Читать книгу "Все девушки - невесты - Ирина Ульянина"

— Дался тебе этот комбайн! Говори, чего еще нужно искромсать, я сделаю.

Мама от помощи отказалась. Отправила меня спать, а сама осталась крутиться на кухне. Я втихаря стащила со стола сборник Сафо, легла в кровать и раскрыла его наугад, прочитав: «Вечной девой останусь я!» — «Выдадим», — сказал отец.

Фу, лучше бы не читала…

Через стенку я слышала, как матушка тихонько, неразборчиво напевает нечто задумчиво-печальное. Кажется, «Шумел камыш, деревья гнулись…» Мне под ее пение было очень даже сладко жалеть себя — невесту без места.

Мое утро началось в полдень, причем разбудил меня заливистый смех именинницы. Мама разговаривала с кем-то по телефону, ежеминутно рассыпаясь в благодарностях. Я вышла в зал, когда она уже повесила трубку и сообщила:

— Бабушка меня поздравила! Передавала тебе привет, спрашивала, собираешься ли на каникулы в Ялту.

— Да ну, там такая скукотища… А чего ты смеялась?

— Мама сказала: держись, крепись, дочка, возраст от сорока до пятидесяти лет — самый трудный. Ты пока еще достаточно молода, чтобы осознавать, что молодость проходит. Но после пятидесяти полегчает — искушений останется меньше, и просто перестанешь им сопротивляться, — лучезарно разулыбалась матушка и заключила, что ее мать — большая оптимистка.

— Теща как чего ляпнет, так хоть стой, хоть падай, — сморщил отец свою и без того помятую физиономию. — Каким таким искушениям ты сопротивляешься, Сонь?!

Он бродил по комнате в трусах и майке, обтянувшей круглое пузо, прикладываясь к бутылке с минеральной водой. Судя по всему, страдал от похмельного синдрома. Мамочка не удостоила его ответа. На удивление, она выглядела свежее тепличного огурца и, расстилая на столе скатерть, бодро помахивала пушистым, совсем как у белочки, хвостиком рыжеватых волос, собранных на макушке.

Я подмигнула папе: пора вручать «Шанс»!

— Сонь, ты извини, подарок у нас получился скромный, — протянул он ей пакет с туалетной водой. К чему это? Не мог найти доброго слова?

— Мамочка, с днем рождения! Будь всегда здоровой, жизнерадостной и удачливой. Не упускай свой шанс. — Я чмокнула ее в гладкую, пахнущую кремом щечку.

— Ой, спасибо, дорогие. — Именинница обняла нас, и на секунду мы замерли, объединившись в нерушимый тройственный союз.

— Сонь, ну ты бы хоть понюхала, оценила, а то я волнуюсь, — отстраняясь, предложил отец. И, как нарочно, оглушительно чихнул. Аллергия у него, что ли? Вытерев нос горстью, продолжил: — Звезда моя, я тебе клянусь — как только, так сразу куплю что-нибудь более существенное! Когда у нас следующий праздник?

— Не скоро, осенью. День Седьмого ноября, — отшутилась звезда, срывая целлофановый покров с розовой коробочки.

— Погоди, а до этого что? О, в сентябре ведь будет годовщина нашей свадьбы, двадцать один год совместной жизни. Очко!.. Чем не повод? Вот где оторвемся, погуляем! Я тебе точно кольцо с бриллиантом куплю! Потому что ты у меня сама как чистый бриллиант!

— Зачем загадывать? Дожить еще надо… — Суеверная мама обрызгала парфюмом виски, взмахнула пальцами без единого колечка, развеивая запах. — Изумительный аромат! Спасибо, мне очень нравится… Ленчик, вытаскивай тарелки! Риточка, беги умываться!

…Праздник удался: стол ломился, народ веселился. Букетов нашей юбилярше надарили такое огромное количество, что ваз в доме не хватило. Мы распихивали нарциссы, тюльпаны и гиацинты по стеклянным банкам. А хризантемы, сложив в охапку, я поставила в ведро.

Ох-х, все-таки хлопотное это занятие — принимать гостей… Пока убрали со стола и перемыли посуду, время опять перевалило за полночь. Отец, как водится, залег на свой любимый диван и вырубился первым. От него ощутимо разило перегаром, куда более сильным, чем тонкий аромат цветов. Осунувшаяся мамочка бродила по комнате в ночной рубашке как сомнамбула. Или как лунатик. Ошеломленно, будто не веря собственным глазам, разглядывала ветку орхидеи, поправляла розы, которым в вазе было тесно, и восклицала:

— Какая роскошь, боже мой! Надо же, нам с Ленчиком даже на свадьбу столько букетов не дарили… Да-а, цветов у меня сегодня, как на доброй могиле…

— Что ты выдумываешь! — возмутилась я. — Как только язык повернулся такое сказать!

Мама не ответила. Набросила на плечи старую кофту и вышла на балкон покурить. Наверное, ее как в девичестве тянуло любоваться луной и звездами. А может, просто от усталости хотелось побыть в одиночестве. Наедине с космосом.

Как бы то ни было, ее фатальная фраза засела у меня в подсознанке, и на нее к тому же наслоила плохая примета насчет празднования сорокалетия. Сделалось жутковато… Весь месяц я ждала неприятностей. Но май, в котором положено маяться, закончился, а ничего экстраординарного не произошло, если не считать мокрого снега и ночных заморозков, которые, впрочем, всегда сопровождают цветение черемухи. Все шло по-прежнему: я страдала из-за невнимания Стаса и не пропускала его радиоэфиров. Родители перманентно спорили и укладывались спать под разными одеялами. Так наша семья и дожила до теплого июня. У меня началась сессия, заставившая забыть про благое намерение беречь мамочку. И тут началось такое!.. Врагу не пожелаешь.

Глава 2 Мать. Семейное счастье

Обожаю лежать в ванне и болтать по телефону. Моя воля, вообще бы не вылезала из воды! Может быть, в прошлой жизни я была рыбкой? Какой-нибудь розово-серебристой форелью… Впрочем, это вряд ли. Рыбы немы, а к моим добродетелям молчание вовсе не относится! Стоит мне залечь в воду, как рука автоматически тянется к телефонной трубке!

— Ну о чем? О чем можно трепаться три часа подряд? — возмущается мой супруг Ленчик. И всех моих приятельниц огульно называет «тупая и еще тупее».

Про три часа он, конечно, сильно преувеличивает. И приятельниц напрасно недооценивает: они далеко не так примитивны, как ему кажется. Я бы даже сказала — весьма умны. Недаром среди них есть кандидаты наук. Но о науке мы не разговариваем, это правда. А о чем? Да обо всем подряд — о рецептах приготовления скороспелого теста, о кремах для век против отеков и темных кругов, о разведении бегоний, японской белковой диете и обновках. Самое смешное, что цветы я не выращиваю, новые наряды покупаю крайне редко и никаких диет не выдерживаю. Но в ванне я способна выслушать все, что угодно, — вплоть до выводов о качестве сухого корма для кошек и собак, которых тоже в доме не держу. Тема беседы для меня значения не имеет. Более того, чем пустяковее разговор, тем лучше, ведь в воде я не загружаюсь, а разгружаюсь. Кайфую. Отмокаю от заскорузлой черствости бытия, расправляю скукожившиеся фибры души…

Ленчик не понимает, что болтовня — это кислород для женщины. И не ценит, что у его жены недостатков — раз-два и обчелся. Ванна да телефон. Подумаешь… Он не желает сознавать, что достоинств у меня намного больше. Непрерывно пилит, переживая из-за радиотелефона: вдруг он отсыреет или выпачкается в геле для душа… Я бы рада не дразнить гусей, не попадать в поле зрения супруга, но в нашей квартире — совмещенный санузел, и задвижку на дверь к нему умышленно не приладили, потому что, когда одному надо мыться, другому непременно в тот же самый момент требуется бриться. Или еще чего…