Читать книгу "Путин и США. Вашингтонский дневник - Дональд Дженсен"

Несмотря на заявления Путина, нет никаких признаков, указывающих на то, что Кремль может позволить хоть как-то ограничить полномочия президента или принципиально изменить внутреннюю политику. С тех пор как Путин в 2012 году формально вернулся в Кремль, власть подавляет деятельность демонстрантов и политически активных членов общества, контролирует активность оппозиции, СМИ и гражданского общества, «сдерживает» беспокойную элиту, начав антикоррупционную кампанию и запретив чиновникам иметь активы за рубежом. Хотя отмененные в 2004 году выборы губернаторов официально восстановлены, они были соединены с системой «муниципальных фильтров», которые позволяют побеждать угодным Кремлю кандидатам. Еще один фильтр запрещает выдвижение кандидатов, которые были осуждены за определенные преступления, что позволяет режиму исключать нежелательных политиков, например тех, кто участвовал в политических акциях протеста. В то же время Кремль наращивает усилия по разделению оппозиции с помощью кооптации, что, по мнению власти, «более конструктивно», и маргинализации так называемых несистемных врагов, которые потенциально более опасны.

В августе Володин также рассказал экспертам, что разработка более открытой системы — это долгосрочная политическая стратегия, хотя некоторые шаги кажутся импровизированными и не имеющими полной поддержки у элиты, особенно со стороны жестких силовиков. Аналитик Владимир Пастухов утверждает, что главная цель, стоящая за инициативами режима, направлена не на демократизацию, а на то, чтобы показать политическому классу: Кремль знает, что он делает, а в обществе, в котором растет беспокойство, все находится под его контролем. План, добавляет Пастухов, нацелен на попытку перейти от жесткого подавления народных волнений к поддержанию общественного порядка на уровне, обеспечивающем интересы и безопасность элит. Режим не может оставаться на уровне той интенсивности, которую он сохранял с начала демонстраций, вызванных фальсификациями на парламентских выборах в декабре 2011 года. Существуют два основных компонента в новом подходе Кремля, полагает он: во-первых, удержание в политике и экономике «командных высот, а во-вторых, дискредитация оппозиции путем допуска ее к власти в отдельных местах без наделения действительным властным ресурсом».

Кремль имеет все основания для повторной калибровки стратегии своего управления. «В воздухе разлито ощущение катастрофы, грядущего третьего за неполное столетие краха российского государства, — пишет политолог Андрей Пионтковский. — Путинский миф, этот симулякр большого идеологического стиля, мертв, так же как были мертвы в 1917-м имперский, а в 1991-м — коммунистический мифы». Демократические реформы непопулярны, поддержка Путина среди большинства россиян остается относительно на высоком уровне, хотя и снижается, есть много недовольных. Но независимо от успеха (или его отсутствия) оппозиции недовольство населения коррупцией, экономическими провалами и неэффективностью правительства растет. По крайней мере, некоторые из правящей элиты, кажется, пришли к выводу, что существует необходимость выпустить пар из котла, так как постоянное закручивание гаек не приведет ни к чему хорошему.

Согласно опросам общественного мнения, все больше россиян становится националистами. Они обвиняют мусульман с Кавказа и трудовых мигрантов из Центральной Азии в проблемах общества, в том числе в коррупции, преступности и бесперспективности в работе. С президентских выборов 2012 года Путин пытается использовать эту ксенофобию (как и враждебность по отношению к гомосексуалистам, американцам и Западу) и мобилизовать свою политическую базу против протестных движений в Москве и Санкт-Петербурге. Непредвиденным последствием этого заигрывания, однако, стали радикализация и бегство части путинского большинства и ослабление патриотических настроений — опоры Кремля. Разочарование политическими и социальными условиями привело к тому, что национализм начал ослабевать.

Ограниченные усилия Кремля в попытках перестроить свои отношения с обществом вряд ли будут успешными, но на короткое время, если власть прибегнет к силе, это произойдет. Центральной проблемой режима стала потеря легитимности, и это больше чем проблемы с популярностью среди населения, обострением противоречий в правительстве или снижением эффективности работы правительства. Путин набрал более 63 % голосов на президентских выборах в марте 2012-го — что было бы блестящей победой в большинстве западных демократий. Но эта победа не помогла укреплению его легитимности, так как избирательный процесс был фальсифицирован, а своих конкурентов на выборах он подбирал сам. Все большее число россиян воспринимает его как политика, который представляет интересы крупного бизнеса, силовых структур и бюрократического аппарата, а не среднестатистического гражданина.

Для восстановления легитимности было бы эффективнее начать настоящую борьбу с коррупцией, а не возиться с реформой системы. На прошлой неделе источник в администрации президента рассказал «Известиям», что недавно собралась группа представителей силовиков, которые заявили Кремлю, что поддержат ужесточение антикоррупционных законов. Но в системе, где эта проблема является источником жизненной силы правления режима, антикоррупционная кампания служит другим, в основном политическим целям: во-первых, как способ свести счеты между различными конкурирующими группировками, сбалансировать их и набрать политические очки; во-вторых, как путь по снижению коррупции до уровня, который является не слишком большим, не слишком разрушительным и не угрожает самой системе.

Таким образом, Россия в конце 2013 года, вероятно, находится на пороге серьезных изменений, которые могут произойти в любой момент, — с санкции или без санкции сверху. Путин, несомненно, является ключевым игроком, но он не может делать все и не все политические действия — его. Независимо от того, как бы активно он ни пытался сделать это, Путин не сможет устранить коррупцию, потому что не может контролировать каждый шаг элиты. Большой бизнес, тысячи силовиков и региональных элит — все строят свою Россию. Несмотря на то что Путин или его критики говорят о «вертикали власти», страна является сложным механизмом и не монолитна. Интересы кланов, элит и общества в целом не всегда совпадают. Но почти каждый день — даже с последними попытками реформ — Путин рискует нарушить равновесие системы, что может оказаться фатальным для режима и иметь очень опасные последствия для страны.

2013 г.

Противоречия путинизма: вертикаль или горизонталь власти?

В своем классическом исследовании городского политического устройства профессор Йельского университета Роберт Даль задает фундаментальный вопрос: «Кто управляет?». Отвечая на него, он говорит о том, что на политической арене конкурируют между собой различные группы интересов, а правительство играет роль посредника. Другой наблюдатель — Владимир Ленин — задал совершенно иной вопрос, касающийся политической власти: «Кто кого?» — кто над кем доминирует. С точки зрения Ленина, все взаимные компромиссы и обещания участников политического процесса — всего лишь средства, тактические маневры в борьбе за власть.

Сегодня Россией управляет гибридный политический режим, отличительные черты которого были бы понятны и Далю, и Ленину. Он характеризуется наличием слабых, формально представительных институтов, находящихся в постоянном конфликте с неформальной авторитарной политической системой и коррумпированными, дублирующими друг друга бюрократическими аппаратами, не поддающимися эффективному контролю. Для поддержания стабильности кто-то — обычно в этой роли выступает Владимир Путин — должен регулировать интересы и улаживать конфликты между различными группами, членами элиты и между элитой и обществом в целом. Это помогает избежать роста напряженности, которая, выплеснувшись наружу, потенциально может разрушить весь режим. И все же напряжение иногда возникает. Более того, такое управление можно сделать эффективным, только манипулируя противоречиями системы, что, в свою очередь, наносит ущерб легитимности режима. Например, фальсификация выборов 2011–2012 годов привела к массовым уличным протестам в Москве. Также очевидно, что силы вокруг Путина иногда ограничивают его способность выступать в роли арбитра.