Читать книгу "Ариец. Книга 2. Молот Одина - Александр Прозоров"

Триглава повернула к хозяйке седую голову, украшенную только полукруглым гребнем с россыпью самоцветов. Остальные сварожичи примолкли.

– Квасур! – нашла глазами одного из гостей хозяйка Вологды. – Повтори родичам нашим, о чем мне минувшей весною сказывал.

Щекастый и рыхлоносый толстяк, покровитель бортников и медовых напитков, поднялся, прокашлялся в кулак:

– Стало быть, три года тому казус у нас забавный приключился. Пришел ко мне в Москву зело странный муж, в одеяниях непривычных, на странном наречии речи ведущий и с повадками смешными. По крови – явный чужак, не сварожич. Лесовик лесовиком. Назвался же он потомком нашим далеким, из времен, что спустя сто поколений токмо наступят. От меня же помощи в чародейской мудрости запросил. Не без дара сей путник случился, не без этого. Но не наш.

Я, знамо, его за шутку сию бесстыжую выпороть повелел да прогнать пинками за ворота. Сим глупость случившаяся и кончилась… – Квасур погладил окладистую, любовно вычесанную бороду, украшенную лишь одиноким цветком василька. – Однако же в памяти моей столь странный гость отложился, и когда беглые смертные, Лю́бым с Печоры согнанные, у Москвы оседать начали и главного из лесовиков проклинать, то, по описанию, уж очень он на чужака, мною поротого, похож оказался…

– На Лю́бого-лесовика все мы и гадали, и ворожили, судьбу его искали, – перебила бога-бортника Макошь, – однако же нет в сем мире его следов. Либо прячется хорошо, колдовства остерегаясь, либо и вправду не из земель иных он к нам заявился, а из времен чужих и далеких. Возможно ли сие, Троян?

Худощавый и безбородый, с широко раскрытыми глазами, придающими круглому лицу малость испуганный вид, рыжий и курчавый бог пространства и времени запустил пятерню себе в прическу, почесал голову.

– Ну-у, как бы… Кабы не имелось времен иных в виде сложившемся, как бы ворожбой своей мы прошлое и будущее поверять могли? Коли смотрим в годы иные, словно на двор через калитку, стало быть, существует он, сей двор-то иновременный. А коли есть, то почему бы из него к нам не перебраться? Ворота, понятно, в другие годы забиты накрепко, ну так ведь при нужде особой и через тын завсегда перелезть возможно…

– Меня, родичи, замысел сей безумный с самой весны мучает, – призналась Макошь. – Однако же, покуда оставалась надежда на союз со скифами, я его от себя отгоняла. Коли на ворога управа простая и надежная имеется, к чему безумствам предаваться? Ныне же сложилось так, что ворогов у нас стало вдвое более, а союзники пропали начисто. И потому хочу совета испросить у вас, родичи. Как вы приговорите, так и поступим… Коли един пришелец из времен грядущих смог таково лесовиков изменить и силы их приумножить, что, еще недавно гонимые, они теснить нас стали во всех местах и реках, то, может статься, пятеро потомков наших, корня Сварогова, впятеро сильнее лесовика окажутся и помогут нам и волков обратно в чащи загнать, и богиню Табити в войне неминуемой одолеть?

Хозяйка Вологды оглядела гостей внимательным взглядом.

– Смогут, не смогут, а отчего бы и не попытаться? – громко согласился Стрибог. – От сего чародейства дела наши всяко хуже не окажутся. Токмо средь потомков надобно не абы кого, а самых лучших, самых родовитых и чистокровных отобрать! Тогда, глядишь, с бедой и управимся.

– Попытка не пытка, – пожал плечами Даждбог. – Хуже нам всяко не станет, то брат верно заметил.

– Три тысячи лет? – Усень протянул бороду-косичку между ладоней. – Просто глянуть, каковы наши дети через сто поколений станут, и то любопытно. Но сможешь ли ты сотворить сие, Троян?

– Все мы из зеркала в зеркало переходить способны… Разница же меж верстами и годами токмо лишь в дальности пути, – пожал плечами бог времени и пространства. – Я так мыслю, зеркала у потомков наших имеются. А значит, коли силу крепкую приложить, можно из наших зеркал в зеркала потомков и заглянуть, и дотянуться, и посланника туда отправить. Коли заклинание верное составить, в Москву поехать и обряд там правильно провести, то может и получиться.

– Почему в Москву? – не понял Волос. – Отчего не здесь, в центре мира?

– Коли чужак в Москву явился, дядюшка, вестимо, причина была тому, – опять запустил пятерню в прическу Троян. – Зачем через неведомые места новый путь торить, коли тропинка хоженая уже имеется?

– И то верно, – осклабился Квачун. – Я уж и встречу, и привечу, и обогрею, и попарю, и напою…

– Вот токмо как чистоту крови понять, сего не ведаю, – покачал головой Троян. – Путь через времена сотворить сумею, на то моей власти хватит, особливо коли кто-то из вас силой со мной поделится. Но вот как выбрать и забрать… Тут разума моего не хватает.

– Ты не один, племяш! – захохотав, хлопнул его по плечу рыжебородый Перун. – Поможем, присоветуем, гонца снарядим, за ноги подержим. Не боись, родичи не бросят.

– Заклинание на чистоту крови я составлю, – спокойно сообщила Триглава. – Но как его доставить?

– С птицею послать, сестра! – пугающе человеческим голосом промолвил Семаргл. – Соколы небесные зорки и стремительны, за день половину мира осмотрят. Надобно послать через зеркало заговоренного кречета. Пусть летает, ищет, выбирает.

– Наложить чары озерной петли, – добавил Волос. – На кого та птица посмотрит, того чары к нам и утянут.

Выслушав всех, Макошь поднялась, оперлась ладонями на стол и твердо подвела итог семейному разговору:

– Троян! Ныне же ты пробьешь в Москве ход на сто поколений вперед. Мы запустим в него сокола, который заклинанием Триглавы найдет пять самых сильных, чистых и родовитых сварожичей из будущего мира и накинет на них чары озерной петли. Мой муж перенесет потомков сюда и… И мы посмотрим, на какую пользу они способны!

Любящий сын

Кривая татарская сабля с шелестом резанула воздух и звонко цокнула по макушке похожего на огромный стальной желудь скандинавского шлема, соскользнув в сторону. Викинг вскинул щит выше, длинным выпадом достал тело степняка чуть ниже ребер, однако меч на излете не пробил толстую стеганку, лишь слегка разодрал ткань. Противники чуть разошлись и хищно закружили вокруг друг друга – татарин в плоской мисюрке с кольчужной бармицей, в цветастой, бело-красно-синей ватной куртке, похожей на лоскутное одеяло, в толстых суконных шароварах, заправленных в высокие сапоги, с круглым щитом и кривой саблей, – и высокий, плечистый и поджарый викинг в шлеме с посеребренной личиной, хищно шелестящей кольчуге, опоясанной широким кожаным ремнем, и грубо кроенных штанах сыромятной кожи, уходящих в короткие поршни, обвязанные тонкими ремешками наподобие сандалий. Щит скандинава, понятно, тоже был круглый, а меч прямой и широкий, полтора локтя в длину.

– Иншал-л-а-а-а!!! – Степняк кинулся вперед, ударил окантовкой щита, тут же дважды уколол саблей, метясь острием в грудь. Викинг свой щит вскинул, прикрываясь от сабли, принял выпад на лезвие, позволив окантовке скользнуть до перекрестья рукояти, поднял вверх, тут же рубанул врага понизу, по открывшемуся животу. Татарин с криком отпрянул, закрылся, торопливо полоснул воздух перед собой клинком – но остановить этим викинга не смог. Северянин подставил под удары щит, напирая с торжествующим криком, пнул вражеский деревянный диск в нижний край, уколол поверху, еще и еще раз.