Читать книгу "Мутангелы. 3. Уровень альфа - Ая эН"

Дюшка хотел спросить, как можно проверить младенца. Разве можно узнать заранее, каким вырастет грудной ребенок, плохим или хорошим? Но вместо этого Дюшка спросил:

– А кто в меня верил?

– Верила Джени. Дженифер Шортэндлонг. Но не в тебя, а в Риза. У него не было ни одного шанса. Именно его мы спасли на всякий случай. А тебя мы спасли просто потому, что ты этого заслуживаешь.

Диди. Можно ли сделать какие-то прогнозы относительно будущего маленьких детей? Как ни странно, да, можно. Ангелы умеют это, и их прогнозы весьма точны. Чтобы сделать точный прогноз, надо учесть все генетические и социальные составляющие, а также рассчитать «древо» маловероятных возможностей.

А как же свобода воли, свобода выбора? – спросите вы. А никак, почти никак. Подавляющее большинство людей даже данные им от природы таланты и способности не реализуют в полной мере, а уж чтоб сознательно изменить себя-a… Нет, вокруг этого много разговоров, но до дела почти никогда не доходит. Первыми выдыхаются энтузиасты категории «с понедельника начну», вторыми сходят с дистанции упертые холерики из разряда «я им всем докажу», и так далее.

Все так фатально? Ага. Но есть исключения. Инфилоперы. Если вы – инфилопер, состоявшийся или потенциальный, вам задача изменить себя будет по зубам. Она не станет легче, не обольщайтесь. Просто если вы инфилопер – у вас получится. Если у вас получилось – вы инфилопер.

Кажется, пора дать определение инфилоперам…

Инфилопер – это тот, кто в состоянии менять, создавая что-то качественно новое, принципиально новое.

Это редкий дар. С ним нужно родиться. Но иногда он появляется по желанию, только желание это должно быть прямо-таки бешеное, как-то так…

Мечты инфилоперов часто называют безумием. А потом эти мечты воплощаются. И неинфилоперы снисходительно пожимают плечами и говорят: «Ему повезло!», или «Это случайность!», или «Новое – хорошо забытое старое!». Или изредка: «Да что ж вы хотите, это же Леонардо! Он же гений!»

Глава 3

Уровень Альфа

– А тебя мы спасли просто потому, что ты этого заслуживаешь.

Дюшка отрицательно покачал головой, ничего не отвечая и продолжая смотреть на воду. Они сидели на самом берегу, в трех шагах от спокойного зеленого озера, точнее, пруда. Две утки неожиданно выплыли из тумана и тупо уставились на странных двуногих существ, сидящих на берегу. Большой сизый селезень, вопросительно наклонив голову, изучал Дюшку одним глазом. Утка поменьше, с лиловым отливом крыльев, требовательно крякнула, обращаясь явно к Диме.

– Это Макс и Мэри, мои старые знакомые, – пояснил Дима. – Мы с ними иногда вместе обедаем.

Он достал откуда-то небольшую круглую булку и принялся крошить ее в пруд. Пока утки обедали, Дюшка несколько раз открывал рот, собираясь сказать Диме что-то важное. Но каждый раз не решался и опять закрывал рот.

– Дима…

– Да? – Еще несколько крошек неспешно полетели в воду.

– Я хотел спросить…

Слова из Дюшки вылетали медленнее, чем крошки из рук ангела. Наверное, в этом был виноват туман, замедляющий все, что происходило вблизи озера.

– Я хотел спросить… Спросить… Вот что спросить: а чем я заслужил? Ну, что вы меня это…

Дима отряхнул руки от крошек – он успел скормить уткам всю булку – и встал. В его глазах бесились веселые искорки.

– Чем заслужил? Хотя бы уже тем, что задаешь подобные вопросы и таким тоном!

Дюшка смутился: над ним просто смеются! Он отвел глаза и принялся грызть ноготь. Ну почему ему так не везет в жизни? Родился последним человеком, планета взорвалась, Риз исчез куда-то, ангелы над ним просто издеваются. Дима нагнулся, взял Дюшку за руку и отодвинул ее в сторону, на траву. «Ну вот, еще и ногти погрызть не дают!» – подумал Дюшка.

– А ты сам как думаешь: почему мы именно тебя спасли? Чем ты лучше других?

– Вообще ничем!

– Ну, так уж «вообще ничем»?

Дюшкина рука опять механически потянулась ко рту. Странно, раньше у Клюшкина не было привычки грызть ногти. Он досадливо сунул руку в карман и сказал:

– Нет, я, конечно, не совсем ничем… Я хрюкаю хорошо, лучше всех в классе, а может, даже лучше всех в школе. Правда, насчет школы я не уверен. Но по оперативному хрюканью у меня всегда была твердая пятерка.

– Ну вот, видишь! – обрадовался Дима. – Уже что-то особенное нашли.

Дюшка скосил глаза и посмотрел на Диму с большим сомнением: не может быть, чтобы ангелы выделили его из всех только потому, что он отлично хрюкает!

– Еще у меня художественные способности есть, – продолжил Дюшка. – Рисую я неплохо, а больше люблю с камнями возиться. Мозаику сделал нехилую такую, в доме у Славика. То есть у деда. Ничего себе получилось. Все, кто видел, сказали, что для моего возраста такая работа – просто супер… Может быть, во мне зреет большой талант и со временем я стану знаменитым художником или скульптором?

Дима абсолютно серьезно кивнул:

– Да, художественные задатки у тебя тоже есть. И ты вполне можешь со временем стать превосходным художником и дизайнером, это точно. Но я имел в виду кое-что другое. Как ты думаешь, что?

В глазах ангела опять мелькнули чертики.

– Не знаю, – буркнул Дюшка. – Ничего во мне больше особенного нету.

– Прямо совсем никаких положительных качеств?

– Нет.

– То есть ты не добрый…

Дюшка вспомнил, как его сестренки-близняшки с визгом таскали друг друга за косы, а он сидел, зажав уши руками, а потом стал лупить их обеих подушкой и орать всякие глупости. Он всерьез тогда мечтал о том, чтобы эти дурынды выдрали друг дружке все косы насмерть, и тогда он останется у родителей один, и никто никогда не будет ему мешать и…

– Нет, я не добрый, – сказал Дюшка, стряхивая с себя неприятное воспоминание. – Я точно не добрый.

– Но зато ты честный, – тут же продолжил Дима. – Если уж «точно не добрый», но можешь честно признаться в своих недостатках…

На этот раз перед Дюшкиным внутренним взором возник целый калейдоскоп ситуаций, в которых он проявлял себя как раз с противоположной стороны. В центре калейдоскопа сидел его папа, склонившийся над тарелкой с зеленой соплей. Видение отца было столь явным, что Дюшку даже пот прошиб. Он вскочил с травы. Теперь они с Димой стояли напротив друг друга: красавец-ангел и маленький раскрасневшийся полноватый парень с нелепо взъерошенными волосами.