Читать книгу "Евразийский реванш России - Александр Дугин"

Изоляционизм — путь тупиковый. Идя по нему, Россия быстро попадет в «черный список», будет включена в «ось зла», и с надеждами на модернизацию можно будет попрощаться. Изоляционизм является альтернативой глобализму только с формальной точки зрения: он откладывает наступление глобализма, а не отменяет его.

Третья стратегия российской внешней политики — евразийская. Она предполагает приоритет курса на многополярный мир. Эта многополярность должна быть не простым возвратом к Ялте и не инерцией благодушного пацифистского мышления в духе ООН или прежней Лиги Наций, но активным и даже агрессивным альтернативным проектом, учитывающим современные реалии, новые расклады сил, новые вызовы и новые альянсы — стратегические, цивилизационные и экономические. Евразийство отвергает однополярный глобализм, но отказывается и от изоляционизма. Если проамериканское лобби считает, что у России есть только один союзник — США, если изоляционисты утверждают, что «союзники России — это ее армия и флот», то евразийцы полагают, что у России сегодня множество союзников, гораздо больше, чем кажется, — это все страны Запада и Востока, которые в той или иной мере и по совершенно различным причинам и основаниям отвергают американскую гегемонию США, однополярность и пресловутую «благожелательную Империю». И в такой ситуации единственный шанс России вернуться в разряд по-настоящему великих держав — это дать возможность стать такими же великими державами другим странам, помочь им в этом — Евросоюзу, Китаю, Индии, исламскому миру и т. д., на том условии, что они в свою очередь помогут России. Если сегодня полюса, способного уравновесить, сбалансировать мощь США, нет, то его нужно создать. Причем всем вместе на равных паритетных условиях. Это означает не просто отказ от глобализации, но придание глобализации радикально иного вектора, не атлантистского, но евразийского. Никто не говорит, что это просто. Но в этом, по крайней мере, есть шанс.

Внешняя политика России могла бы быть и должна была бы быть именно евразийской. Но на данный момент это, увы, не так. И если некоторые евразийские элементы иногда встречаются, то они перемешаны с американизмом или изоляционизмом. Этим и определяется эклектичный и внутренне противоречивый стиль российской внешней политики. Мы пока не определились, кто мы, куда мы идем, кем хотим стать и какое место в мире нам принадлежит. А следовательно, ничего другого сейчас ожидать от МИДа нельзя. Не в МИДе дело.

Асимметрия

1. Объективный взгляд

Для того чтобы сформулировать евразийскую внешнеполитическую позицию, необходимо посмотреть на нынешнее положение России по-новому, здраво и объективно. Без обид, эмоций, ностальгии, озлобления. В каком мире мы оказались? Какие угрозы над нами нависли? Какова конфигурация современной карты мира с точки зрения стратегии? Что мы в такой ситуации должны сделать? А что — из того, что должны, — можем? Как осознается нами самими наше место, и как его видят вне России те силы, от которых действительно многое зависит?

Мало кто в нашем сегодняшнем обществе способен спокойно и бесстрастно не только ответить на эти вопросы, но хотя бы задать их. Однако ситуация меняется к лучшему: еще вчера каждая посредственность толкалась локтями, рвалась к микрофону и трибуне, будучи искренне уверенной, что ей есть что сказать по любому поводу, что она знает ответы на все вопросы. Слава Богу, этот нездоровый ажиотаж улетучивается. Все больше на лицах реальной озабоченности, вопросительности, интереса. Время болтовни (как либеральной, так и патриотической) безвозвратно уходит. Пора менять тональность.

2. Тезис Запада — однополярный мир

На заре третьего тысячелетия сложился однополярный мир. Его единственным актуальным полюсом является Запад, США и их союзники по НАТО (с разной степенью интегрированности).

Этот однополярный мир имеет отчетливый, ясно различимый идеологический облик: это тоталитарно навязываемая космополитическая либерал-капиталистическая модель. На стратегическом уровне однополярный мир опирается на военную мощь США. В общем плане это неразделимые вещи: стратегический потенциал США (и специфика его конфигурации) и либерал-капиталистическая система в политике, экономике, социальном аспекте.

Однополярность подтверждается на обоих уровнях (стратегическом и идеологическом) тем, что в настоящий момент на земле нет ни одного военного образования, симметрично сопоставимого с военной мощью США, и нет единой идеологической конструкции, столь же универсальной, распространенной, общепризнанной и общепринятой, как либерал-капиталистическая (иногда с натяжкой называемая «либерал-демократической» — с натяжкой, так как реальной демократии там мало).

Однополярный мир — данность. Если мы не будем признавать этой данности, любые наши построения останутся вне сферы реальности. Признание этого свершившегося факта есть стартовая черта любого ответственного размышления о том состоянии, в котором находится человечество на рубеже тысячелетий.

Эта констатация, однако, сама по себе не несет никакой этической оценки. Утверждение о том, что нечто есть, еще не означает, что это нечто есть благо.

Однополярный мир — это обобщающий стратегический, геополитический и мировоззренческий тезис. «Тезис Запада», имеющий свою генеалогию, свою историю, свои этапы. Однополярный мир возник отнюдь не случайно и не вдруг. Это результат становления «тезиса Запада» универсальной категорией, победившей исторические цивилизационные альтернативы.

Тезис Запада воплотился в однополярный мир как раз через процесс преодоления всевозможных исторических альтернатив — которые на разных этапах выступали то как традиционное общество, то как националистические режимы, то как социалистическая система.

До самого последнего времени у «тезиса Запада» существовала формальная альтернатива и на стратегическом, и на мировоззренческом уровнях. Противоречивые планетарные интересы великих держав в первой половине ХХ века, двухполярный мир (социалистический Восток — капиталистический Запад) во второй половине ХХ века — выстраивались в системы противовесов и противостояний, готовые в любой момент вылиться в прямой мировой конфликт с неопределенным исходом, так как силовой потенциал различных полюсов был в целом сопоставимым.

Однополярный мир есть такая реальность, где превосходство тезиса Запада над возможными альтернативными моделями развития цивилизации становится закрепленным и очевидным.

Это означает де-факто установление стратегической и идеологической гегемонии со стороны США. Осознание этого выразилось в новом стратегическом термине: «гипердержава». «Великих держав» (до конца Второй мировой войны) существовало несколько, «сверхдержав» — только две, а «гипердержава» — одна.

Такое положение дел закреплено документально в основополагающих документах американской политики: в частности, в докладе Президента США Уильяма Клинтона от 1997 г. «Стратегические перспективы США в XXI веке».

Президент США справедливо утверждает, что США на данном этапе (и в их лице весь цивилизационный «тезис Запада») справились со всеми формальными противниками, со всеми симметричными угрозами и традиционными преградами и вызовами.