Читать книгу "Граф-затворник - Элизабет Бикон"

– По крайней мере, вы очень близки со своей семьей. Это большая удача, – прервал лорд Калверкоум ход ее мыслей, самой неприятной из которых была о том, что бабушка всем кажется почти всесильной.

– Иногда это больше похоже на проклятие, чем на удачу, – ответила Персефона, стараясь не сочувствовать одиночеству человека с таким могущественным титулом.

– Я тоже готов осыпать вашего брата проклятиями.

– Если бы вы при этом нашли его живым и здоровым, я могла бы к вам присоединиться.

– Из ваших слов следует: вы готовы подвергнуть себя опасности ради хоть малейшего шанса его отыскать, или я ошибаюсь?

– Конечно готова. Пусть он и вызывает у меня желание надавать ему тумаков, я все равно его очень люблю. Он мой старший брат, лорд Калверкоум, но даже в лучшие времена он доводил меня до бешенства.

– Только это не означает, что вы непременно должны его любить, мисс Сиборн. Не припоминаю, чтобы хоть такие чувства были между мной и моим сводным братом, или между моим отцом и его старшим братом. Для нас, Фортинов, соперничество за такую никчемную вещь, как титул, намного важнее братской любви. Даже когда речь идет о владениях, которые за время распри дошли до плачевного состояния.

– Если вы выросли в такой сопернической атмосфере, неудивительно, что вы не понимаете, насколько сильные чувства мы в семье питаем друг к другу. Полагаю, ваш пример доказывает: нам в этом повезло.

– Или что ваша семья намного добрее и великодушнее, чем моя.

– Даже не думала подобное предполагать, – невинно ответила Персефона и с удивлением заметила: в его глазах вспыхнули веселые искры, будто он захотел совершить что-то очень и очень глупое.

– Моя племянница Аннабель не урожденная Фортин, возможно, это объясняет мою к ней привязанность, – задумчиво произнес он, будто рассуждал сам с собой, а не доверялся ей. – Я обязательно должен ее отыскать или хотя бы узнать, что с ней случилось в то время, когда я был слишком далеко. Аннабель – единственный ребенок моей кузины Алисии и ее мужа, морского капитана де Морбарая. Они вместе бороздили моря, а когда настала пора дать девочке образование, привезли ее в Пенбрин, а сами вновь отправились в плавание.

Персефоне было известно: племянница графа Калверкоума юная Аннабель исчезла в то же самое время, что и ее брат Ричард. Это открытие и заставило графа появиться в полночь в Эшбертоне. «В воспоминаниях о той ночи нет ничего личного, – оправдалась она перед самой собой. – Этот противоречивый мужчина ничуть меня не интересует, только необходимо удостовериться, что с Ричем все в порядке. Вдруг поиски графа помогут мне в этом?»

– Пенбрин – это поместье вашего отца? – заинтересовалась Персефона.

– Нет, матери, – ответил он. Его взгляд стал рассеянным, словно он пытался вызвать в памяти ее образ. – Мой отец, скорее всего, и женился на ней потому, что она была наследницей замка Пенбрин. А старший брат отца не имел уэльского замка и очень завидовал, что отец живет в таковом со своей второй женой. Можете себе представить, как возненавидел меня дядя за то, что я унаследовал этот замок. Ведь он был старшим сыном, и по его мнению, это он должен был все унаследовать – и не важно, что он не имел никакого отношения к моему покойному деду по матери, графу Трегарону.

– Если этот замок ваш, то почему вы решили пойти в армию и отправились в Индию?

– Разве мы еще не обсудили, что я – идиот, мисс Сиборн? – с кривой улыбкой спросил он.

У Персефоны от этих слов замерло сердце: таким юным и почти привлекательным стало его лицо. Этого ни за что нельзя допустить! Она легко справится с человеком, озлобившимся на все и вся; без труда вытерпит колкости высокомерного и замкнутого лорда, ведь сейчас он вызвал у нее воспоминание о том девичьем восхищении и трепете. Но сейчас этот сложный человек заставлял ее желать того, что никто никогда не одобрит.

– По условиям завещания я не мог вступить в права наследования ранее двадцатипятилетнего возраста, – продолжал тот. – До того времени всеми делами обязан был управлять законный опекун, коим после смерти отца стал мой сводный брат. Я не в силах был смотреть, как он растрачивает мое наследство, и решил: пусть уж лучше нас разделят тысячи миль. Иначе я не устою перед искушением и задушу его прежде, чем придет мое время.

– Неужели остальные попечители могли вот так смотреть, как он разрушает ваше будущее?

– Ничего не предпринимать было проще, чем спорить или привлекать его к ответственности по закону, – с сожалением ответил он.

– Трусы! – яростно воскликнула Персефона и с удивлением заметила: взгляд его глаз потеплел.

Но граф быстро овладел собой.

Глава 3

Лорд Калверкоум равнодушно пожал плечами:

– Мой брат уже умер, мисс Сиборн. А закон категорически не позволяет привлекать к суду мертвецов.

– По крайней мере, он не унаследовал прилагавшиеся к вашему титулу поместья, – утешила она его, но не слишком успешно.

Граф скорчил неприязненную гримасу.

– По вине моих предков они и так уже были основательно разорены. Если бы не доходы от владений моего деда, которые даже моему брату Фарранту за пять лет его попечительства не удалось пустить по ветру, я уже был бы в долгах у всех ростовщиков с Грик-стрит ради только жалованья работникам своего нового поместья. Про выкуп закладных я уж не говорю.

– Ваши предки, похоже, были очень расточительны, – заметила Пер се фона. – Как можно столь бездарно промотать такие богатство!

– Да, вот что случается, когда ревность и высокомерие идут впереди любви и обязательности. Ветви нашего семейного древа постоянно вели меж собой судебные сражения, и исключительно ради того, чтобы что-то кому-то доказать. У вас, Сиборнов, более практичный подход к наследству, о котором они к тому же хорошо заботятся.

– Так странно, что первый сын герцога должен вставать в очередь на получение титула.

– Да, это действительно странно, мисс Сиборн.

– Ваша мать, должно быть, пришла в ярость, когда поняла, что оказалась в центре мелочного соперничества и семейных распрей.

– Моя покойная матушка примерно через год после моего рождения сбежала в Неаполь с каким-то поэтом и спустя несколько лет умерла в Риме от сыпного тифа. Сильно сомневаюсь в ее волнениях относительно моей судьбы. Она откровенно не выносила отца, но перед отъездом с любовником все равно препоручила меня его «заботе».

Он произнес это так по-деловому сухо, что у Персефоны едва не навернулись слезы при мысли о том одиноком мальчике. Но этот мальчик повзрослел, и теперь граф Калверкоум ясно показывал, что не нуждается ни в чьей жалости и слезах.

– И с кем же вам осталось в семье ссориться?

– В этом-то и заключается самая прелесть: насколько мне известно, кроме двоюродного бездетного деда, который категорически отказывается поддерживать со мной отношения, я – последний представитель нашего рода. Фортины досудились до того, что скоро полностью канут в небытие.