Читать книгу "Династия. Семь обретенных Я - Рита Тальвердиева"

И не только, вспомнился «компас монаха Авеля». Чтобы укрепить трондля потомков…

— Где и когда произошло покушение на жизнь цесаревича Николая Александровича?

Мысли бросились врассыпную…

«Аут!» — поникла я, когда москвич шагнул вперед:

— Историки не пришли к единому мнению, но крушение царского поезда в октябре 1888 года, — с апломбом начал было сосед…

— Неправильный ответ! — оборвала ведущая.

Крушение поезда отпадает, мысленно перелистала я страницы истории. Что осталось? Случайный залп картечью в сторону Зимнего во время крещенского парада… Случайный ли?! Или… явное покушение в Японии?!

«Компас, подсказку!!» — чуть не вырвалось вслух.

Компас… указывал на Восток.

— В стране Восходящего Солнца — Японии!! — выкрикнула я.

Сухой кивок ведущей, и я построчила дальше:

— Там на цесаревича напал полицейский, нанеся саблей несколько ран. Преступник был приговорён к пожизненному заключению…

Вот и я в перекрестье четырех сторон Света углядела искомый выход.

Спасибо, компас!

— Сказка о Золушке приключилась и в императорском Доме Романовых. О ком идет речь?

— О Марте Скавронской! Петр Великий не только женился на бывшей кухарке, но и короновал ее императрицей Всея Руси, — разулыбалась я. — Это — Екатерина Первая!

– Назовите инициатора 1-й Гаагской мирной конференции, — с интонацией Левитана произнесла ведущая.

Причем тут Гаага?

«Конфетка» уплыла барышне в кокошнике…

Могла бы сообразить, после корила себя я. Разумеется, Николай II… Он принял свой крест и взошел на Голгофу после неоднократных попыток образумить мир.

— Внимание! Цитата историка Бардовского: «В России на глазах всего общества в течение 34 лет происходила настоящая, а не театральная трагедия принца Гамлета, героем которой был…». О ком идет речь?

— О цесаревиче Павле, — подпрыгнула я, — впоследствии императоре Павле I (моя «конфетка», моя!).

Аплодисменты грянули вдруг, нежданно. Дама в кокошнике заметно скисла. А парень справа ободряюще вскинул руку, сложив пальцами букву «V». А он ничего… Как же его имя?

— И последний вопрос! — в предвкушении облизнулась ведущая, предварительно выпроводив со сцены барышню в кокошнике. — При каком императоре Россию впервые пригласили участвовать в Олимпийских играх?

— При императоре Николае II, — на одном дыхании выпалила я и не удержалась от взвизга.

«Приз мой! Сюда, лукошко, сюда!!» — как на поводке, вела я взглядом конверт, пока он не перекочевал в мои руки. Оркестр выдал туш. А под восхитительную мелодию «Дорога в Монте Карло»[5]ко мне приплыл и приз зрительских симпатий: недельный тур на Лазурный берег — летнюю резиденцию российских императоров. С последним аккордом павой выступила ведущая. В ее руках на бархатной подушечке сияла, осыпанная самоцветами, корона. Мне?! — оглянулась я на всякий случай…

Под долгий шелест аплодисментов меня поздравляли с победой. Моя прабабушка-телеграфистка вдруг, в одночасье, возвела меня к трону. Магнитная стрелка компаса, дрожа от радости, подпирала Зенит. А когда соперник-москвич вызвался помочь мне спуститься с крутых ступеней сцены, перед внутренним взором восстал и Запад. Как это там у Мармарова — соперник, явный враг, союзник… Суженый?! — обомлела я. «Столичная штучка…» — тут же согрела улыбка дедули. «И глаза — карие!» — чуть не споткнулась я на последней ступеньке.

Вот это поворот… Ай да чудо-компас!

На этот раз я сдержала свое «вау!»

Когда он пригласил меня на тур Королевского вальса[6], я все еще посмеивалась над своими фантазиями — стройных-кареглазых на балу видимо-невидимо. И «столичных штучек» — каждый пятый, наверное… Но когда он подвел меня к окну и галантно приложился к ручке, сердце отчего-то екнуло. И тут…

На меня шагнуло голубое облако орхидей.

— Арсений?!!

Обаяшка-москвич с вежливой улыбкой ретировался.

Припев!

Ты — оценка моя,

Мой багаж, мой кураж,

Горизонт, высота,

Мой король и мой паж.

Я боюсь, я берусь,

Вновь я рвусь до небес,

Чтоб с тобой в два крыла

Пролететь темный лес.

Над короной Бештау еще стояла необычная радуга — не коромыслом, а сияющей улыбкой — на все предзакатное небо.

— Желание! Загадывай скорей желание! — воскликнул Арсений. — Я свое уже загадал.

— Какое? — не удержалась я, встретившись с ним глазами. Карие!

От его взгляда слегка повело голову и сердце зашлось в ликующем ритме.

— Ты его знаешь, Натали… И у нас будут удивительно красивые дети! — шепнул он на ушко.

Определи свою счастливую сторону света

Нас что-то вечно заставляет бежать по кругу. Тень прадедушки? Завет прабабушки? Проекции нашей судьбы. Греховные и святые, утраченные и обретенные. Вечные. В своей неудержимой любви к тебе. И пока несешь ты эстафетную палочку Дома, рода, фамилии — они с тобой. Твои Семь Я.

* * *

Если жизнь упрямо посылает на все четыре стороны, сориентируйся по компасу. В перекрестье четырех сторон Света мелькнет невидимый прежде шанс: незримая дотоле тропинка.

Семь обретенных Я

Только чудеса и бывают.

Александр Мень

Предсказание

Он упал на мягкое сидение вагона «СВ», бросив объемный портфель рядом. На миг погрузил лицо в растопыренные ладони, взъерошил волосы, мотнул головой. Показалось, сейчас отряхнется, как пес от воды. Но он этого не сделал.

— Уфф-ф, — резко выдохнул он и улыбнулся.