Читать книгу "Левиафан - Дэвид Линн Гоулмон"

— Нет нужды угрожать насилием. Профессор Эрталль чересчур важный человек, чтобы идти ва-банк. — С этими словами он взялся за тряпку, чтобы вытереть разлитую ворвань.

Декан кивнул одному из здоровяков, и тот остановил Барнума, собиравшегося опуститься на колени, чтобы вытереть лужу.

— Профессор, нам нет нужды в ваших изумительных механических аппаратах. Только ископаемое, пожалуйста, — настаивал Хансонн.

Когда же Эрталль не выказал ни малейшего намерения достать ископаемое, Хансонн кивнул подручным. Один из них схватил Эрталля, а остальные принялись громить лабораторию, как только доктор Хансонн ступил вперед.

— Джентльмены, заклинаю вас остановить это безумие. Ради ископаемого не стоит губить труды этого человека! — крикнул Барнум Хансонну. — Вы и цента медного не получите, уверяю вас. Так не годится!

Хансонн указал на большой деревянный сейф у противоположной стены, зажимая рот и нос белым платком.

Увидев, как громилы прорубают толстые доски сейфа и вытаскивают заключенный в стекло заспиртованный образчик, Эрталль принялся рваться из рук силача. Барнум совершенно оцепенел в руках наймитов Хансонна, глядя, как декан подходит к склянке и любовным движением кладет на нее ладонь, увидев, что находится внутри.

— Воистину Бог есть, — возгласил Хансонн. — Заберите это отсюда и доставьте на корабль. Мы уходим с отливом. — Он обернулся к Барнуму: — И уверяю вас, мистер Барнум, вы заплатите мне все, что должны.

— Если вы причините профессору хоть малейший вред, шиш вы от меня получите. Мы так не договаривались!

— Мы вас остановим. Мир может никогда не узнать, что представляет собой этот образчик, — обронил Эрталль, продолжая рваться из рук громилы.

— Либо это ископаемое, либо ваша жена, профессор. Вижу, вас шокирует, что мне ведомо о медицинской процедуре, которую вы проделали над ней несколько лет назад. Я знаю о ее недуге и как вы приостановили его. Так что либо это ископаемое, либо ваша жена… Итак, ваш выбор?

— Негодяй, вы не посмеете причинить вред моей жене!

— Да-да, нам известно, что ваше имение тщательно охраняется, вот почему мы вынуждены были прийти сюда. Мы же не варвары, профессор, имеющегося морского ангела вполне довольно, — заверил Хансонн, кивнув человеку, державшему Эрталля.

Тот молниеносным, почти незаметным движением поднес нож к горлу профессора и аккуратно перерезал его.

— Мне искрение жаль, но я не могу позволить, чтобы власти гонялись за мной до скончания века. В конце концов, отныне я буду очень богатым человеком. — Хансонн уставился на Барнума остекленевшим взором. — Ну-ка, разлейте по полу побольше масла: у профессора в лаборатории вот-вот произойдет жуткий несчастный случай.

Происходящее исторгло у Барнума из груди вопль ужаса.

— Ублюдок, ничто не стоит такой цены! Я… позабочусь, чтобы вас повесили, сэр!

— Тогда вас повесят рядышком со мной, мой американский друг. Как ни крути, вы будете обладателем самого уникального ископаемого в мировой истории. Так что, мистер Барнум, я уж позабочусь, чтобы на эшафоте в тот день привязали две веревки.

Как только этот злобный план стал ясен, Барнум рухнул на колени. Мир ни за что не поверит, что велеречивый импресарио не замешан в этом убийстве. Он обречен стать соучастником.

Медленно поднимая голову, он увидел мальчика под койкой. Взгляды их встретились, и в этот миг Барнум узнал о себе куда больше, чем мог предполагать. Покачав головой и сплюнув, он одними губами, так что увидеть это мог только ребенок, выразил свои сожаления.

Октавиан перевел взгляд темно-синих глаз с Барнума на тело отца, простершееся в каких-то дюймах от койки. Попытался закричать, заплакать — сделать хоть что-нибудь, — но не издал ни звука. Он слышал, как головорезы удаляются со своей добычей, и тогда-то увидел глаза умирающего отца. Родерик Деверу, ныне известный под фамилией Эрталль, глядел на своего сына, прекрасно сознавая, что вот-вот умрет. Шаги удалились за дверь, после чего, перед тем как двери закрылись, в комнату влетела горящая спичка.

Огонь начал стремительно распространяться по загроможденной лаборатории, подбираясь к взрывоопасным батареям. Эрталль не давал глазам закрыться, а кровь его струилась к забившемуся под койку сыну. Профессор попытался поднять руку, вытянув указательный палец, но тут же уронил ее в лужу собственной крови. Веки его смежились, и Октавиан протянул дрожащую ладонь, попытавшись прикоснуться к умирающему отцу. Глаза Эрталля распахнулись в последний раз. Вместо того чтобы поднять руку и знаком велеть мальчику бежать, он позволил пальцу говорить вместо него. И сумел вывести лишь три буквы: ХЕН.

Он велел Октавиану воспользоваться помощью Хендриксона — американского дворецкого семьи. По мальчик лишь дотянулся и сжал недвижную руку отца. Эрталль, не открывая глаз, попытался стряхнуть руку сына, но не нашел сил. Пытался заговорить, но лишь разомкнул губы, как изо рта хлынула кровь.

Больше снести Октавиан не мог. Огонь распространялся и вздымался все выше. Мальчик выбрался из-под койки, скользя по теплой крови собственного отца. Тогда-то Октавиан Эрталль и пролил слезы в первый и в последний раз. Вставая, он поскользнулся и упал и гневно вскрикнул, почувствовав, что тело ему не повинуется. Рука его наткнулась на дневник, выпавший из кармана отца. Схватив тетрадь, Октавиан пополз к дверям, когда огонь добрался до батарей. Ухватившись за ручку двери, мальчик сумел открыть ее и уже выползал на четвереньках, когда мир вокруг него взорвался.

Мексиканский залив,

тридцать четыре года спустя

23 сентября 1863 года

В жаркий день корабль Ее Величества «Полководец» бороздил спокойную гладь вод залива в 120 милях от побережья Техаса, направляясь к Галвестону. В тысяче ярдов по штирборту следовал корабль «Элизабет»; на таком же удалении по левому борту — «Порт-Ройял». Два небольших фрегата Адмиралтейство отрядило для защиты «Полководца» — 175-футового крейсера Военно-морского флота Ее Величества.

На его тиковой палубе стояли два пассажира в цивильном платье. Тот, что пониже, отвечал за безопасность и благополучие высокого, представляющего собой куда более яркую личность. Этот долговязый мужчина имел громадное значение для правительства Ее Величества, потому что и он, и юная нация, которую он представлял, стали новейшими союзниками Британской империи. Человек, спокойно, молча взиравший на скользящую мимо воду залива, был дипломатическим курьером Конфедеративных Штатов Америки.

Едва оперившаяся нация балансировала на грани краха. Армия Союза Авраама Линкольна недавно развеяла миф о непобедимости южан, устроив в Теннесси стремительный прорыв бородатого коротышки-генерала по фамилии Грант в местечке, прозванном газетенками северян Молитвенным домом Шайло. Вдобавок почти одновременно генерал Роберт Э. Ли был ошеломлен, двинувшись на север через Мэриленд в Пенсильванию, где наткнулся на небольшой отряд спешившейся кавалерии, оказавшийся авангардом всей Потомакской армии. Роберт Э. Ли, Северовирджинская армия, сама история — никто не забудет названия городишки, где встретились две величайшие армии, когда-либо собранные людьми на лике земном, — Геттисберг.