Читать книгу "Правило четырех секунд. Остановись. Подумай. Сделай - Питер Брегман"

Элеонор, сидевшая рядом за другим столом, посмотрела на меня с сочувствием. Она знала, как нелегко мне приходилось. Я готовился к выступлению на конференции TED во Флинте и, несмотря на то что я работал уже примерно над 25-й версией, все еще не был доволен.

Мне нравится принцип TED: у тебя есть 18 минут, чтобы поделиться стоящей идеей. Множество известных людей выступали здесь с умопомрачительными лекциями, и для меня это приглашение стало большой честью. Я чувствовал непреодолимое желание сделать свою речь грандиозной.

Меня попросили высказаться на тему обучения. Это очень хорошо, потому что у меня масса информации на этот счет, и вместе с тем очень плохо – потому что у меня масса информации на этот счет. Если бы мне дали восемь часов, я выступил бы без подготовки. Но 18 минут? Какая из моих идей настолько велика, интересна и значима для меня, чтобы выбрать именно ее? Но даже когда я определюсь, как мне сделать свое выступление захватывающим, остроумным, понятным и креативным? И все это за 18 минут!

Мало того, всех лекторов TED записывают на три видеокамеры, а потом выкладывают в сеть. Замечательно, если все пойдет как по маслу. А если нет? Если мое выступление окажется катастрофой? Бежать будет некуда. Я хотел сделать все идеально. Поэтому я отвел на это внушительное количество времени в течение нескольких недель, чтобы писать и репетировать речь.

Как будто я не знал все с самого начала. Каждый раз, когда я пытаюсь сделать что-то идеально, я гарантированно начинаю слишком много думать: проматываю кучу времени, еле заметно продвигаясь вперед. Отсюда и 25 версий.

В некотором смысле долгое обдумывание – атрибут грандиозных начинаний. Но оно редко оказывается полезным, зато увеличивает стресс, отнимает массу времени и никогда не приводит к наилучшему результату.

Я освободил от других проектов две недели в своем графике, чтобы полностью сосредоточиться на выступлении – и сделал большую ошибку.

Творческая задача требует много времени, и ее невозможно решить в один присест. В творчестве нужно переключаться. После нескольких часов концентрации на одной задаче моя продуктивность начала стремиться к нулю.

Куда делись все те часы, которые я выделил на подготовку выступления? Едва ли я мог провести все это время, работая над речью. Но, как выяснилось, мне удалось провести на удивление много времени, испытывая стресс по поводу своей речи.

Почему я не занимался другими задачами? Пусть это и неразумно, но я думал, что тогда мне придется признать, будто я отлыниваю от того, что действительно важно – от подготовки своего выступления. Таким образом, вместо того чтобы делать что-то значимое, я устраивал долгие перерывы, развлекал себя интернетом и едой. Дико, но так оно и было.

Окружающие старались поддержать меня, говоря, что мне не стоит беспокоиться, потому что публичные речи для меня – нечто естественное и все получится прекрасно. Я выступаю перед публикой постоянно, и от меня требуется то же, что и обычно: быть собой.

Но от этих размышлений напряжение только усиливалось – они напоминали, что все ожидают по-настоящему хорошего выступления.

Так что же стоит делать, когда предстоит нелегкое испытание?

Для меня наиболее полезными оказались две вещи.

1. Мое время вышло.

Сначала у меня было две недели, потом одна, потом остались три дня. И вот тогда продуктивность подскочила. Есть такое выражение: если вам нужно сделать что-то, попросите заняться этим того, кто занят. Можно подойти и с другой стороны: если вам нужно сделать что-то, станьте тем, кто занят. Не расчищайте свой рабочий график – заполняйте его. Чем больше у вас дел, тем меньше времени раскачиваться и входить в колею. Мне следовало освободить себе несколько часов в день, а все остальное время заполнить важной работой.

2. Я изменил свои ожидания.

Однажды утром, за несколько дней до выступления, я нашел у компьютера записку от Элеонор. Она написала, что речь, возможно, и не окажется такой уж восхитительной, но по большому счету это не так уж важно. Наверняка все пройдет хорошо. А если нет, то как минимум нормально. Что, в сущности, и требуется. Как только я прочитал это, во мне что-то щелкнуло. Я перестал мучить себя. Перестал изображать остроумие, интеллект или креативность. Перестал зацикливаться на том, чтобы говорить о трех самых важных вещах. Перестал делать это выступление лучшим в своей жизни. Вместо этого я решил сделать то, что без сомнений мне удастся: говорить всего лишь об одном – необязательно о чем-то конкретном, но о таком, что было для меня важно, – говорить просто, но со страстью.

Жизнь – это процесс, и, хотя отдельно взятый момент – будь то успех или провал – имеет значение, нет никаких сомнений, что череда достойных моментов в течение долгого периода окажется куда важнее.

Чтобы сделать нечто особенно значимое и не сойти с ума, перестаньте надрываться и стремиться к совершенству. Лучше попытайтесь как можно быстрее завершить очередной этап работы. Возможно, потратив на него меньше времени, вы сделаете его лучше.

5

Наконец я почувствовал, что это мое
В первую очередь доверяйте себе

На прошлой неделе я посетил вечер, посвященный памяти недавно почившего доктора Аллана Розенфилда, который 22 года занимал должность декана Школы общественного здравоохранения имени Мейлмана при Колумбийском университете. Аллан был выдающимся специалистом в области всемирной охраны здоровья и в сфере женского репродуктивного здоровья и репродуктивных прав в частности.

Выступала длинная вереница уважаемых ораторов, и мало-помалу внимание мое стало рассеиваться. И вот за кафедрой оказался Хусен (Джерри) Кувадия, преподаватель южноафриканского Университета Квазулу-Наталь.

Он взглянул на слушателей и без всякого пафоса отложил свою речь. «Большая часть того, что я планировал сказать, уже прозвучала», – сообщил он.

Затем, вместо того чтобы зачитать заготовленные комментарии, он несколько минут экспромтом говорил о необычной способности Аллана «видеть в темноте» – подмечать несправедливость, на которую не обращают внимания другие, – и действовать.

Тем вечером среди множества выступлений его речь – неподготовленная, простая, искренняя – запомнилась мне больше всего.

Джерри своим примером проиллюстрировал принцип жизни Аллана: он видел в темноте. Публика не нуждалась в очередном красноречивом рассказе о состоянии здравоохранения в мире. Джерри отложил доклад, в подготовку которого он вложил немало сил, ради того, что посчитал на тот момент более важным. Его способность улавливать суть, делать паузы, быстро ориентироваться впечатляла. Он продемонстрировал гибкость, вовлеченность, сосредоточенность и кое-что еще более глубокое: доверие своему чутью.

В предыдущей главе я рассказывал о том, насколько чрезмерно я разрабатывал, обдумывал и готовил свое первое выступление на конференции TED. Так вот, каждый раз, когда у меня была готова очередная версия речи, я отправлял ее надежным друзьям – умным, бескорыстным, проницательным людям – и просил поделиться советом, подсказать, в каком направлении мне двигаться. Я терзал их вопросом, была ли моя речь достаточно интересной, понятной, остроумной.