Читать книгу "Замужняя невеста - Лариса Кондрашова"

— Кровь! — ужаснулась Соня и хотела упасть в обморок, но передумала: сейчас не время проявлять слабость. На всякий случай она ущипнула себя посильнее.

Если на то пошло, ей придется еще долго держать себя в руках. Мари… На этот раз Мари вряд ли сможет в чем‑нибудь оказать ей действенную помощь. У нее сломана рука, пусть даже мужества хоть отбавляй. Она сидела, зажатая между Соней и врачом, и успокаивающе поглаживала руку хозяйки здоровой рукой.

У Жана ничего не сломано, зато с мужеством… не то чтобы он трусил, нет, он вел себя не худшим образом, но он точно остолбенел. После того как Соня запретила ему говорить, он и вовсе сник. Прежде его успокаивал хоть звук собственного голоса, а теперь он слышал лишь звуки приближающейся смерти.

Конечно, Соня не собиралась ему об этом говорить, но теперь о собственной слабости нечего было и думать, а наоборот, следовало собраться, взять себя в руки и вспомнить все то, чему в разное время обучали ее учителя‑мужчины. Спокойствию и уверенности в том, что непременно отыщется выход…

Вот, к примеру, Софья Астахова, княжна, аристократка и на вид такая слабая женщина, оказалась невосприимчивой к морской болезни, а тот же граф Шастейль несколько раз свешивался за борт, вытравливая в море остатки какой бы то ни было пищи. Странно, что сейчас, сидя в этой тесной каморке, он не думает ни о какой морской болезни, а только прислушивается, как кролик, за которым вот‑вот придет хозяин с ножом.

Но чу! — на палубе явно что‑то происходило, потому что после стука деревянных крышек трюмов, после шорохов и скрипов в момент все стихло и раздался тот самый мощный голос человека, который, судя по всему, как раз только что дрался на саблях с кем‑то из команды. С кем‑то последним. Возможно, и со старшим помощником Юбером. Ясно, чем все это закончилось, и Софье нисколько не было жалко человека, который сделал пленниками доверившихся ему пассажиров.

— Все осмотрели? — спросил голос.

— Перевернули корабль с носа до кормы.

— Маловато, — задумчиво проговорил голос. — И эти вещи… По‑моему, они кого‑то везли.

— Может, сбросили за борт? — предположил другой голос.

— Мы бы увидели… Разве что раньше… Поторопился я, не оставил свидетелей, — хмыкнул первый. — Но кто мог знать. Откройте‑ка мне вот это!

«Мой саквояж», — отчего‑то сразу поняла Соня.

— Быстрее! Что там?

— Золото! Слитки!

— Сколько?

— Десять штук.

«Все, что я взяла с собой в дорогу!» — мысленно ахнула Соня.

— Тогда понятно, почему на судне нет никого из посторонних, — понимающе заключил мощный голос. — Им перерезали глотки, едва судно вышло из порта! Вот, парни, они еще смеют называть нас жестокими и кровожадными. Но мы и не притворяемся паиньками, не так ли?

— Так! — дружно взревели несколько глоток.

— Пора нам сваливать отсюда. Заберите это с собой.

Шаги стали удаляться, раздавался стук башмаков спрыгивающих на палубу людей.

— Хорошо, что я не взял с собой в дорогу королевский свиток на пожалование мне графского титула, — шепнул Жан Шастейль.

— А то ты мог бы предъявлять его морским рыбам, — яростно шепнула Соня.

Топот ног, шум‑гам постепенно стихли, а потом корабль качнулся…

— О чем вы думаете, Жан! — сказала Соня мгновение спустя. — Сейчас они на прощание выпустят по кораблю пару ядер, и мы с вами спокойно пойдем на дно.

— Кэп! — заорал молодой звонкий голос. — Взорвем, к чертям, эту калошу?

— Нечего тратить на нее снаряды, — отозвался все тот же начальственный голос. — Ставлю десять против одного: не позже чем через час посудина сама отправится на дно!

Пленники еще некоторое время сидели согнувшись, слушали тишину, нарушаемую лишь плеском волн о борт судна.

— Неужели они… убили всех? — на всякий случай шепотом спросила Соня.

— Всех, — подтвердил Жан, — но, похоже, нам с вами от этого не легче.

Они опять посидели, прислушиваясь, но ничего больше не услышали. Видимо, нападавшие и в самом деле все до одного покинули расстрелянный ими, опустошенный корабль.

— Госпожа, — первой нарушила молчание Мари, — вы хотите отправиться на дно вместе с этим кораблем?

— Не хочу, конечно, но нас же здесь заперли.

— В самом деле, может, попробовать выбить эти пару досок? — поддержал ее Шастейль. — Что‑то я не слышал бряцанья замка.

— Но в таком случае нас не стали бы преспокойно оставлять здесь вместе с судовой казной, — напомнила Соня.

— В самом деле, не придумали ничего лучше, как сунуть нам в ноги этот неудобный, обитый железом сундук… Постойте, но ведь он тяжелый? И, судя по всему, крепкий… Софи, Мари, попробуйте как можно ближе прижаться к переборке. Прижались? А теперь я проберусь между вами, чтобы этот проклятый сундук можно было толкнуть.

Он попробовал, но сундук — даже сундучок — будто намертво приклеился к днищу их крошечной каморки. И не желал сдвигаться, несмотря на все усилия доктора.

— Его не пускает парусина, — высказала догадку Мари. — Если попробовать вытащить из‑под него ее или хотя бы разгладить…

— Попытка не пытка, — согласилась Соня, но для верности попробовала постучать по доскам, которые закрывали вход, и даже налегла на них плечом — безрезультатно.

Ничего не оставалось бедным пленникам тонущего судна, как пытаться вытащить из‑под неподъемного сундука парусину, которая не давала его хоть немного сдвинуть.

Сначала они тянули ее в разные стороны, потом попытались освободить от нее хотя бы переднюю часть сундука — опять тщетно.

Наконец они стали стягивать ее к дальней стенке своего деревянного узилища, торопясь и задыхаясь, потому что им казалось, что вот сейчас подбитое пиратами судно начнет погружаться в морскую пучину, а они так и не смогут вытолкнуть тяжелый сундук, используя его как таран.

Доски на переборке были довольно тонкими, и если по ним как следует стукнуть… Главная беда — у них почти не было места для маневра.

— Поддается! — вдруг выдохнула Мари, которая как раз возилась у самого входа. — Слышите, вот доска!

Для наглядности она даже стукнула по деревянному настилу.

— Тянем, тянем, — тяжело дыша, увещевал женщин Жан, — каждая минута дорога!

Их легким не хватало воздуха. Они задыхались в тесной каморке, по телу катились струйки пота, но они вытаскивали и вытаскивали парусину из‑под сундука, пока не почувствовали, что он полностью стоит на досках.

Теперь нужно было упереться и толкнуть его вперед, но места для разгона было так мало, что опять они все трое стали напрягаться и потеть.