Не только над моими идиотскими шутками.

Я вообще мало что знаю о некоторых своих напарниках. Меньше всех – именно о Джоне, не только потому, что шеф каким-то образом ухитряется почти не ставить нас в боевые двойки. Джон не называет себя и сестру прежними именами. Фамилия Айрин тоже ненастоящая, она означает на их родном языке всего лишь «странник». И я не видела Джона в истинном облике; его «каждодневная» внешность мало чем отличается от человеческой. Его выдают разве что несколько заостренные уши, слишком бледная кожа, в которой не хватает каких-то пигментов, а также глаза. Удивительные: в обычное время они синие, но если вдруг Айрин злится, они вспыхивают рыже-алым. Выглядит страшно… Хэллоуин круглый год, причем бесплатно. Я люблю огонь, но только не тот, что живет в глубине зрачков моего напарника. Этого огня я необъяснимо боюсь. Так же, как темных шрамов на виске, на левом запястье и на спине, не исчезающих даже в человечьем, насквозь фальшивом облике.

Дверь открывается; Джон пропускает меня вперед, в просторную комнату, где две стены занимают экраны, демонстрирующие городские локации. Все вокруг болтают. Джон проходит, садится в кресло у окна, самое дальнее от камина: он не любит огонь. Просто ненавидит. Странно, что это не мешает ему терпеть меня.

– Огонечек! – Неподалеку от компьютеров сидит, закинув ноги на подлокотник кресла, моя лучшая подруга. – Где ты была, детка? Я соскучилась!

– Здравствуй, моя престарелая мамочка.

Она с достоинством перекидывает за плечо толстую косу темных, подкрашенных на кончиках фиолетовым, волос.

– Не надо дразниться. Я довольно неплохо выгляжу. Садись.

Я послушно сажусь, еще раз покосившись на Джона. Надеюсь, этого не заметили: моя подруга любой взгляд на парня может принять за желание заняться с ним сексом немедленно. Ну, или хотя бы чуть попозже.

Элмайра старше меня на несколько лет, и она с Земли. Может, поэтому такая странная? Наверное, ее мозги как-то деформировались, когда она проходила Коридор. Военные ведь привели ее от ворот. Тех самых ворот из наших страшилок. Правда, она мало что помнит до момента, как ее чуть не застрелили. Иногда мне кажется, что она сама предпочла это забыть. Кто знает…

Тогда, в детстве, она всегда рассказывала примерно одно и то же.

Как стоит перед воротами – такими же, как наши, только снаружи.

Как берется за прутья и вглядывается во тьму.

Как гул, точно рядом работает турбина, нарастает, а потом появляются они.

Огоньки.

Дурацкое слово, совсем не страшное, но Элм произносила его особенным тоном. Голубые холодные огоньки, похожие на включенные фары. И дикая боль – от света и звука. Отключка. Падение. И Элмайра уже на нашей стороне. Частица тьмы. А тьма предельна.

Ее определили в приют, где мы и встретились. У Элм тоже есть личное уродство, обозначенное в документах как «сверхспособности». Элмайра – ведьма. Этого слова на бумаге, конечно, нет.

Элм может довольно многое: превращать одни предметы в другие, перемещать их, стрелять чем-то, похожим на сгустки шипучей взрывной энергии, замораживать воду. Правда, ее «магия» похожа на заряд аккумулятора моего сотового: она заканчивается в неудачный момент. Поэтому в строке «сверхспособности» прописаны два простых, обтекаемых, ничего не выражающих слова.

«Спонтанные аномалии».

Еще в детстве Элм рассказала мне – шепотом, по секрету, – что ей подчиняются духи. В Городе они не водятся, но я легко поверила. Элм выглядела жутко – бледная, темноволосая, с травянисто-зелеными глазами, светящимися изнутри. Шрам на нижней губе, шрам на шее – закрытый обычно широкой черной лентой. Тихая, обаятельная, примерная и опасная. Да, она была жуткой. Хотя бы потому, что со всех концов дома к ней сползалась живность: крысы и мыши, пауки, змеи, гусеницы… Она звала этих тварей, если кто-то из девчонок комнаты вел себя скверно. Да… малышка Элм любила всякую нечисть. Любит и теперь.

Например, Хана. Вот он, сидит по левую сторону: мощная спина расслаблена, немигающий взгляд темных, лишенных зрачков глаз, устремлен в потолок, в руке сигарета. Дым клубится, окутывая кресло. Хан похож на спящего хищного зверя. Или на хищного зверя, поджидающего добычу.

– Поздоровайся с Эш, котик.

Веки приподнимаются. Черные глаза «котика» скользят по мне.

– Здорово!

И снова он запрокидывает голову, и, не обращая внимания на меня, они продолжают разговор.

Имя Хана сложное для человеческого языка, поэтому он его сократил. Еще есть кличка: Беспощадный. Она появилась еще в прошлом, когда Хан был бандитом из далекого космоса. Космическим пиратом. Не знаю, сколько ему лет по системе, которой мы пользуемся, – напротив данных о его «з.г.» в досье стоит жирный прочерк. Скорее всего, перевалило за тысячу, хотя от людей Хана отличают только слишком высокий рост, серая кожа и… ах да, огромный член. Это говорит Элм, и этого я, к счастью, не проверяла. Зато знаю, что кровь Хана черная, холодная, едкая. Однажды мы вместе готовили и он порезал палец. Крови, казалось, было совсем мало, но доску и нож пришлось выкидывать.

Хан не знает, из какой он галактики. С детства он кантовался в дурных компаниях на пиратских кораблях. Может, его планету сожгли, как и планету Джона, может, его забрали и вырастили уже в плену. Так или иначе, ему некуда возвращаться, и не замечала, чтобы он особенно напрягался по этому поводу. Не слышала, чтобы он когда-нибудь ностальгировал. Иногда его взгляд вообще становится бессмысленным или, скорее…. пустым. В этом взгляде – как и у всех, кто хотя бы раз заглядывал в Коридор, – отражается предельная тьма.

Хан в Городе четыре года. Он потерпел крушение вместе с кораблем и попался военным. Они не стали его удерживать, чтобы ставить опыты, им негде было его запереть: тюрьмы не было, оставался расстрел, что с Ханом вряд ли бы прокатило. Поэтому Хана предпочли спрятать. Просто скрыть от чужих глаз и использовать здесь, среди нас. Где ж еще такое существо может оказаться к месту? К тому времени с ним подружилась Элм, которую не остановили ни темное прошлое, ни его неприветливость. Ее же тянет к нечисти. А нечисть тянет к ней.