Читать книгу "Внеклассное чтение. Том 1 - Борис Акунин"

— Хорошо, я дам вам совет. — Фандорин осторожно отодвинулсяот стола, чтобы в случае чего успеть вскочить на ноги. — Эта коллизия известнаиз литературы, есть целый роман на эту тему, и, читая его, я думал, какпоступил бы на месте несчастного родителя. Выход такой: бросьтесь на того избандитов, который отвратительней, впейтесь ему зубами в глотку и пусть васубьют. Но ни в коем случае не выбирайте между своими детьми.

Аноним впервые утратил самоуверенность, растерянно моргнул —очевидно, не ожидал такого ответа.

— Ничего себе! — загорячился он. — Разве смерть — выход?

— Я же вам сказал: выход — это выбор оптимального, то есть вданном случае наименее вредоносного решения. Даже если существует загробнаяжизнь и муки ада, худшей пытки, чем предложенная вами ситуация, там быть неможет. Так что вы в любом случае окажетесь в выигрыше.

Неизвестный вынул руку из кармана (слава богу, пустую, безбритвы) и посмотрел на Нику по-другому, без издевки и блеска в глазах.

— Существует, — сказал он.

— Что «существует»?

— Загробная жизнь. Но сейчас это к делу не относится. А чтовы скажете, если я вам задам такой ребус…

Ободренный тем, что в руке посетителя не оказалось колющегоили режущего предмета, Фандорин решил, что пора проявить твердость:

— Может быть, достаточно ребусов и абстрактных задачек? Мыведь занимаемся вашей проблемой.

Собеседник строго произнес:

— Это вам так кажется, — и бросил на Николаса взгляд, откоторого хозяину кабинета стало окончательно не по себе. Как бы, узнать, наместе ли Валя? Фандорин покосился на дверь. Если Кузнецов сейчас впадет вбуйство, в одиночку с ним, возможно, не справиться — известно, что усумасшедших во время припадка сила удесятеряется.

— Так я, с вашего позволения, изложу вам свой рассказец? — вполнемиролюбиво спросил аноним. — Уверяю вас, в нем нет ничего абстрактного илифантастического.

— Хорошо-хорошо, — поспешно согласился Ника.

— Итак. Жил-был на свете один человек. Прожил с женойдвадцать восемь, ну пускай для ровного счета тридцать лет. Детей у них не было.Это важно, потому что, когда есть дети, любовь имеет обыкновение рассеиваться,а тут, знаете, все чувства в одну точку. Короче говоря, очень этот человеклюбил… то есть, собственно, и сейчас еще любит свою жену. Можно сказать, она унего — единственный свет в окошке.

Николас слушал, сдвинув брови — уже заранее знал, чторассказ будет неприятным, вроде того, про заложников.

Так и вышло.

— И вдруг у жены обнаруживается болезнь. Тяжелая, а может, инеизлечимая, — припечатал, Кузнецов и сделал паузу, чтобы слушатель как следуетосознал, вник.

И Фандорин сразу же вник, выражение лица у него сделалосьстрадальческим. Была у Николаса такая особенность — можно даже сказать,профессиональная черта: когда кто-нибудь рассказывал про свои проблемы, глава«Страны советов» не просто ставил себя на место рассказчика, а на время как быдаже превращался в этого человека. И сейчас перед глазами, конечно же, сразувозникла картина. Возвращается Алтын от врача, смотрит в сторону, неестественноспокойным голосом говорит: «Ты только не волнуйся, это еще не наверняка, онговорит, просто нужно подстраховаться…» Бр-р-р.

Он передернулся, а мучитель разворачивал свой «ребус»дальше:

— Муж, само собой, запаниковал. Бросился туда, сюда. Караул,кричит, люди добрые, спасите, помогите! И люди добрые тут же сыскались,спасальщики-помогальщики. Они на крики «караул» сразу слетаются и нюхают,пахнет деньгами или нет. Если унюхают — сулят чудеса и даже стопроцентногарантируют. Это раньше, во времена проклятого тоталитаризма, чудес не бывало:если можно вылечить — лечат, если нельзя, говорят: медицина, мол, бессильна. Анынче ведь невозможного не стало, верно? Результат гарантирован, — подмигнулКузнецов, очевидно, цитируя рекламу «Страны советов». — Были бы деньги. Тольковскоре у мужа деньги кончились, и чудеса не замедлили иссякнуть. Вот вам иребус: время упущено, жена умирает, поделать ничего нельзя. Хотя нет, —плотоядно улыбнулся садист. — Я вам еще краше картинку нарисую. Когда поделатьничего нельзя — это что ж, на нет и суда нет. А тут, представьте себе, спасениеесть. Правда, далеко, в Швейцарии. Есть там некая волшебная клиника, в которойодной только и делают спасительную операцию. Но вот ведь закавыка: стоит курслечения денег, которых этому человеку ни в жизнь не раздобыть. Тут не важно,какая именно сумма — важно, что она совершенно за пределами реального. Назовемее условно: миллион. Ну-ка, специалист но безвыходным положениям, что вы томучеловеку присоветуете?

Улыбка исчезла бесследно, в голосе грохотнул раскат грома,глаза метнули в мастера добрых советов молнию.

Ника, пока длилась печальная повесть, весь исстрадался —болезненно морщился, вздыхал, рисовал на листке ножи и стрелы. Дело у господинаКузнецова и в самом деле выходило сложным, муторным и, увы, опять безо всякихвидов на заработок.

Дослушав, Фандорин открыл записную книжку.

— Миллион — это слишком много, таких расценок за курслечения не бывает, — хмуро сказал он. — Мне все-таки необходимо знать точнуюсумму. Это первое. Второе. Мне понадобится полный комплект медицинскойдокументации: справки, анализы, выписка из истории болезни, заключениеспециалистов. Главное — не отчаивайтесь. Свет не без добрых людей. Естьмеждународные фонды, есть благотворительные организации. Я не знаю подробно,потому что сам в такой ситуации не был. — Мысленно прибавил: тьфу-тьфу-тьфу,скрестил пальцы и еще бесшумно постучал по ножке стола. — Но обещаю вам: ужезавтра соберу всю нужную информацию. Приходите ко мне… в четыре. Нет, лучше впять, чтоб наверняка. Принесёте все бумаги. Письма благотворителям я напишу сам— у меня английский язык родной. Не падайте духом. Всё, что можно сделать,сделаем.

Однако вопреки ожиданиям клиент не возликовал и не сталрассыпаться в благодарностях. На худом, пучеглазом лице отразилось крайнееудивление, впрочем, в следующую же секунду сменившееся облегчением.

— Вы забыли, что у этого человека нет денег! — торжествующевоскликнул он. — Это совершенно некредитоспособный субъект! Он не сможет вамзаплатить. Я же говорил, все его сбережения съели шарлатаны и обманщики!

— Это я уже понял. Тем не менее, постараюсь помочь вашейжене.

От этих слов аноним вдруг как-то поник. Устало поморгал,потер веки. Вяло сказал:

— С чего вы взяли, что речь обо мне? Это я так, некуютрудную ситуацию обрисовал…