Читать книгу "История пикировщика - Питер Ч. Смит"

По разным оценкам отряды Сандино потеряли от 50 до 200 человек, количество убитых в ходе этой атаки колебалось от 40 до 80.

«Эта атака получилась очень успешной, и за ней в течение ближайших 2 лет последовало множество аналогичных воздушных операций. Не было ни одного случая, когда такая форма воздушной атаки не сумела бы рассеять войска противника с потерями для него».

Один писатель заявил, что это были «первые спланированные атаки пикировщиков и, вероятно, первые штурмовки с малой высоты для непосредственной поддержки наземных войск». Разумеется, это полный абсурд. Однако атака Роуэлла в Окотале имеет огромное значение для совершенствования метода. Она доказала, что удар с пикирования по неподготовленным войскам приводит их в замешательство, и они просто разбегаются, неся при этом большие потери.

«Мы провели еще одну групповую атаку, которой командовал я лично. В ней участвовали всего 4 самолета, так как эскадрилья поредела в результате аварий и поломок. Это был первый случай, когда я использовал только что полученные «Корсары». Это произошло в январе 1928 года, когда нас направили атаковать бастион Сандино на горе Чипоте после того, как он устроил несколько опаснейших засад нашим наземным силам. Во время атаки мы зашли на цель по ветру, держась над слоем облаков, и спикировали почти вертикально. Эта атака тоже была успешной, потому что противник понес большие потери, и его главные силы рассеялись. Впервые мы использовали 50-фн фугасные бомбы».

Продолжалось стремительное совершенствование тактики и самолетов. Сначала было испробовано множество разнообразных машин, но постепенно все пришло к единому стандарту. Это был двухместный самолет, который мог нести бомбы общим весом до 1000 фунтов. В отношении меткости даже первые опыты дали впечатляющие результаты, и каждое новое испытание приводило к улучшению показателей. Кертисс F8C давал 67 % попаданий, по сравнению с горизонтальными бомбардировщиками, которые не могли перешагнуть планку 30 %, это было отлично. Капитан-лейтенант Вагнер заявил, что однажды его эскадрилья добилась 100 % попаданий по цели, изображавшей линкор.

В отношении шансов кораблей отбить атаку, все довольно быстро пришли к мнению, что одна только зенитная артиллерия на это не способна. Капитан 1 ранга Леги из Совета по вооружениям отметил, что такой метод атаки обладает огромными возможностями. Однако один историк ехидно заявил:

«Гармония взглядов Бюро Аэронавтики и Совета по вооружениям оказалась недолгой. К 1931 году они раскололись на «летчиков» и «артиллеристов». Последние утверждали, что могут сбить пикировщик до того, как он выйдет в точку сброса бомб, но ни разу не смогли это доказать во время учебных стрельб по пикирующей мишени».

Вероятно, самые потрясающие примеры меткости бомбометания продемонстрировали пилоты пикировщиков, хотя при этом они вдобавок доказали мощь своего вооружения. Тэрбилл и Лорд в книге «История американской морской авиации» пишут:

«Во время учений 1931 года самым важным результатом стала демонстрация потрясающего уровня подготовки пикировщиков, что показала атака радиоуправляемой мишени «Стоддарт» и эсминцев «Маркус» и «Слоут». Уязвимость малых кораблей проявилась особенно наглядно, когда самолеты обстреляли их из 12,7-мм пулеметов. Пули прошивали насквозь палубы и переборки. 30-фн фугасные бомбы разносили прожектора, шлюпки, торпедные аппараты. Вывод был сделан однозначный. Если атака будет проводиться с такой энергией, на какую способны морские летчики, ее можно остановить, лишь многократно повысив меткость зенитной артиллерии и во много раз увеличив число орудий. Требуемого количества на данный момент не имели не то что малые, но и большие корабли».

В Королевском Флоте интерес к пикировщикам сохранялся, ВСФ продолжали заниматься ими. Лейтенант Оуэн-Кэткарт оставил нам описание того, как в 1927 году проводили бомбометание с пикирования пилоты, летавшие на истребителях «Флайкэтчер».

«Мы несли 4 учебные бомбы под фюзеляжем чуть выше колес шасси. Наш метод пикирования состоял в том, что мы занимали позицию примерно в 2600 футах над целью. Затем мы резко дергали ручку на себя, чтобы самолет остановился, а потом машина переходила в вертикальное пике на цель. Во время пикирования мы наводили прицел на цель и сбрасывали бомбу. Такая система успешно работала некоторое время, пока эти самые мелкие учебные бомбы не начали бить нас, одного за другим, по шасси. Это происходило потому, что линия пикирования и траектория бомбы совпадали, и шасси оказывалось прямо на пути бомбы.

Вскоре после этого был создан новый и более точный метод бомбометания. Это было так называемое бомбометание на восходящей. Для этого мы начинали пикировать на цель под очень большим углом с высоты 2000 футов и продолжали снижаться, пока не оказывались в 150 футах от земли, удерживая цель на прицелах все это время. Выйдя в нижнюю точку, мы брали ручку на себя, заставляя самолет круто подниматься. Через 3 секунды после начала подъема мы сбрасывали бомбу. При постоянный практике такой метод давал высокую точность. Мы получали великолепные результаты. Наши бомбы падали на совсем небольшом расстоянии от центра мишени. Прямые попадания были более частыми, чем промахи.

Для практики наши эскадрильи делились на звенья по 3 самолета. При такой атаке мы расходились в стороны и занимали позицию вокруг цели. Командир давал сигнал легким покачиванием крыльев, а затем мы начинали учения, пикируя на цель. Когда он подходил к нижней точке пике, его ведомый начинал пикировать с другой стороны, за ним следовал третий пилот уже с нового направления. Когда третий завершал пикировать, командир уже успевал набрать высоту и был готов повторить атаку. В результате в каждый момент времени находился один самолет, который пикировал на цель».

Случаи попадания бомб в собственное шасси отмечал еще Суили в 1919 году. Они постоянно повторялись и привели к трагическому инциденту в 1932 году на полигоне Саттон Бридж в Холби-Марш, когда погиб капитан авиации Генри Мейтланд-Кинг. Его «Флайкэтчер» взорвался из-за этого прямо в воздухе. Это вызвало резкую реакцию КВВС, и без того с подозрением косившихся на пикировщики. Надо заметить, что в то время ВСФ находились под контролем КВВС. Вице-маршал Даудинг послал секретную телеграмму маршалу авиации сэру Джону Стилу в Индию.

«Произошел инцидент, во время которого боевая 20-фн бомба, сброшенная из-под фюзеляжа «Флайкэтчера» в крутом пике, задела ось шасси и взорвалась. Начальник штаба КВВС не желает ограничивать ваши операции, однако он издал приказ, запрещающий сбрасывать боевые бомбы с замков под фюзеляжем одномоторных самолетов. Приказ передан всем частям и соединениям».

Германии было запрещено иметь военную авиацию, но в период с 1925 по 1932 год фирма «Юнкерс» развернула деятельность в Швеции и создала несколько военных самолетов. Карл Плаут спроектировал истребитель-моноплан К-47. Начались эксперименты, в том числе были предприняты попытки установить бомбодержатели на растяжках. Так было посеяно зернышко, из которого позднее вырос Ju-87, или смертоносная «Штука». Япония решила закрыть разрыв в количестве линкоров, отделяющий ее от Соединенных Штатов и Англии. Вашингтонский договор ограничил японский флот 10 линкорами против 15 у этих держав. Японцы решили в качестве компенсации развивать морскую авиацию, и особый упор был сделан на пикирующие бомбардировщики. В 1931 году японцы заказали в Германии у фирмы «Хейнкель» двухместный самолет, способный пикировать. Он должен был нести 500-фн бомбу. Это был He-50aW, который после испытаний и доделок начала выпускать фирма «Аичи» под обозначением D3A-1, или авианосный бомбардировщик «Тип 94».