Читать книгу "Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны - Леонид Млечин"

Владимир Ильич высоко оценил речь президента:

— Это огромный шаг к миру во всем мире!

«Ничто в моем недоверии к Ленину не уменьшилось, хотя мое уважение к его способностям возросло, — вспоминал этот разговор Эдгар Сиссон. — Эффект, произведенный им на Робинса, был совершенно другим. В нем был зажжен некий огонь. Робинс мог обсудить с Лениным свои планы распределения продовольствия. Ленин был внимательным и охотно соглашался. Я запомнил ленинскую фразу: «И тем не менее меня называют германским шпионом!» Я могу представить себе то горькое чувство, которое владело сердцем такого человека, как Ленин…»

Большевикам речь американского президента очень понравилась. Она была опубликована в газете «Известия», официальном органе советской власти. Сиссон получил разрешение напечатать листовки с текстом выступления Вильсона большим тиражом и распространить по стране. Порадовал Вашингтон: «Утром речь президента расклеена на стенах Петрограда».

Редакция «Известий» отмечала: «Условия, выдвинутые президентом Вильсоном, представляют собой огромную победу в великой борьбе за демократический мир, и мы можем надеяться на то, что найдем в американском народе верного союзника в этой борьбе».

Президент Вильсон обратился с приветствием к IV чрезвычайному Всероссийскому съезду Советов:

— Народ Соединенных Штатов всем сердцем с народом России, стремящимся навсегда освободиться от власти самодержавия и стать хозяином собственной жизни.

Американский президент поддержал русский народ, который пытается «навсегда освободиться от власти авторитарного правительства и стать хозяином собственной жизни». Вильсон обещал, что правительство США «использует все возможности, чтобы гарантировать России восстановление полного суверенитета и независимости во внутренних делах, а также полное восстановление ее огромной роли в жизни Европы и современного мира».

Северный десант

Когда после провала мирных переговоров в Брест-Литовске немецкие части начали наступление, западные державы опасались, что кайзеровская армия, которая двинулась в глубь России, захватит ее сырьевые запасы и стратегически важные порты (Архангельск, Мурманск, Севастополь, Одессу, Баку, Владивосток).

Французы и англичане предложили Советской России военную помощь. Часть советских наркомов возражала против любых соглашений с империалистами. Троцкий считал, что, если предлагают помощь, надо этим воспользоваться. Ленин с присущим ему предельным цинизмом сформулировал решение: уполномочить тов. Троцкого принять помощь разбойников французского империализма против немецких разбойников.

3 марта 1918 года советская делегация все-таки подписала договор с Четверным союзом. Но удастся ли его ратифицировать? Все висело на волоске. Многие большевики не принимали «похабного мира» с немцами. Левые эсеры, партнеры большевиков по правительственной коалиции, были категорически против.

5 марта нарком Троцкий поинтересовался у Рэймонда Робинса: если договор не будет ратифицирован и не вступит в силу и придется продолжать войну, можно ли рассчитывать на помощь союзников?

Союзники особенно боялись за запасы своего имущества в Мурманске и Архангельске. Там находились боеприпасы, артиллерийские снаряды, автомобили, обмундирование. Все это могло попасть в руки немцев. Решили отправить войска в Мурманск, чтобы охранять находящееся там военное имущество и заодно граждан стран Антанты.

Мурманский совет рабочих и солдатских депутатов, среди депутатов которого было много эсеров и меньшевиков, 1 марта запросил Совнарком, как обороняться от наступающих немцев и белофиннов: «в каких формах может быть приемлема помощь живой и материальной силой» от союзных держав?

Троцкий ответил: «Вы обязаны принять всякое содействие союзных миссий. Ваш долг сделать все для охраны Мурманского пути».

2 марта 1918 года председатель Мурманского совета Алексей Михайлович Юрьев, бывший кочегар парохода «Вологда», договорился с англичанами и французами о совместной обороне края. Специально оговаривалось: «Англичане и французы не вмешиваются во внутреннее управление… Союзники принимают на себя заботу о снабжении края необходимыми запасами».

6 марта в Мурманский порт вошел британский крейсер «Глори» и высадил десант.

10 апреля Юрьев по прямому проводу обратился к Ленину: «Ваши слова: «советуем принять помощь англичан» — значит ли принять военную помощь англичан и французов? Мы понимаем, что, быть может, этого вы официально сказать не можете. Тогда возьмем на себя и сделаем сами. Но необходимо нам здесь быть уверенными, что наши действия не идут вразрез с вашими планами. Точное выражение вашего одобрения будет держаться в секрете».

Ответ гласил: «Помощь принять. Комбинация должна носить абсолютно неофициальный характер. Дело относим как бы к разряду военных тайн».

Сталин еще от себя передал Юрьеву:

— Действуйте абсолютно секретно и более или менее автономно.

2 мая Ленин в своей манере распорядился: «Официально протестуйте против их нахождения на советской территории, неофициально — получайте от них продукты и военную помощь против финно-германцев».

3 июня 1918 года Высший военный совет Антанты принял декларацию № 31 «Интервенция союзников в российских портах» — о высадке в Мурманске и Архангельске. Представители Антанты подписали 6 июля с Мурманским краевым советом «Временное по особым обстоятельством соглашение»: вся власть в крае передавалась союзникам, которые брали на себя среди прочего оказание продовольственной помощи населению.

Но Брест-Литовский договор — после долгих политических баталий — все-таки был ратифицирован 15 марта в Москве и 26 марта в Берлине. Первая мировая война для России закончилась. Но германские войска оставались на Украине и Кавказе (в надежде добраться до бакинских вышек), в Прибалтике и Белоруссии в качестве оккупационной армии.

А через неделю началось немецкое наступление на Западе. Страны Антанты считали, что их солдаты умирают по вине большевиков, предавших товарищей по оружию. В Лондоне собрались главы правительств и министры иностранных дел Великобритании, Франции и Италии. Договорились не признавать Брестский мир. Считать врагом всю Россию, недавнего союзника, вместе с которым столько лет воевали против общего противника, — не могли. Но большевики воспринимались как подручные германцев.

И в Москве настроения решительно переменились. Сов нарком требовал заставить союзников уйти.

Но Юрьев 14 июня телеграфировал: «Противосоюзническая политика краесовета невозможна. Заставить союзников уйти невозможно. Военная сила неоспоримо на их стороне».

26 июня, разговаривая с председателем Мурманского краевого совета, Ленин зло его отчитал:

— Если вам до сих пор неугодно понять советской политики, равно враждебной и англичанам, и немцам, то пеняйте на себя. С англичанами мы будем воевать, если они будут продолжать свою политику грабежа.

Но Мурманский совет 30 июня принял решение «действовать в дружеском контакте с союзниками». 2 июля «Известия ВЦИК» оповестили, что председатель совета Юрьев «объявляется врагом народа и становится вне закона».