Читать книгу "Скандальная дуэль - Дон Мактавиш"

– Но вы, милорд, сами аристократ, – напомнила она.

Граф откровенно рассмеялся. У него были прекрасные белые зубы, в уголках рта появились соблазнительные ямочки.

– Только по рождению, миледи, уверяю вас, – сказал он. – У меня весьма провинциальная душа. Маскарадный костюм, признаю, был низкой выходкой, которая, как и полагается, повлекла за собой неприятные для меня последствия. К несчастью, вы попали под перекрестный огонь, о чем я чрезвычайно сожалею. Клянусь, я бы все что угодно отдал, чтобы этого не случилось.

– Не думайте больше об этом. Ваше извинение с благодарностью принято, милорд, – уверила его Дженна со всем достоинством, какое могла собрать в непосредственной близости от него.

– Когда свадьба? – поинтересовался граф. – Сомневаюсь, что после случившегося меня пригласят, и хотел бы должным образом поздравить вас, когда придет время.

Дженна, помрачнев, замялась. Она совсем забыла о Руперте. На лице Кевернвуда снова появилось странное непроницаемое выражение. Она видела его, когда впервые взглянула на графа и когда пришла в себя после обморока. Он изучал ее, и этот загадочный взгляд вблизи обезоруживал сильнее, чем все случившееся.

– Мы планируем пожениться зимой, милорд, – сказала она. Несмотря на охвативший душу хаос, ее голос звучал твердо. – Точная дата не установлена. Сначала я должна съездить в Париж, пополнить приданое.

В ответ тишина. Граф все еще разглядывал ее.

– В-во всяком случае, до Нового года, – запнулась Дженна, заполнив неловкую паузу.

Он подошел опасно близко, так близко, что жар тел был ощутим. Опьяняющий аромат табака поплыл в воздухе, кружа голову и провоцируя. Как граф возвышается над нею! Они почти касались друг друга, и Дженне пришлось откинуть голову назад, чтобы встретить его взгляд, изучавший изгиб ее стройной шеи и декольте. Черт возьми! Почему она не надела сорочку, отделанную брюссельским кружевом?

Внезапно он взял ее руку и поднес к теплым губам. Шокирующие волны жара разбежались по ее дрожащему телу, захватывая потаенные уголки. От прикосновения его влажного дыхания она вся затрепетала.

– Мне крайне неприятно прерывать эту восхитительную встречу, – сказал, выпрямляясь, Кевернвуд. – Но, учитывая ситуацию, думаю, что нам неразумно дольше задерживаться здесь. Я доставил вам много неприятностей своим визитом. Усугублять их было бы непростительно. Позвольте мне уйти раньше вас. Думаю, что так будет лучше.

– Конечно, милорд, – пробормотала Дженна, удрученная тем, что встреча так скоро закончилась. Ошеломленная, она покачнулась, когда он отпустил ее руку. – Значит, вы здесь останетесь?

Она тут же пожалела о вырвавшихся словах. Дурочка! Почему бы ему не остаться? Надо же было сказать такую глупость!

– Да, миледи. – Он одарил ее просто дьявольской улыбкой, приподняв левую бровь. – Ни за что на свете такого события не пропустил бы. – Граф поклонился, но, дойдя до двери, обернулся. – Кстати, о свадьбе, миледи, – сказал он, взявшись за ручку. – Из дружеских побуждений прошу вас прислушаться к мысли человека, который старше… и опытнее вас.

– Да, милорд?

– Подумайте хорошенько, миледи, – мягко сказал он, шагнув через порог; – Вы его не любите.

Ее щеки вспыхнули, глаза прищурились, но дверь уже закрылась за ним. Сердце ее неистово стучало, лиф розового платья поднимался с каждым вдохом. Как он смеет давать указания! Хоть его предположение и верно, кто он такой, чтобы делать подобные заявления при столь кратком знакомстве? Ее кровь закипела. Нет, это определенно не свидание. Почему его глаза говорят одно, а губы другое? Он смеется над ней?

Слезы снова брызнули у нее из глаз, но дверь библиотеки внезапно открылась, и Дженна заморгала, прогоняя их. В комнату в облаке светлого муслина, гармонировавшего с цветом волос, вплыла леди Эвелин. В этот момент Дженна меньше всего хотела ее видеть, но оказалась в ловушке. Сбежать невозможно, это было бы невежливо. Схватив с полки книгу, Дженна снова притворилась, что читает.

– Доброе утро, леди Дженна, – прощебетала девушка. – Надеюсь, вам лучше?

– Значительно, – кратко ответила Дженна.

– Мы не видели вас за завтраком.

– Мне принесли поднос в комнату.

– А-а-а!! Это хорошо, вы значительно лучше выглядите. Вчера вечером у вас вид был ужасный. Вы нас перепугали. Саймон страшно расстроился. Я видела, как он выходил из библиотеки. Уверена, он объяснил вам, что все было совершенно невинно.

– Вы давно знаете лорда Кевернвуда? – не удержалась от вопроса Дженна.

– Давно ли я знаю Саймона? – повторила девушка. – Целую вечность. Мы много видимся с Саймоном в городе. И часто гостим там у него. Когда вы приедете в Лондон, вам нужно пойти с нами в «Олмак». Вы там бывали?

– Нет.

В жизни Дженны не было вихря развлечений, праздников, приемов и поездок на знаменитые балы в «Олмаке». Но она промолчала. Она не собиралась поверять этой пустой бабочке, что пошатнувшееся здоровье отца отложило ее дебют, пока ей не исполнилось двадцать. И конечно, не расскажет этой бессердечной белокурой кукле, что безвременная смерть отца и последовавшая за ней показная меланхолия матери положили конец ее светским сезонам. Она не вынесла бы жалости этой девочки, тем более что жалеть было не о чем. Дженна была совершенно счастлива без шума и суеты лондонских развлечений. В конце концов, она не охотилась за мужем. Едва ли нужно выходить на ярмарку невест, поскольку Руперт Марнер всегда был предопределенным решением.

– Я нечасто бываю в Лондоне, – сказала она в ответ на недоверчивый вздох девушки. – И вполне довольна жизнью на побережье.

– Вы должны пойти… вы и виконт, конечно. Оркестр там просто чудесный. Там я научилась танцевать кадриль. Сама леди Джерси меня научила! Можете себе представить? Она там одна из патронесс и добрый друг Саймона. А атмосфера! Такого, как в «Олмаке», нигде нет. Вот увидите. Там бывают все важные персоны. Это исключительное место с ограниченным доступом, нужно получить одобрение, но я уверена, что у вас трудностей не будет. Саймон все может.

Дженна присмотрелась к девушке. Она была красива, молода, полна жизни. Неудивительно, что граф питает к ней нежные чувства.

– Ой, нам, вероятно, придется обойтись без Саймона, – не умолкала леди Эвелин. – После Копенгагена он стал неповоротливый. Но с его ногой и всем остальным этого следовало ожидать. Саймон особенный и чужд условностям. Мы с Криспином целую вечность пытались уговорить его отрезать волосы. Этот ужасный хвост давно вышел из моды. Это прошлый век. Больше никто не носит длинные волосы, даже мы, женщины. Но Саймон есть Саймон. Знаете, он в самом деле революционер. Он всегда бросает вызов условностям. Но отчасти в этом заключается его обаяние, правда? Я его просто обожаю.

Дженна заморгала, отгоняя вновь подступившие слезы, и поставила на полку книгу, в которую смотрела, не понимая слов. Леди Эвелин с немалым интересом рассматривала ее прическу. Эта болтушка намеревается высказаться и относительно длины ее волос?