Читать книгу "Все самое плохое о моей сестре - Жаклин Уилсон"

Мелисса рухнула на кровать и стала кататься по ней, задыхаясь от смеха.

– Замолчи! Я тебя ненавижу! – свирепо рявкнула я.

– Мелисса, немедленно прекрати свое глупое хихиканье. Я не понимаю, что с тобой, – рассердилась мама. – А ты, Мартина… я ведь уже говорила тебе, что ты никого не ненавидишь, тем более свою сестру.

– А я ненавижу, – четко и громко сказала я Мелиссе, которая продолжала что-то верещать.

– Надо показаться папе. Спорю, он скажет, что ты выглядишь великолепно.

Оказалось, что папа был занят с клиентами – две пожилые дамы хотели поехать на автобусную экскурсию. Мама всегда говорила, что мы ни в коем случае не должны заходить к папе, когда он работает, но в этот раз она повела меня вниз по лестнице прямо в его офис.

– Посмотри на Мартину, Гарри, – сказала мама, проталкивая меня в дверь.

Папа посмотрел. Потом закачался и закрыл глаза руками.

– Пап?

– Марти, я ослеплен твоей красотой!

– Ох, пап!

– Вот это да! Что это за маленькая принцесса! – сказала одна из старых леди.

– Какое прекрасное платье! Нынче редко можно увидеть детишек, одетых в приличные платья. О, она выглядит просто как картинка, – подхватила другая.

– Вот! – торжествующе сказала мама. – А теперь идем, я отвезу тебя в школу танцев.

Она запихнула меня в машину, и мы поехали.

– Мам, разбей машину, тогда мне можно будет не ехать, – пробормотала я.

– Прекрати! И не открывай окно – разлохматятся волосы.

– Но мам, меня тошнит. Наверное, сейчас вырвет.

– Мартина Майклс, я еще никогда в жизни тебя не шлепала, но если ты нарочно вызовешь рвоту на свое прекрасное платье, я разложу тебя на коленях и отшлепаю. А теперь, ради бога, перестань притворяться. И разгладь юбку, ты ее мнешь.

Мама ехала ужасно осторожно и внимательно, и мы целые и невредимые приехали к школе танцев Элайши. По всей дороге растянулись припаркованные машины со стаей девочек, едущих на вечеринку.

Меня правда затошнило. Все девочки были одеты в такую одежду, которую любит Мелисса, – в майки со щенками, котятами, кроликами и со сверкающими сердечками, в маленькие узкие или длинные с оборками юбками, в розовые или белые джинсы – но никаких платьев, нигде ни одного платья.

– Мам! – сказала я, сгорбившись внутри машины. – Мам, ты только посмотри на них! Я не могу идти на вечеринку, одетая не так, как они. Они все описаются от смеха.

– Ты идешь на вечеринку, и точка, – отрезала мама, почти силой вытаскивая меня из машины.

Я знаю, что мне не разрешается кого-то ненавидеть, но в этот момент я ненавидела маму. И я ненавидела всех этих девочек, которые таращилась на меня, когда мама тащила меня в танцевальный зал. Особенно я ненавидела Кэйти и Ингрид. Кэйти была одета в ярко-розовый топ с бретелькой вокруг шеи и джинсы с низкой талией. А Ингрид была в сверкающей облегающей майке и узкой юбке. Едва глянув на меня, они покатились со смеху. Я почувствовала, что мое лицо залилось краской и стало сиренево-розовым, как наряд Кэйти. Я готова была убежать, но мама крепко держала меня и с силой тащила в конец зала. Миссис Иванс стояла около костлявой женщины с пучком – оказалось, что это мисс Сьюзанн, хозяйка этой школы танцев. А где же сама именинница?

Удивительно приятно было увидеть Элайшу в ее сиреневом платье, потому что она выглядела так же нелепо, как и я, если не больше. Рукава-фонарики врезались в ее пухлые руки, а юбка спереди задиралась. Она надела чудовищные белые кружевные колготки, так что казалось, будто она забинтовала обе ноги, и у нее были пурпурные с блестками туфли на каблуках. Каблуки были совсем маленькие, но она все равно не шла, а ковыляла, отклячив попу. Волосы ее были затянуты по-взрослому, в пучок. Она еще и накрасилась – розовым блеском губы и сиреневыми тенями веки, что было похоже на синяки. Я уставилась на нее, но тут мама слегка толкнула меня локтем.

– С днем рождения, Элайша, – сказала я и протянула ей подарок.

Это была большая коробка фломастеров особых флуоресцентных оттенков – там были едкий желтый, и резкий лимонный, и горячий оранжевый. Я бы что угодно отдала за такой набор. Я бы придумала много всяких нарядов для Могучей Марты, и она смогла бы победить орду желтых гиен в зеленых джунглях на фоне заката оранжевого солнца. А Элайше ничего этого было не нужно. Она разорвала серебряную бумагу обертки, глянула на коробку и положила ее в общую кучу подарков на столе. Она даже не удосужилась ее открыть!

– Там особенные, флуоресцентные фломастеры, – сказала я.

– Спасибо, – Элайша отвернулась от меня и взяла подарок Кэйти. Это был набор канцтоваров – маленькая записная книжечка, ручка и карандаши. Я точно знала, что они продаются почти даром, но Элайша просто обезумела.

– Ой, Кэйти! Это так прекрасно! Ой, ты такая добрая! – глупо улыбалась она. – Это вообще лучший подарок!

Я готова была затолкать ее в угол, но меня поймала мисс Сьюзанн, вцепившись в мое платье. Мне пришлось так и стоять, пока она щипала мои пышные рукава и хватала мою юбку, практически показывая всем мои новые трусики.

– Какое прекрасное платье! Я думала, тут только Элайша в таком изысканном наряде, но это еще лучше! – прошептала она маме. – Так это вы тот волшебный создатель платьев, о котором мне рассказывала миссис Иванс?

Мама улыбнулась.

– Да, это я волшебный создатель платьев, – сказала она и слегка толкнула меня, как бы говоря: «Видишь!»

Мисс Сьюзанн продолжала фонтанировать, пока я в отчаянии стояла рядом с ними.

– Мам, я правда-правда неважно себя чувствую, – прошептала я, потянув маму за руку. – Можно теперь уже уехать домой?

Мисс Сьюзанн положила руку мне на плечо:

– Все в порядке, дорогая. Все сначала слегка смущаются на таких вечеринках, как эта. – И она улыбнулась маме: – Не волнуйтесь, я за ней присмотрю.

И она присматривала – ох! – присматривала безжалостно. Я должна была участвовать во всех этих старомодных играх – «музыкальные стулья» и «жмурки». Я была почти самая последняя в «музыкальных стульях», но Ингрид вытащила стул из-под меня, так что Кэйти заняла его раньше. Они обе сильно толкали меня в «жмурках». Вообще-то я переносила это стойко, молчаливо и гордо, но мисс Сьюзанн вступилась за меня.

– Ну-ну, Ингррид, я считаю, что это мошенничество. Бедняжка Мартина! – сказала она. – О, Кэйти, я все видела! Перестань толкаться, дорогая, ей же больно!

И от этого Кэйти и Ингрид стали ненавидеть меня еще больше. Им-то разрешалось ненавидеть кого угодно.

Потом у нас были особые танцевальные игры, и это было даже еще хуже. В одной из них мы должны были парами танцевать польку вокруг комнаты, пока музыка не прекратится. У меня здесь не было никакой подходящей подружки, поэтому не было и никакого партнера. Я подумала, что могла бы быть в паре с Элайшей, потому что у нее вообще не было ни одной подруги, но она танцевала со своим ужасным прилизанным кузеном, одетым в приличный костюм с белой рубашкой и бабочкой. Он как-то ужасно держал Элайшу, склонив голову в сторону, и вышагивал на носочках своих открытых черных туфель.