Читать книгу "Испанский башмачок - Андрей Кивинов"

Верещагин принес рекомендации от авторитетных людей, выпил лимонада с редактором в ближайшем кабачке, и его зачислили в штат. «Копыто пегаса» все-таки удалось ликвидировать, отдав фирме-посреднику половину первой зарплаты. Теперь он жил относительно спокойно и благополучно, стряпая материалы про починку табуреток, приготовление клюквянки и составляя кроссворды для читателей с интеллектом колорадского жука.

Но нет… Ни на минуту нельзя расслабляться. О чем и напоминала спина бегущего с ружьем наперевес Эдуардыча.

— Не отставай, Викторыч! Вилы не потеряй!

— Бегу, бегу, — прошептал автор «Ублюдка», дыша, словно олимпийский чемпион, только что пересекший финишную черту.

А мимо проплывали похожие на детские кубики разноцветные домики и засыпанные снегом парники. Огромная коммуналка, только вместо комнат — сотки. И почему выбрали именно его комнату-сотку? Не самая вроде богатая. Кстати, в ближайшем же номере «Муры» надо поместить материал о проблемах защиты участков от беспредела. Сам и напишет. Печальный опыт получен.

На перекрестке линий сосед на мгновение притормозил. По следам, как по навигатору, определил направление и, выплевывая пар изо рта, помчался дальше, словно ковбой без лошади. К слову, у Владимира Викторовича действительно имелся GPS-навигатор. Подарок коллег на день рождения. Сначала именинник обрадовался — классная штука, модная. Но спустя неделю понял, что абсолютно бесполезная. На авто он не путешествовал, в городе ориентировался и так. Отвез игрушку на дачу. И теперь, прежде чем сходить в сортир, выносил навигатор на крыльцо и сверялся через спутник — на месте ли будка? Определял кратчайшее расстояние и шел строго по проложенному на экране маршруту. А иначе бы, блин, заблудился. Хорошая все-таки штука — научно-технический прогресс. Жаль, нельзя по навигатору вычислить, куда вещички уехали. Но ничего, на этот случай есть сосед Эдуардыч с ружьишком. Без всякого спутника дорогу видит.

Санный след, как и предполагалось, вывел к металлическим воротам садоводства и стенду объявлений, где висел единственный листок с просьбой заплатить в правление ежегодные взносы на прокладывание водопровода. По слухам, взносы собирались последние лет десять, но радостей водопровода так никто и не ощутил.

— Как пить дать, местные обнесли, — сделал очередной дедуктивный вывод человек с ружьем, окинув перспективу пламенным взглядом баррикадного демократа.

Под «местными» подразумевались жители небольшого областного городка, затерявшегося в трех верстах от садоводства. Градообразующий цементный завод погряз в долговых расписках, жители сидели на хлебе и воде без всяких перспектив. Наиболее оголодавшие совершали набеги на дачные участки сытых городских сограждан. Судя по прихваченным у Верещагина маринованным грибам, в городке цементников начинался голодомор.

Санно-шелуховый след тянулся вдоль жидкой лесополосы, ограждающей канаву, по которой якобы и собирались тянуть водопровод. Дальним концом канава упиралась в гигантский металлический бак, распространявший в радиусе ста метров аммиачное зловоние. Кому принадлежит бак, никто не знал и особо не интересовался, ибо в дачном хозяйстве был бы абсолютно невостребованной вещью.

— Я так чувствую, картошечку мою тоже они, суки, покопали, — предположил следопыт, — а я на кабанчиков грешил.

Эдуардыч занимался тем, что в ближайшем к садоводству леске незаконно разрабатывал земельные угодья и засаживал картошкой элитных сортов. А по осени собирал наживу. Но в прошлом году, буквально за неделю до сбора урожая, некто прошелся по плантации и картошечку приговорил. Причем грубо, по-звериному. Кто-то из дачников сказал, что видел в лесу кабаниху с кабанятами. Сосед два дня бегал по лесу с ружьем, чтобы утолить жажду мести, но, кроме заблудившейся дворняги, никого не нашел. Горе его не знало границ, и только верещагинская клюквянка немного заглушала боль утраты. Но спал Эдуардыч первое время с ружьишком.

Они устремились дальше, обогнув аммиачный бак. След оставлял надежду на торжество справедливости.

— А что делать будем, если поймаем? — задал резонный вопрос потерпевший, бросив взгляд на соседское ружьишко.

— Как — что? Поставим сволочей к ближайшей стенке и, как говорится, по законам военного времени. Без суда и следствия. Чтоб остальным урок впрок. А вещички заберем. Не ментовку же вызывать?

Сказано было без малейшего намека на иронию, словно судьей из «Часа суда». Замредактора «Муры» немного растерялся. Эдуардыча он, конечно, знал, но как доброго соседа, а вот как человека?.. Кто его разберет, вдруг и правда прикончит. А отдуваться обоим.

Через полчаса интенсивных движений нижними конечностями преследователи уперлись в чисто символический забор, ограждающий какую-то строительную площадку. Стройка была заморожена во всех смыслах этого слова. И заморозил ее совсем не Дедушка Мороз. Возможно, дедушка Кризис. Ударил волшебным посохом-дефолтом по кредитам, и все застыло. Теперь уж даже старожилы не помнили, что здесь хотели соорудить. Да и какая разница?

Забор, походивший на челюсть профессионального хоккеиста, с редкими штакетинами, не мог стать серьезным препятствием на пути гончих. На территории — присыпанный снежной шубой бетонный фундамент, окаменевший, словно мамонт, экскаватор и несколько унылых вагончиков-бытовок с забитыми фанерками окошками. Но один подавал признаки жизни — из окошка вверх тянулась труба буржуйки, из которой вился мутный дымок надежды.

И именно к этому вагончику вел санный след.

— Во, и крематорий работает, — кивнул на дымок Эдуардыч, — сразу и сожжем.

— Ты серьезно?

— Я за свою картошку две деревни сжечь готов, — голосом бойца заградительного отряда ответил сосед, взводя курки на двустволке.

Под бытовкой опытные глаза Холмса и Ватсона заметили и санки, вернее, приспособление, на которых вывозилось краденое. Две трубы, сцепленные досками наподобие катамарана.

Эдуардыч приложил палец к губам и, прячась за сугробами, побежал к бытовке, словно игрок в пейнтбол. Владимир Викторович, подражая соседу, тоже согнулся в поясе. Меньше чем через полминуты оба прижимались к холодной металлической стенке вагончика.

— Я зайду в дверь, а ты, Викторыч, стереги окошко. Чтоб не выскочили. Полезут — подставляй вилы, — дал указание стратег.

— Погоди… Может, все-таки милицию вызовем? — предложил потерпевший.

— Зачем? Сейчас спокойно спустимся с горы и оттрахаем все стадо, — улыбнулся Эдуардыч. — Не волнуйся. С нами Венгер.

Сосед скрылся за углом бытовки, автор «Ублюдка» подошел поближе к единственному окошку, из которого мог выскочить потенциальный злоумышленник. Сердце гнало кровь по сосудам, словно тренер проигрывающую команду к воротам соперника. Никогда еще замредактору «Муры» не доводилось направлять на человека вилы. А вилы у Эдуардыча хороши — с одного удара голову пробьют. Особенно если в глазки попасть.

Ничего, за правое дело можно и в глазки… А уж за «Ублюдка на Марсе» во все имеющиеся отверстия, и неоднократно.