Читать книгу "Мистер Эндерби изнутри - Энтони Берджесс"

Этот бар служил прибежищем всех местных лесбиянок старше пятидесяти. Большинство из них испробовало парадигму замужества, несколько разведенных, вдов, брошенных. В углу на стуле женщина по имени Глэдис, крашенная пергидролем еврейка шестидесяти лет, в очках в черепаховой оправе, в джинсах под леопардову шкуру, чаще и энергичней, чем следовало, целовала другую женщину, поздравляя с Новым годом. На той другой женщине с деликатным косоглазием была старая шуба из колючего меха. В стойку бара шумно врезалась тощая женщина с яростным видом в простом ворсистом, как ряса монахини, платье, в накинутой на него шубе из нутрии нараспашку, и тоже ее поздравила долго и липко.

— Пруденс, мой утеночек, — сказала она. Видно, Пруденс пользовалась популярностью. Особое очарование косоглазия. И тут фрагменты нового стихотворения со знакомой уверенностью стали всплывать в голове Эндерби. Он видел форму, слышал слова, чуял ритм. Три станса, каждый начинается с птиц. «Смотри, смотри!»[10]— голубка кричит. Разумеется, так они всегда кричат, всегда именно так кричат. «Так, так!» — подает голос утка. Тоже правильно. Какие еще птицы? Не чайки. Крашеная блондинка еврейка, Глэдис, вдруг хрипло рассмеялась. Есть такая птица. «Берегись, берегись». Грачи, вот кто. Но зачем они кричат, подают голос, предупреждают?

Шариковая ручка у него была, а бумаги не оказалось. Лишь обертка от зайца. Там нашлась длинная пустая колонка для экстренных сообщений с двумя одинокими футбольными результатами сверху. Он записал услышанные строчки. И другие смутно слышавшиеся фрагменты. Смысл? Смысл поэта не занимает. Вдова, тенистая листва. Вдова, кругом луговая трава. Тень, плетень. Голос, очень четкий и тонкий, сказал, как бы ввинчиваясь ему в ухо: «Пей причастие выбора». Глэдис запела попсовую белиберду, сочиненную каким-то тинейджером, часто звучавшую в диско-программах по радио. Пела громко. Эндерби возбужденно крикнул:

— О, ради Христа, заткнитесь!

Глэдис возмутилась.

— Кто ты такой, черт возьми, чтоб велеть мне заткнуться? — угрожающе крикнула она в ответ.

— Я стих стараюсь написать, — пояснил Эндерби.

— Этот паб, — сказал кто-то, — считается респектабельным.

Эндерби прикончил виски и вышел.

Быстро идя домой, попытался вернуть ритм, но он ушел. Фрагменты больше не были живыми членами какого-то мистического тела, обещавшего явиться в целости. Мертвая, как заяц, бессмысленная ономатопоэйя; глупый звон: вдова, трава, тень, плетень. Громкие ритмы набегавшей приливной волны, морской зимний ветер, меланхоличные чайки. Порыв ветра сотряс и развеял возникавшую форму стиха. Ну что ж. Из миллиона манивших, подобно девушкам-кокеткам, из кустов стихов очень немногие можно поймать!

Приближаясь к дому № 81 на Фицгерберт-авеню, Эндерби содрал с зайца окровавленную бумагу. К фонарному столбу почти перед парадной лестницей его дома была приделана мусорная корзинка общего пользования. Бросил туда скомканное месиво новостей, крови, зачатков поэзии и вытащил ключ. Чистенький городок. Не позволяет нам снизить стандарты, хоть тут и не бывает приезжих отпускников. Пошел на кухню, принялся свежевать кролика. Получится, думал он, похлебка с морковкой, картошкой и луком, приправленная перцем, солью с сельдереем; плеснем туда остатки рождественского красного вина, прежде чем ставить на стол; еды хватит почти на неделю. Внутренности шлепнул в миску, нарезал тушку, потом открыл кран. Руки палача, думал он, глядя на руки. До локтей в крови. Попробовал изобразить ухмылку убийцы, держа жертвенный нож, воображая зеркало над кухонной раковиной.

Из крана потекла вода, бросив слабую тень — неподвижную тень — на тумбу. Пришла строчка, рефрен: «кран текущий бросает статичную тень». Вот оно, узнал он, возбуждение, вновь поднимается. Вдова, тень, плетень. Выпалился весь станс целиком:

«Так! Так!» — подает голос утка.

Наслаждайся вдовой, повали под плетень,

Пей причастие выбора, голос рассудка.

Кран текущий бросает статичную тень.

К черту смысл. Куда к дьяволу подевались другие птицы? Кто они? Кукушки? Чайки? Как зовут косоглазую сучку, лесбиянку из «Герба масонов»? С ножом в руке, по локти в крови, он выскочил из квартиры, из дома, к мусорной корзинке, приделанной к фонарному столбу. Были там другие люди, пока он копался, шарил, выхватывал. Коробка из-под «Черной магии», пачка от «Сениор Сервис», банановая кожура. Все это яростно швырялось в сточную канаву. Нашлась оскверненная бумага, куда был завернут зверек. Эндерби лихорадочно просматривал скомканные страницы. ПОЛИЦИЯ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ: ЭТОТ МУЖЧИНА СПОСОБЕН НА УБИЙСТВО. ЭТОТ ПАРЕНЬ ЗАСЛУЖИЛ ЛЮБОВЬ. Почти все снижают кислотность с помощью «Ренни». Омерзительное чтение. Прочел: «Вызывающая боли кислотность нейтрализуется, и у вас возникает восхитительное ощущение отступающей боли. Ингредиенты, снижающие кислотность, поступают в желудок постепенно, мягко — капля за каплей…»

— Что это? Что происходит? — спросил официальный голос.

— А? — Оказалось, неизбежный закон. — Ищу чертовых птиц, — пояснил Эндерби, вновь принимаясь копаться. — Ах, слава богу. Вот они. Пруденс, голубка. Грачи, предупреждение. Отлично записано. Вот. — И сунул вытащенные листки в руки полисмену.

— Не так шустро, — предупредил полисмен, яблочно-румяный молодой человек. Из деревенской глубинки, очень высокий. — Зачем тут нож, откуда столько крови?

— Я мачеху свою убил, — объявил Эндерби, занятый сочинением. «Смотри, смотри!» — голубка кричит. И побежал в дом. С верхнего этажа как раз спускалась женщина. Увидела нож, кровь, завизжала. Эндерби заскочил к себе в квартиру, бросился в ванную, пнул обогреватель, сел на низкий стульчак. Автоматически снова встал, спустил штаны. Потом, весь в крови, стал писать. Кто-то постучал — властно, императивно — в парадную дверь. Он запер дверь ванной, занялся писаньем. Вскоре стук прекратился. Через полчаса весь стих был написан на бумаге.

«Смотри! Смотри!» — голубка кричит.

Скорпион затаился в траве в позолоченный день.

В островной стене глаз торчит.

Кран текущий бросает статичную тень.

«Берегись! Берегись!» — восклицают грачи.

Скорбящая вдова проводила любимого в вечную сень

И поджидает тебя в огне ночи.

Кран текущий бросает статичную тень.

Указание последнего станса казалось вполне ясным, вполне интимным. Неужели, раздумывал он, можно действительно ему последовать, сделав этот год отличным от всех прочих?

«Так! Так!» — подает голос утка.

Наслаждайся вдовой, повали под плетень,

Пей причастие выбора, голос рассудка…

Тут Эндерби услышал, что на кухне все так же потопом льется вода. Забыл закрыть кран. Так и бросает статичную тень. Встал, автоматически дернул цепочку. Про какую это чертову вдову говорится в стихе?