Читать книгу "Как я был самостоятельным - Юрий Сотник"

Мальчики взглянули друг на друга и ничего не ответили.

– Ну? Что вам угодно? – повысил голос дежурный.

– Нам… мы… нам ничего… мы просто так… – пробормотал Олег.

– Как это «просто так»? Гулять, что ли, сюда пришли?

– Мы… Пойдем, Уточкин, – быстро сказал Олег.

Мальчики дернулись было к выходу, но тут же застыли на месте, в ужасе приоткрыв рты и вытаращив глаза. В дверях стоял тот самый лейтенант.

Гриша так и не запомнил, сколько длилось страшное, леденящее душу молчание.

Ему казалось, что прошли целые часы, прежде чем Олег выговорил сдавленным голосом:

– Здравствуйте, товарищ лейтенант!

– Здравия желаю! – ответил тот, вглядываясь в мальчишек.

И вдруг дрессировщик и ассистент, словно подхваченные волной отчаяния, заговорили одновременно, заговорили громко, быстро, перебивая друг друга, стараясь друг друга перекричать:

– Товарищ лейтенант, вы… вы… нас простите, это мы на вас тогда собаку…

– Ага… нечаянно… мы вам только показать…

– Мы ее дрессировали на собаку охранно-сторожевой службы…

– Он поводок нечаянно упустил. Он вам только показать, а она вырвалась…

– Мы отрабатывали с ней команду «фас», и мы хотели потом пойти в питомник и показать, как мы ее дрессируем…

– Вам теперь прививки надо делать…

– И мы хотели попросить, чтобы нам дали настоящую овчарку на воспитание, и…

– Потому она, может быть, бешеная. Нам тоже делают прививки…

По мере того как дрессировщик с ассистентом несли эту околесицу, лицо лейтенанта становилось все жестче, все сердитее.

– Ясно! Хватит! – вдруг крикнул он и, сунув руки в карманы брюк, большими шагами стал ходить по комнате.

Ребята умолкли. От них, как говорится, пар шел.

– А, ч-ч-черт! – прорычал высокий лейтенант.

Дежурный сидел, низко склонив голову над столом, и Гриша заметил, как он покусывает губы, чтобы не рассмеяться.

Милиционер, сидевший в углу, закрыл лицо растопыренными пальцами правой руки, и плечи у него дрожали. И милиционер, стоявший у двери, тоже сдерживал улыбку.

– А, ч-черт! – повторил лейтенант и вдруг, вынув руки из карманов, сжав кулаки, остановился перед мальчишками. – Да вы… Да я вас сейчас… да я!.. – выкрикнул он громко и, так и не договорив, снова принялся шагать по комнате.

– Это которая тебе брюки на коленке порвала? – спросил дежурный, все еще глядя в стол.

Лейтенант не ответил. Тогда дежурный поднял голову и обратился к Грише:

– Так! Твой адрес и фамилия?

– Кузнецов переулок, дом три, квартира восемь, – тихо ответил тот.

Дежурный записал адрес на бумажке и посмотрел на Олега:

– Твой?

– Проезд Короленко, дом пятнадцать, квартира один.

– Так. Идите!

Мальчики направились к двери, но через два шага Олег остановился и обернулся к дежурному:

– Скажите, пожалуйста, а что нам теперь будет?

– Там увидим. Идите, пока целы.

Милиционер, стоявший в дверях, пропуская ребят, легонько щелкнул Гришу по макушке.

Очутившись на тротуаре, мальчишки бросились бежать, словно боясь, что лейтенант сейчас выскочит и погонится за ними. Когда же свернули в ближайший переулок, Олег вдруг остановился, сунул руки в карманы брюк и прислонился спиной к стене дома.

– Дураки, дураки и дураки! – сказал он медленно и негромко.

– Кто… дураки?

– Мы с тобой дураки: зачем мы правдашние адреса дали? Ведь никто не проверял.

Гриша в ответ на это только вздохнул.

* * *

Одиннадцать дней Гриша ждал, что его родителей вызовут в милицию. На двенадцатый день, когда он был в школе, раздался звонок.

Бабушка открыла дверь и увидела стройного лейтенанта в милицейской форме.

– Виноват! Здесь живет Гриша Уточкин?

– Зде-е-есь, – протянула бабушка упавшим голосом.

– Дома он?

– Не-е-ту… В школе!..

– Разрешите на минуту!..

Бабушка посторонилась, пропуская лейтенанта в переднюю, и тут только заметила, что лейтенант ведет на поводке щенка-овчарку с острой мордой, торчащими ушами и высокими толстыми лапами.

– Вот, передайте ему, пожалуйста, – сказал лейтенант, вкладывая конец поводка в бабушкину руку. – На ошейнике монограмма есть. И скажите, что привет им обоим от лейтенанта Самойленко.

Лейтенант приложил руку к козырьку и удалился.

Бабушка выпустила из рук поводок и долго стояла, уперев руки в бока, глядя на щенка, который расхаживал по передней, потягивая носом. Потом она сходила в комнату, надела очки и, вернувшись в переднюю, присела на корточки.

– Ну-ка, ты! Как тебя?.. Поди сюда! – сказала она, чмокнув губами.

Щенок подошел к ней, виляя хвостом и улыбаясь. Придерживая его за спину, бабушка нашла на ошейнике металлическую пластинку. На ней было выгравировано: «Грише Уточкину и Олегу Волошину от работников 3-го отделения милиции».

– Ишь ты!.. – прошептала бабушка.

Как я был самостоятельным

День, когда я впервые почувствовал себя самостоятельным, врезался мне в память на всю жизнь. Я до сих пор вспоминаю о нем с содроганием.

Накануне вечером мама и папа сидели на лавочке у подъезда нашего большого нового дома и спорили.

– Парню десятый год! – сердито говорил папа. – Неужели он дня не может прожить самостоятельно? До каких же пор ему нянька будет нужна!

– Говори что хочешь, Михаил, а я знаю одно, – твердила мама, – если мы Лешку оставим здесь, для меня вся поездка будет испорчена. Здесь даже соседей нет знакомых, чтобы присмотреть за ребенком. Я просто вся изведусь от беспокойства.

Решалась моя судьба на весь завтрашний день. Папин товарищ по работе, полковник Харитонов, пригласил родителей провести воскресенье у него на даче, но меня туда брать было нельзя, потому что сынишка Харитонова болел корью. Мама никогда не оставляла меня надолго одного: ей все казалось, что я еще маленький ребенок. В новом доме мы поселились несколько дней тому назад, ни с кем из соседей еще не познакомились, поэтому мама хотела «подбросить» меня на воскресенье к своей приятельнице, жившей на другом конце города.