Читать книгу "Реликвии и сокровища французских королей - Сергей Нечаев"

Невеселая и мало чем примечательная юность Генриха прошла во время кровавой гражданской войны, осветившей заревом пожаров небеса Иль-де-Франса. Так называлась королевская область, расположенная по обоим берегам Сены, покрытая лесами и пересеченная вечно разбитыми дорогами. Капетинги только по титулу были королями Франции, поэтому всячески стремились расширить границы своих владений. Однако повсюду у них на пути возникали серые громадины замков их вассалов, уже превратившиеся в те времена из бревенчатых в каменные. Генрих, в свою очередь, тоже строил крепости, когда находил на это средства, и на его землях также возникли эти мрачные сооружения. В те суровые времена правителям было не до красот пейзажей. Того же Генриха короновали еще при жизни отца, однако корона едва держалась на его голове.

Заметим, что король Роберт II, сын Гуго Капета, будучи миролюбивым и очень религиозным человеком, всецело поглощенный соборами и церковной музыкой, крайне мало внимания обращал на государственные дела. Последние годы его жизни были омрачены распрей с сыновьями. Виновницей ссоры, как считают, была королева Констанция, желавшая непременно передать престол своему младшему сыну Роберту. Из-за этого два старших сына короля — Гуго и Генрих, лишенные почти всякого содержания, принуждены были вести жизнь бродячих рыцарей. Гуго умер совсем юным, но Генрих, примирившись с отцом, был назначен его преемником.

* * *

Анна прибыла к городу Реймсу 14 мая 1049 года. Король Генрих, потеряв всякое терпение и не желая больше ждать ни единого часа, выехал в сопровождении свиты ей навстречу.

В свои сорок с лишним лет он был тучным и всегда хмурым. Сейчас же ему и подавно было от чего хмуриться: он ожидал Анну с большим волнением и некоторым беспокойством, раз за разом задавая себе один и тот же вопрос: правильно ли он сделал, пойдя на заочную помолвку, и не придется ли ему до конца своих дней сожалеть о неосторожно сделанном шаге?

Но, как только он увидел дочь великого князя Ярослава, его опасения рассеялись. Она была так хороша собой, что король сразу влюбился в нее.

Слухи о ее красоте явно не были преувеличенными. Анна же, напротив, была огорчена: она представляла себе своего жениха совсем другим, более красивым и молодым. Неужели это и есть тот самый человек, с которым ей суждено разделить жизнь до гробовой доски? Генрих молчал, не зная, что сказать. Да и на каком языке это делать?

Епископ Роже начал что-то говорить ему на ухо, и Генрих терпеливо слушал. К чести высокообразованной русской княжны, она свободно владела латынью, поэтому и французский начала понимать достаточно быстро.

— Что с тобой, госпожа? — шептали ей со всех сторон. — Посмотри, разве не король стоит перед тобой?

Анна неловко улыбнулась будущему супругу.

Суровое сердце Генриха не помешало ему проявить учтивость.

— Утомлена в пути? — спросил он.

Смертельно уставшая Анна, сама не зная почему, отрицательно покачала головой.

— Все хорошо? Твои отец и мать здоровы? — опять заговорил Генрих.

Анна отвечала односложно, но приветливо. Сказав еще несколько фраз, смысл которых Анна не очень поняла, король вдруг круто повернул коня и ускакал со своими рыцарями, оставив за собой облако пыли.

* * *

Весть о том, что к королю приехала невеста из далеких краев, быстро распространялась из селения в селение. Со всех сторон на дорогу стекались люди. Анну бурно приветствовали, и местные женщины что-то кричали будущей королеве, удивляясь ее странному наряду, подобного которому они еще никогда не видели. Народ радовался приезду Анны, словно надеялся, что теперь трудная жизнь станет легче, а урожаи обильнее.

В Реймсе должны были состояться брачная церемония и коронация Анны. Еще ни одна французская королева не удостаивалась подобной чести, однако Генрих считал, что такой обряд только упрочит права его будущего наследника. Но уже с первых дней пребывания Анны во Франции ему пришлось столкнуться с ее упрямым характером. Так, например, она решительно отказалась присягать, положив руку на латинскую Библию, и заявила, что клятву принесет только на славянском Евангелии, которое она привезла с собой. Очарованный ее прелестями, Генрих вынужден был уступить, несмотря на ворчание епископов.

Кстати сказать, в Париже и поныне хранится брачное свидетельство, подписанное Анной.

Позже, под влиянием обстоятельств, Анна примет католичество, и в этом дочь Ярослава проявит мудрость — и как французская королева, и как мать будущего короля Франции. А пока же на ее голову была возложена золотая корона, и она стала королевой Франции.

Бракосочетание происходило 19 мая 1051 года в аббатстве Святого Ремигия, а церемония коронации — в церкви Святого Креста, той самой, на месте которой сейчас находится знаменитый Реймсский собор.

По окончании коронации в архиепископском дворце устроили пышный пир.

* * *

Париж Анна не сочла красивым городом. Королевский дворец напоминал своими мощными стенами и скупо прорезанными окнами крепость. Девушке, привыкшей к красотам стольного града Киева, в котором в те времена насчитывалось более четырехсот церквей, образованным собеседникам и огромным размерам страны, все это было как-то странно. Право же, Париж начала XI века по сравнению с Киевом выглядел провинциальным городишком.

«В какую варварскую страну ты меня послал, — писала она отцу. — Здесь жилища мрачны, церкви безобразны, а нравы ужасны». Однако ей было суждено стать королевой именно этой страны, где даже королевские придворные были почти поголовно неграмотными.

Когда король отсутствовал, Анна по каменной винтовой лестнице поднималась на дворцовую башню. Отсюда хорошо были видны окрестности города, зеленоватая река и склонившиеся над водой старые ивы. Город был обнесен стенами, наполовину каменными, наполовину дубовыми. Все пространство внутри укреплений было застроено высокими и узкими домами, среди которых кое-где возвышались такие же серые, как и все вокруг, церкви. Как же все это было не похоже на ее родной Киев!..

Графиня Берта, приставленная к особе королевы, показывала Анне местоположение наиболее примечательных зданий. Прошло совсем немного времени, и королева-чужеземка уже понимала почти все из того, что ей говорила графиня.

Анна уже побывала во многих церквях, скромных и полутемных. Они ей не нравились, но она не показывала виду. Где бы она ни появлялась, французский народ радостно приветствовал ее криками в надежде, что она будет не такая, как другие.

Жизнь Анны в Париже текла вяло, однообразно и казалась совсем беспросветной. Удивительно, но она почти никогда не оставалась наедине с мужем. За столом, во время поездок по королевским владениям, на охоте, в Королевском совете, в котором королева принимала участие наравне с Генрихом, всегда и в любой час рядом находились чужие люди. Даже в королевской спальне то и дело появлялись то сенешаль (так назывался высший придворный чиновник, заведовавший внутренним распорядком), то гонец с каким-нибудь срочным донесением, то старый псарь с известием о болезни любимой собаки короля. Перед тем как лечь в супружескую постель, Генрих обычно сидел, в одной рубахе, босой, перед зажженным камином и, мешая железной кочергой уголья, хрипловатым голосом рассказывал королеве о своих проблемах, и мало-помалу Анна стала жалеть этого человека, которого враги теснили со всех сторон, как волки одинокого пса у овчарни.