Читать книгу "Он, она и ...собака - Лесли Шнур"

Клэр открыла ей истину: никто не обещал, что страстные и глубокие отношения одновременно означают долгие.

«Что, черт побери, все это могло означать?» — подумала Нина, садясь на кровати и сбрасывая одеяло. Сэм поднял голову, взглянул на хозяйку и вновь заснул. Теория Клэр полностью противоречила всему, что Нина знала о любви, а знала она не слишком много. Дьявол! Если любовь не глубина, тогда что же? Свою часть мелководья она уже прошагала. Взять, к примеру, ее бывшего. Их совместная жизнь состояла из кинопремьер и вечеринок, споров о политике, искусстве, книгах и музыке, пользе и вреде сырых соевых бобов. Майкл был весьма вспыльчив, когда дело касалось его интересов. И блистателен. Он так говорил. Но эмоциональная жизнь у них с Ниной отсутствовала. Он едва замечал жену, словно признание самого факта ее существования было ниже достоинства члена общества Менса[6]; сексуальную жизнь они вели по книжке в буквальном смысле: он постоянно сверялся с инструкциями, дабы быть уверенным в своем совершенстве, — в общем, отношения их были глубиной с лужу. Она думала, что любит его, и, казалось, вполне заслуженно: ей нравились его ум, необычность, то, что он из себя строил — кинематографист! художник! интеллектуал.! Как — здорово — вести — альтернативный — образ — жизни! наркоман! Но глубинной связи между ними не было, той странной штуки, которая либо есть, либо ее нет.

Любовь, как в песнях, когда Мария поет Тони: «Только ты, только тебя я вижу вечно». Возвышенная и волшебная, нечто необъяснимое, идущее из глубин, из неведомого места в душе каждого, — вот все, чего хотелось Нине.

Впрочем, у нее все было не так безысходно, как у многих одиноких женщин ее возраста. Она когда-то была замужем. Шла по проходу к алтарю. И могла не испытывать смятения оттого, что никто якобы не любил ее настолько, чтобы сделать этот грандиозный шаг. И она страдала не от одиночества. Гораздо большую тоску вызывало чувство, что, возможно, любовь, о которой она мечтала, не для нее.

Наконец Нина заснула, и ей приснился один из тех транспортных снов, где она не знает, куда направляется, но спешит, опаздывает и все время чувствует, что забыла на платформе нечто важное.

Глава 3

Ровно в тот момент, как Нина заснула, парень из Вилтона, штат Коннектикут, пупком открывал бутылку пива. А Уильям Фрэнсис Магуайр, для родных и друзей просто Билли, и пес Сид наблюдали это в передаче «Тупые выходки» — шоу Дэйва Леттермана, подтверждая теорию Билли о том, что Коннектикут, должно быть, самый претенциозный штат в стране. Гостиницы чересчур дороги, и когда он выбирается на выходные из города, то есть почти никогда, последнее, чего ему хочется, — это встречаться за завтраком и поддерживать беседу с парочкой яппи из Бостона. На смену давным-давно утраченному патриархальному очарованию деревушек пришли пошлые «лавчонки», торгующие псевдоремесленными изделиями: свечами, пресс-папье и колючими уродливыми варежками. Историческая ценность и привлекательность крытых мостов и достопримечательностей времен Войны за независимость ничуть не выше той, что вы можете отыскать, просто пройдясь по одной из небольших улочек Гринвич-Виллиджа. А листопад можно увидеть в любом северо-восточном штате Америки. И потом, неужели эти люди не могут придумать лучшего способа проводить время, чем заниматься подобной ерундой? К примеру, тот парень, тоже из Коннектикута, который напился молока и заставил его литься из глаз? Сколько раз он пытался проделать это, прежде чем добился результата? Один раз — просто противно. Много раз — откровенно глупо. Сценаристам Леттермана следовало бы назвать этот раздел «Тупые выходки жителей Коннектикута». Ну хорошо, а каковы альтернативы? Джей Ленно[7], эквивалент солонины на куске белого хлеба с майонезом, и исторический канал с очередной передачей о воздушных битвах Второй мировой войны? Ничего, кроме Второй мировой, превращенной Спилбергом в модную тему.

Но сегодня вечером им с Сидом было безразлично, что смотреть, мыслями он все равно был далеко. Плохой день и отвратительное настроение. Босс опять донимал его выяснениями, как долго еще он будет разбираться с Констанс Чэндлер. Долго ли? Десять дней, вот сколько. Не мог бы он вмешаться и лично взглянуть, что там происходит? Его ведь пригласили именно для этого, не так ли? Он был лучшим агентом налоговой службы Северо-Атлантического региона. Во всем агентстве никто не разрешил проблем больше и не собрал большего количества денег. Но Билли, на службе Уильям, возражал: у него свои уловки и приемы, собственный метод, чувство нужного момента, и оно не связано с примитивным расчетом времени. Он согласен с теми, кто занимался этим делом прежде, а их было немало, что с ней что-то не так, и с сотнями тысяч, может, даже миллионами долларов тоже. Но что именно и как, и насколько точно, он не знал. В таких делах нужно быть исключительно осторожным, в противном случае все финансовые доказательства будут спрятаны, или потрачены, или отмыты в мгновение ока. Не стоит волноваться. У него есть план, есть сроки. План: хм… ладно, будет импровизация. Сроки: месяц или два. Но и, то и другое — его личное дело, и он не обязан объясняться или оправдываться, тем более после десяти лет поисков плохих парней и возвращения в казну, возможно, миллиардов долларов. Эта работа и так достаточно тяжела и без нудного начальства.

И что эта собачья нянька, Нина, делала в его — точнее, в этой — ванной? Неужели она действительно принимала ванну? По роду деятельности он сталкивался с различными человеческими, мягко говоря, странностями. Но принимать ванну в чужой квартире, не будучи гостем, — это вообще-то граничит с психопатией. Он вспомнил, какими влажными были ее волосы, как капля сбежала от брови к уголку ее рта, а она упрямо не обращала на нее внимания, пока в конце концов не слизнула ее. Надо признать, в тот момент она выглядела весьма привлекательно, вся такая взволнованная, возбужденная.

Ладно, он даст ей еще один шанс. Не возиться же с поисками новой собачьей няньки? Он взглянул на Сида, уставившегося в телевизор, будто и в самом деле понимал шутки — впрочем, может, и понимал. Билли введет для Нины строгие правила и, наверное, даст Питу десять баксов, чтобы не спускал с нее глаз. Фиксировал время, если придется. Она должна будет подняться наверх, взять собаку и спуститься в течение пяти минут. И это еще по-божески, с учетом времени на вызов лифта наверх и вниз. Он прижал кончик указательного пальца правой руки к ладони левой и потер, словно раздавил букашку, — мнемонический прием, которому научил его братец Дэниел, вероятно, единственное, чему он мог научиться у этого болвана.

Но следует отдать ему должное — Билли не был бы столь близок к тому, чтобы изловить наконец миссис Чэндлер, не позволь ему Дэниел пожить в его квартире, случайно находящейся точно напротив жилища криминальной дамы. Пускай всего на пару месяцев, но Билли получал возможность оказаться рядом со своей добычей. Он не рассчитывал, что сделка пройдет так легко, но Дэниел как раз готовился «к небольшой переоценке ценностей», как он это назвал, и, вместо того чтобы переселиться в конуру Билли на Сорок девятой улице, на два месяца отправился в путешествие по Непалу. Итак, однажды вечером Дэниел с рюкзаком отбыл, а час спустя в его квартиру въехал Билли с саквояжем, лэптопом и черным чемоданчиком. Портье при этом и глазом не моргнул.