Читать книгу "Юность Бабы-яги - Владимир Качан"

– Будем, – сказал Петя, – делать репортажи типа «Дневник фестиваля». Про тебя в редакции я уже сказал, все согласились, поедешь?

– А чего там вообще будет? – спросил Саша.

– Да что-что! Как всегда. Отличная тусовка, выпивка. (Тут Саша поморщился.) Праздник, как всегда.

– Да чего праздновать-то? – сказал Саша. – Когда все так неинтересно.

– Ну это ты брось. Все бесплатно: и стол, и дом, и девочки.

Петя на халяву был готов ехать хоть на Дальний Север в поселок Караул, а уж за 100 долларов он заставил бы родную мать в цирке прыгать через обруч, – Саша за ним это знал, но все равно общался – таких, как Петя, среди журналистов вагон, и что, с ними со всеми ссориться, что ли?

– Так что ты брось, Шурец, поедем, оттянемся, отдохнем.

Петя называл Сашу именем, рожденным в небольших глубинах своей фантазии, – Шурец. Ему казалось, что Сашино совсем несолидное для его таланта поведение дает ему право на такую фамильярность. Нельзя же себе представить, например, чтобы Маяковского называли Вовец, а Пушкина – Шурец, а Сашка такой простой, что может быть и Шурцом. При этом нельзя сказать, чтобы Петя не знал размеров Сашиного таланта и не уважал его, напротив, он часто за бутылкой говорил ему: «Шурец, ты гений. И я это знаю, и все. Но ты никогда, слышишь, никогда не будешь признан как гений, даже как высокий талант, потому что ты своим талантом жопу подтираешь и ведешь себя не как большой поэт Александр Велихов, а как самый обыкновенный Шурец. И денег поэтому никогда хороших ты не заработаешь. Ты не умеешь себя поставить…» Саша не обижался. Он вел себя, как ему велось, и знал, что помимо тусовок, пьянок и безалаберности за ним есть еще кое-что, за что он в отличие от приятелей мог бы себя уважать. У него в столе лежала целая стопка превосходной лирики, которая прошибала до зависти и до холодка внутри – что я так не могу – самых искушенных в этой области людей. Только Саша редко кому эти стихи показывал.

– Ну поедем, Шурец, – канючил Петя после еще двух банок пива, – поедем, а? – Петя упрашивал так потому, что знал: писать все будет Шурец, а он, Петя, будет отдыхать и тусоваться.

– Поехали! – Саша решительно стукнул банкой об стол. И уже на следующий день пара аккредитованных журналистов вылетела в Севастополь.

Глава 4

Встреча у «звездного» лайнера

Не в гостинице, а на корабле, оказывается, предпочли жить очень многие наши эстрадные знаменитости вместе со своими телохранителями, чья основная функция состояла в том, чтобы, соответствуя должности, охранять тело звезды от приближения назойливых фанаток и фанатов. Пусть организовывают свои фан-клубы, если больше нечем заняться, но держатся подальше. Хотя телохранители – это была скорее всего дань престижу или, как они сами говорили – имиджу. Перефразируя известную цыганскую песню, в которой поется о том, что «цыган без лошади, как без крыльев птица», можно сказать, что «звезда без имиджа», как без того же самого: ну неудобно, неловко как-то даже перед коллегами без одного хотя бы телохранителя и лимузина, гадко даже как-то… Звезда без телохранителя – это хуже, чем бизнесмен без офиса. Реального смысла в телохранителях, конечно, не было никакого, ну разве что отталкивать поклонниц, так ведь это и милиция делает. А если даже самому распоследнему дурню придет в голову мысль – умыкнуть, скажем, того же Балканского и затем потребовать выкуп, то эта неразумная акция ничего ему не даст, кроме хлопот, а самому Балканскому, как всегда, повысит рейтинг.

Но, так или иначе, обилие личных телохранителей, да к тому же внешняя охрана лайнера сильно затрудняли проникновение на его борт Анжелики с Виолеттой и двух Наташ. Наташи сами привели и показали, где стоит корабль. А все потому, что были девочками добрыми и отзывчивыми. И сейчас все стояли невдалеке от трапа и ждали подходящего случая. Действовать решили порознь. «Все вчетвером никогда не пройдем, – сказали девочки Наташам. – Давайте попробуем сами по себе».

Был вечер. У искомой группы концерта сегодня не было, они должны были находиться тут. Вета с Анжеликой стояли уже битый час, но входили и выходили все лица незнакомые, а начинать следовало хотя бы с автографа, а уж потом, пустив в ход все свои немногочисленные чары, добиться приглашения на корабль. Две Наташи тоже, видимо, ничего лучшего не придумали и топтались у трапа, жадно вглядываясь в проходящих мужчин.

– Что-то есть захотелось, – сказала Анжелика, – пойдем пока перекусим.

– А где? – спросила Вета.

– Да вон на набережной хот-доги продают, пойдем, а там видно будет.

Виолетте есть не очень хотелось, а хот-доги она вообще презирала. Как это можно есть то, что переводится с английского, как «горячая собака»? А вдруг и правда в этой сосиске, засунутой в булку, мясо вовсе не говяжье или свиное, а, страшно подумать, чье? Что где-то в Южной Азии едят собак, Виолетту утешало мало, они там и червяков едят, и саранчу, и змей. Но за компанию пошла, можно было хоть «Фанты» выпить и покурить в сторонке. У лотка подруги присели на лавочку, посмотрели в сторону корабля и увидели, что у трапа никого нет, Наташи исчезли. То есть – или повезло и они уже там, или же просто устали и ушли. Подруги расслабились, вытянули ноги, открыли банки с «Фантой». С корабля неслась лихая танцевальная музыка.

Кто-то пел и, похоже, что не в записи, а живьем, потому что после песни раздались аплодисменты, крики и свист, означающий теперь, как и в Америке, одобрение. Спет был один из хитов прошлых лет, и не исключено, что автором, так как на корабле собрались все-таки участники фестиваля. Этот хит чрезвычайно вписывался в атмосферу и место действия. «Хочу туда, где ездят на верблюде, и от любви качает теплоход». И если с верблюдами в Севастополе было сложно, то остальное в перспективе было вполне возможно. Пока теплоход от любви не качало, но ведь еще не вечер. Подруги за истекший час видели, какие дамы туда проходили без сопровождающих; их там встречали, их там ждали. «Праздник, который проходит мимо», – с грустью подумала Виолетта. Отсюда, с лавочки, была видна часть палубы, вся в огоньках; столы, кто-то танцевал, а кто-то на корме уже целовался.

– Здравствуйте, красавицы, – вдруг произнес кто-то справа, – можно к вам присесть?

Подруги обернулись и увидели двух довольно симпатичных молодых людей. Они улыбались, в руках у каждого было по бутылке шампанского и по два пластиковых стаканчика. Лица их были незнакомы, послужить средством доставки на корабль они скорее всего не могли, но ничего страшного, ребята симпатичные, не старые, не пьяные, не наглые, и если выпить с ними шампанского, то это еще ни к чему не обязывает, «Правда, Вета?» – «Правда, Жика», – обменялись подруги взглядами, прочитав в них и вопрос, и ответ, и подвинулись. Кстати, Жикой Вета называла подругу для краткости и, только один на один или по телефону, понимая, что таким сокращением совершенно девальвирует благородство и звучность имени Анжелика.

– Меня зовут Саша, – располагающе улыбнулся Саша Велихов (ибо это, как вы уже несомненно догадались, был именно он), – а это мой друг Петя. – Петя вытянулся струной, резко наклонил голову и щелкнул шпорами, то есть – задниками кроссовок. Саша разлил шампанское. – А вас? – выжидательно посмотрел он на девушек.