Читать книгу "Институт техномагии. Шестеренки ведьминой любви - Ольга Пашнина"

– Тель-на-Рейне, – сказала я кучеру остановленной кареты. – Городская библиотека.

Скрипнул старенький механизм, и мы резво покатили к выезду.

* * *

– Елизавета Катери? – Библиотекарь нахмурилась. – Да, у нас есть ее дневник и жизнеописания разных авторов.

– Дневник, пожалуйста! – тут же выпалила я.

Где еще найти информацию об украшении королевы, как не в ее личном дневнике?

– Киви, принеси леди дневник королевы Катери, – строго скомандовала женщина.

Небольшой червячок, быстро мне подмигнув, резво пополз по направлению к стеллажам, скрытым в темноте. Я частенько здесь бывала, так что высокие своды, мощные колонны и массивные столы меня не пугали. Книг здесь было очень много, работала библиотека круглосуточно и, в основном, кишела студентами всех мастей. Здесь были даже диванчики, на которых разрешалось читать лежа, но категорически запрещалось спать. За такой диванчик надо было немного заплатить, что я и сделала, когда книжный червячок приволок небольшую книжицу в ярко-фиолетовом, видавшем виды переплете.

По пути к своему месту я услышала поразительно знакомый голос. Проверила догадку – так и есть, Саймон Кларк собственной персоной. Вот какова вероятность, что и я, и он в одно время окажемся в соседнем городе и в одном месте?

Я быстро юркнула за колонну и съежилась на диванчике. Отсюда не было слышно, что просит Саймон, но… но кое-какие догадки у меня имелись. Они подтвердились, когда мужчина отошел от стойки с пустыми руками и направился к выходу. Меня он не заметил.

– Елизавета Катери, – шепотом прочитала я подпись на внутренней стороне обложки.

Почерк был аккуратный и понятный, а язык я знала – он почти не изменился с тех времен. Стоило взять словарь, ведь многие вещи просто не использовались в современном мире, но об этом я забыла, а вставать с удобного дивана не хотелось. Как-нибудь разберусь.

Первые страницы содержали обычные записи принцессы-подростка. Она любила цветы, книги и ночь, писала об этом много и с чувством. Сначала я читала очень внимательно, но вскоре начала пропускать отдельные абзацы.

Шестеренка на моей груди вдруг шевельнулась. У меня сердце забилось быстро-быстро, я прикоснулась к гладкой прохладной поверхности и обнаружила, что кулон действительно медленно движется, словно является частью какого-то механизма.

Я почти физически почувствовала кого-то за спиной, но, когда обернулась, сзади были лишь колонны и ряды диванов. Освещение было у каждого места персональное, и пустые диваны оказались скрыты в темноте. Я поежилась, но вернулась к книге.

И снова шорох, словно кто-то шепчет, приближаясь ко мне, отчетливее и отчетливее. Я не выдержала, захлопнула дневник и понеслась к стойке библиотекаря. Та смотрела на меня с укоризной, а червячок флегматично грыз огромное яблоко, периодически обращаясь к раскрытой книге.

– Извините, а можно взять ее домой? – спросила я.

– Нет, это единственная копия, только в читальном зале.

– А скопировать?

– Пожалуйста, – кивнула библиотекарь.

Я хотела было сесть поблизости, но все столы были заняты, а возвращаться за дальние, где было… нечто, я не рискнула.

– Завтра зайду, – улыбнулась я. – Можно зарезервировать на семь часов вечера?

На случай, если Саймон Кларк снова притащится.

* * *

Вернулась затемно, когда на дорогах уже никого не было, а по улицам брели редкие прохожие. В будние дни народу мало, в основном маленькие городки оживляются в выходные. Здесь не было места вечеринкам, здесь все работали и рано вставали.

Мне показалось, вахтер в общежитии посмотрела на меня очень неодобрительно, но мне даже не пришлось останавливаться у ее поста. Шер давно была в комнате, и я надеялась проскочить, не разбудив подругу. Но уже на подходе к знакомой двери с номером «28» я поняла, что этой ночью вряд ли усну: из комнаты доносились всхлипывания.

– Так, и чего мы ревем?

Я хлопнула в ладоши, зажигая свет. Шер сидела на кровати, закутавшись в одеяло так, что только нос торчал, и ревела. У меня сердце в пятки ушло – у нее же сестра болеет!

– Шер, что случилось? Что-то с Эми?

Шер покачала головой, и я немного успокоилась. Если с Эми все в относительном порядке, значит, плачет из-за денег. Сейчас Эми в неплохом госпитале целительства в Теле, но содержание там стоит денег, а что говорить о лечении? Мы с родителями помогаем, как можем, но и возможности папы небезграничны.

– Тогда рассказывай, что стряслось, – скомандовала я.

В сумке были припрятаны бутылка сока и два манника, которые я купила прямо у пекаря на обратном пути из библиотеки. Для фигуры вредно, но слезы останавливает на раз.

– Я глупость сделала, – шмыгнула носом Шер.

Даже расстроенная и ревущая, Шер оставалась настоящей красоткой, с золотистыми длинными волосами, стройная, высокая. Рядом с ней я казалась неуклюжей и слишком худощавой. Хотя, наверное, нас нельзя сравнивать – разные характеры, разная внешность.

– И что ты сделала?

– Я с парнем переспала, – смущенно призналась подруга и совсем закуталась в одеяло. – С которым сегодня познакомилась.

Я украдкой тяжело вздохнула. Совсем не в стиле Шер, мечтающей о крепкой семье. Все эти несчастья немного ее изменили, но настолько?

– Ладно тебе, Шер, это не самое страшное, что может…

– Он мне заплатил, – перебила меня Шер и заревела уж совсем неприлично – я даже испугалась, что нас услышат.

– Он подумал, что ты на это намекала и решил расплатиться? – ахнула я.

– Нет, Ария, – сквозь слезы усмехнулась Шер, – он мне предложил, и я согласилась.

– Что… как? Шер, зачем?

Подруга промолчала и отвернулась, а мне вспомнился один эпизод из детства. Мне было лет десять, может, даже меньше, когда я заболела и около двух месяцев пролежала без сознания. Выздоровев, я тяжело привыкала к повседневной жизни и повадилась воровать мелочовку на рынке и в лавках. Как-то меня поймали на краже небольшого хрустального колокольчика. Папа отвлекся на разговор с владельцем лавки, а я его почти незаметно стащила. Почти…

Папа заплатил за игрушку втрое больше, и мы пошли домой, а я все ждала, когда папа, уважавший закон, начнет меня ругать. Но больше всего я боялась, что он перестанет меня любить, потому что я сделала что-то плохое, просто развернется и никогда больше не заговорит. Я на всю жизнь запомнила, что ни на одно мгновение отец не показал, что ему за меня стыдно, хотя, наверное, так и было. У нас тогда состоялся серьезный разговор, и постепенно все пришло в норму.

Я твердо решила, что никогда в жизни не буду испытывать чувство стыда, если кто-то из моих близких совершит ошибку, и, словно подкидывая проверку, судьба толкнула Шер в объятия к какому-то кретину.