Читать книгу "Балтиморский блюз - Лаура Липман"

В целом магазинчик, по мнению Тесс, был очень уютным местом: у камина стояли удобные потертые кресла, а потолок был украшен какой-то забавной росписью. Люди заглядывали туда, чтобы узнать новости, полистать книги и, в конце концов, что-нибудь обязательно покупали, чтобы не уходить с пустыми руками. Прибыль от такого предприятия, конечно же, была незначительной, но Китти все же была ею довольна. Вдохновленная своими успехами, она постоянно мечтала о расширении своего бизнеса, собираясь, например, вместо автомата с газировкой, поставить кофеварку эспрессо или даже устраивать торжественные чаепития. Или, что еще лучше, — купить оставшуюся часть здания и сдавать жилье внаем, на условиях полупансиона. Иногда ей даже приходила в голову идея открыть еще один книжный магазин, для мужчин. Иными словами, она все еще пребывала в состоянии заблуждения, окрыленная своими надеждами, и Тесс не удивлялась тому, что теткины деньги таяли так же быстро, как и прибывали.

— «Смерть белым» — как тебе это нравится, Тесс? — спросила Китти у племянницы, как только та появилась на пороге. Китти сидела на автомате с газировкой в шелковом кимоно и с чашкой кофе в руках. — Отличная идея, здесь можно продать все что угодно, все и даже никому не нужную классику. А в чем хитрость? Очень просто: люди приходят сюда, думая, что это специализированный магазин, а это самый что ни на есть обычный книжный, и, к чести сказать, наш магазин — один-единственный на два квартала. Так что пойдет даже Норманн Майлер.

— Мне он нравится, — сказала Тесс. — Кстати, я тут недавно видела группу черных, которые как всегда орали о дискриминации цветного населения. И вот что забавно, Комитет матерей помощи жертвам насилия выступил против этой акции, назвав ее подстрекательством к насилию и беспорядкам.

— Матерей? Да быть не может такого комитета даже в таком городе, как Балтимор!

— Ты что, газет не читаешь? Они постоянно устраивают пикеты во многих местах в Таунсоне, как раз около крупных магазинов, они часами расхаживают туда и обратно по улице, перекрывают движение, а потом идут в сторону Нордсторма.

Китти от души рассмеялась в ответ. Большинство Монаганов были людьми суровыми и мрачными, такова уж была их порода, и даже Тесс ощущала на себе влияние этой семейной черты характера. Но Китти была счастливым исключением. По представлениям Тесс, ее тетка была действительно счастливым человеком, способным радоваться и получать удовольствие от жизни, не в пример всем прочим ее родственникам.

Она умела наслаждаться самим процессом существования, своими ощущениями, новыми знакомствами, покупкой новых вещей, даже солнечным светом и запахами весны, и просто хорошей погодой. Она была старше Тесс на двенадцать лет, невысокая, с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами, передававшимися в ее роду по наследству уже в течение трех поколений. Ее красота, красота немолодой, но все еще очень привлекательной женщины, служила объектом поклонения одного из местных полицейских, который однажды был завлечен в ее магазинчик и с тех пор часто бывал там — ради удовольствия пообщаться с хозяйкой. Звали его Тадеуш Фреденберг, и ему было двадцать четыре года. Своим внешним видом он напоминал огромного сторожевого пса, но только был чуточку глупее любой собаки. Тесс любила шутить, что он ездил на мопеде только потому, что никак не мог сдать на водительские права.

Однако в то утро Тадеуша в гостях не оказалось. Тесс уселась рядом с газировочным автоматом и принялась рассказывать Китти о том, какое странное предложение она получила сегодня утром от Рока.

— Только подумай, любопытное дельце…

Тесс была уверена, что новость произведет впечатление на Китти. Но та скептически заметила:

— Это попахивает вмешательством в частную жизнь. Тебя не пугает этическая сторона этого заказа?

— Нет, этика меня не касается. Лето было длинное, а мне теперь позарез нужны деньги.

— Полагаю, — продолжила Китти, внимательно посмотрев на нее, — тут есть одна проблема. Если тебе не нравится эта женщина, ты не сможешь быть объективной. Если ты что-то воспринимаешь предвзято, то всегда рискуешь сделать неправильные выводы, ты заведомо настроена против нее, возможно, даже сама того не осознавая.

— О чем ты?

— О чем? Ну, например, когда ты увидишь, как кто-нибудь из знакомых при встрече целует ее, то решишь, что это ее любовник. А может, это всего лишь ее родственник или близкий друг?

— Не думаю, что можно спутать брата с любовником.

— Это все от того, что я давно уже не слышала, чтобы кто-нибудь поднимался к тебе на третий этаж, Тесс, — Китти улыбнулась и поправила кимоно на плечах.

— Брось выпендриваться. Ты всегда так говоришь, когда твой коп забывает навестить тебя под вечер. Знаешь ли, некоторые люди спят одни и ничуть от этого не страдают.

— Может, Джонатан еще вернется к тебе. Ведь вы не так уж давно расстались?

— Чтобы он ни сделал — получит от ворот поворот. Я никогда не прощу ему Лент.

— Ну, ведь Йому Кайппур ты ему простила. Ты никогда не отличалась последовательностью, Тесс, даже в детстве.

Китти соскочила с автомата и нырнула в свои апартаменты, куда вела дверь из магазинчика, оставив Тесс, погруженную в размышления о Джонатане Россе. Тетка всячески заботилась о том, чтобы не помешать ее воспоминаниям, надеясь, что в конце концов они подтолкнут Тесс к более конструктивному решению, чем то, которое она приняла полгода назад из-за Йомы Кайппур. А Тесс казалось, что у Джонатана было достаточно шансов искупить свою вину, но ни одним из них он не пожелал воспользоваться.

Размышления ее были прерваны, когда в магазине появился Кроу, работавший продавцом у Китти.

— Надо же, сегодня всего на два часа раньше, — заметила Тесс, кивнув ему в знак приветствия. Кроу был влюблен в Китти и часто приходил на работу в семь часов утра, а уходил поздно вечером: засиживался за компьютером, пытаясь усовершенствовать систему учета товара.

— Да я просто подумал, что могу и тут позавтракать, — он достал из сумки пончики и бутылку с апельсиновым соком. На плече у него болталась старая гитара. — Здесь по утрам такое чудесное освещение. Оно, оно… меня вдохновляет.

Тесс даже стало неловко из-за того, что она иногда позволяла себе подшучивать над его чувством к Китти. Эти студенты Мэрилендского института искусств так обидчивы. Может быть, именно поэтому он никогда не решался взглянуть ей в лицо своими большими карими глазами, полными скрытой страсти, обращенной к ее тетке.

Кроу подошел прямо к автомату с газировкой, словно какая-то магнетическая сила тянула его к тому месту, где несколько минут назад сидела Китти. Забыв о своем завтраке, он взял гитару и стал наигрывать на ней какую-то мелодию. Тесс не сомневалась поначалу, что это была известная, только слегка измененная композиция, но потом ей пришла в голову догадка, что это могла быть и его собственная импровизация.

— Я пишу песню, — сообщил он ей.

— Боюсь, вы рискуете оказаться неоригинальным. Я уже где-то ее слышала, такой милый, печальный, жалостливый ритм…