Читать книгу "Иностранец на Мадейре - Андрей Остальский"

«Ты играешь мной. А я не игрушка!» – сипел он в трубку яростно, и машина подпрыгивала на дороге в такт его словам.

«Так не может продолжаться. Не может, не может, не может!» – выкрикивал он, яростно сжимая руль, словно душил кого-то от ревности, и мы пулей влетали в очередной туннель.

Домчались за десять минут вместо восемнадцати. Телефонный разговор как раз завершился. И в конце ярость вдруг ушла. Леу спокойно спрашивал свою собеседницу, когда и где они встретятся, а та отвечала что-то такое утешительное.

Я чувствовал себя неловко: оказался помимо своей воли свидетелем острого объяснения между влюбленным и очень ревнивым мужчиной и какой-то, наверное, очень красивой, потрясающей, роковой женщиной. Объяснения настолько острого, что Леу, кажется, просто забыл о моем существовании. И о том, что я неплохо понимаю английский язык.

Еще больше я сконфузился от того, что вдруг, в самом конце, невольно догадался, кто была та женщина.

Мадейра – это большая деревня. Не так много здесь таких – красивых и роковых. И при этом англоязычных. Таких, по которым может сходить с ума гонщик и супермен, такой «настоящий полковник», как Леу. Да еще и география сыграла роль – он упомянул район, в котором работает объект страсти. По этой и другим мелким деталям разговора я вдруг понял, что на другом конце тяжелого объяснения – наша подруга, ирландка Ким.

Возраст берет свое, но и сейчас она – очень привлекательная женщина. А несколько лет назад была просто неотразима. Вдобавок очень необычной для местных краев внешности: экзотический, особый, странный цветок среди местного буйства красок. Каштановые волосы, огромные фиолетовые глаза. Впрочем, это мне они кажутся фиолетовыми. А моя жена утверждает, что они – темно-темно-синие. Удивительного, редкого цвета, каким бывает иногда океан. «Да, да, это цвет океана!» – настаивает жена. Но готова согласиться, что глаз такого цвета она в жизни не видала. И даже сквозь зубы признает, что вообще Ким очень даже недурна собой.

Ну, а по моему мнению, она и вовсе красавица. И за улыбчивым фасадом – скрытая, но внимательному наблюдателю все же заметная вечная печаль в этих океанских глазах. Мне иногда казалось в те времена, что пол-острова в нее влюблено.

У Ким, между прочим, неплохо складывалась карьера в ее родной Северной Ирландии, она работала там на Би-би-си (так что мы с ней бывшие коллеги). Но что-то трагическое случилось, кажется, погиб любимый человек, которого она так и не смогла забыть. Жизнь разбилась на осколки, и она их собрала кое-как и попыталась что-то из них слепить – вдали от дождливой Ирландии, на Мадейре. Думала, что солнце поможет чему-то срастись.

И в какой-то мере помогло. Ким обожает Мадейру и ни за что не хочет возвращаться в Ирландию. «Это совершенно особый образ жизни, красивый, легкий, с ним ничто не может сравниться. Когда к нему привыкаешь, отказаться от него – невозможно», – говорит она.

У нее двое замечательных детей, так что нельзя сказать, что личная жизнь совсем не удалась.

Тогда, вскоре после той достопамятной поездки из аэропорта, они с Леу пришли к нам в гости, и нам показалось, что оба счастливы и спокойны. Потом Леу открыл бар, где мы пили поншу и ели вкусные пирожки с креветками – импады. Мы были счастливы за эту пару. Но потом что-то сломалось.

В следующий раз, когда я увидел Ким, она смотрела странно, устало, будто постарела. Не сразу смогла сосредоточиться на моем вопросе и вдруг сказала: «Я поняла, что мне никто не нужен. Мне хорошо одной. Есть дети, есть друзья. Есть Мадейра», – и обвела рукой вокруг себя – зачем еще сложные личные отношения выстраивать, зачем мучиться, приспосабливаться к чужому человеку, когда вокруг такая красота?

Но через пару лет затянулись душевные раны и, кажется (где тут деревяшка, мадейра какая-нибудь, чтобы по ней постучать?), нашла себе Ким наконец партнера, с которым ей хорошо и свободно. Тоже португалец, служит менеджером в одном из крупнейших отелей. Так что все не так плохо.

У нас есть такой ритуал: когда мы идем на запад, например, обедать в «Форум», то если есть пара минут, заходим по дороге в ее контору – проведать Ким.

Она работает в небольшом туристическом агентстве, которое называется «Book-it-here». Находится оно в замечательном месте: с него 14 лет назад начался наш любовный роман с Мадейрой, именно здесь мы стояли в апреле 2000 года, озадаченно оглядываясь по сторонам. Пытаясь понять, что за остров такой нереальный, и как могут в такой голливудской картинке существовать обычные люди из плоти и крови, и каковы могут быть правила такого существования.

Здесь пересекаются важнейшие магистрали мадерьянской столицы. Во-первых, вверх, на север, в горы ведет проспект, названный в честь «португальского Пушкина» (или все-таки Шекспира?) Авенидой Луиша Камоэнса. Я ниже скажу еще несколько слов об этом португальском гении и его отношении к Мадейре, но сначала – о других направлениях движения от моего любимого перекрестка. Вниз, на юг, через Rua Caravalho Araujo – спуск к океану, в порт, на главную набережную города и острова – местный Морской проспект (Avenida do Mar). Налево – если стоять лицом к морю и спиной к горам – Avenida do Infante, проспект Инфанта, названный так в честь самой культовой личности острова – Генриха (Энрике) Мореплавателя. И, наконец, направо – Estrada Monumental, более современная часть Фуншала, где больше всего дорогих, шикарных гостиниц и ресторанов, а также легендарный пляж Прайя Формоза. И посреди этого всего, помимо заведения нашей подруги Ким, нечто особенно для меня важное: Ponte do Ribeiro Seco, Мост через Сухой Ручей.

На Мадейре бессчетное количество так называемых мирадуруш (miradouros) – смотровых площадок, с которых открываются всевозможные завораживающие виды. Но Мост через Сухой Ручей – это как первая любовь. С него я впервые увидел, как выглядит на фоне синего-синего океана и неба покрытое бархатной зеленью глубокое, как пропасть, ущелье с высохшим речным руслом, с могучими пальмами на отрогах и волшебным розовым замком на скале. Только что прилетев из дождливой Англии, из-под серого низкого неба, я застыл, загипнотизированный, заколдованный, на этом мосту. И потом десятки раз на нем останавливался, и все смотрел и смотрел на океан, и замок, и ущелье и никак не мог избавиться от ощущения, что вижу какой-то необыкновенный фильм, оказавшись по другую сторону экрана, внутри сказки.

Между тем вокруг было еще много чего красивого. Например, на углу проспектов Камоэнса и Инфанта – дивное многоэтажное здание в итальянском стиле, золотисто-желтое, с нарядными, обведенными фиолетовым камнем окнами. Это местная консерватория. То есть по нашим понятиям что-то вроде музыкального училища пополам с институтом культуры. Там работает довольно много выходцев из России и Украины, а также из Армении.

Напротив консерватории – на другой стороне Инфанты – двухэтажный корпус, в котором разместилось несколько ресторанов, пара ночных клубов, пункт проката автомобилей, туристические агентства «Book-it-here» и «Fiesta Tour» (последнее специализируется на обслуживании русских туристов). Здесь же – мой первый мадерьянский ресторан – «Villa-Caffé». Мы пошли туда ужинать с женой в тот первый день в апреле 2000 года. Но и четырнадцать лет спустя главное фирменное блюдо здесь – филе рыбы Эшпады в тончайшей панировке из сушеных оливок. (Об этой знаменитой рыбе еще немало будет сказано дальше, я не случайно пишу ее название с большой буквы.)