Читать книгу "Любовники - Эдуард Багиров"

Судьба наградила меня довольно удачной внешностью, к тому же я коммуникабелен, девушки всегда обращают на меня внимание, и через короткое время, как правило, оказываются в моей постели. Мне и пальцем особенно-то шевелить незачем – сами приезжают. Но в глубине души я осознаю, что нужен им ровно для того же, что и они мне – просто переспать. Мало-мальски умная девушка никогда не станет иметь со мной ничего серьёзного. Потому что я – никто, и звать меня никак. Потому что я не способен сделать женщину счастливой. У меня нет для этого ни средств, ни желания. При своём раздолбайстве и никчёмности я ещё и законченный эгоист. Всё, на что я способен – это пустить пыль в глаза, да и то ненадолго. Умные девушки это просекают сразу же, и держатся от меня на расстоянии. А с дурами, у которых в глазах безнадёга, – типа пусть плохонький, зато мой, – я и сам не желаю иметь ничего серьёзного. Замкнутый круг. Естественно, что всё это я держал глубоко внутри себя, и никогда никому в этом не признавался. Я же весь такой крутой и уверенный в себе, просто жуть. Но суть от этого не меняется. И когда я напивался один, то всегда чувствовал себя глубоко несчастным, набитым комплексами мешком с дерьмом, которым, в сущности, и являлся. И я упивался этим чувством. Других-то нет. Я патологически неспособен разделять мысли и чувства других людей. Мне на них плевать. На чувства девушек – тоже. Поэтому я вновь и вновь заходил на «Одноклассники точка ру»… Впрочем, чего врать-то. Я вообще оттуда не вылезаю. Затягивает. Но я вроде говорил о роде деятельности? А, ну да. В один прекрасный момент, сидя в кабинете, и тупо щелкая мышью по фотографиям всяких мартышек с сайта знакомств, я вдруг осознал, кожей почувствовал, что если я мгновенно, вот прямо сейчас что-нибудь не изменю, то очень скоро деградирую окончательно, и навсегда перестану себя уважать.

Я достал из тумбочки бутылку виски, наполнил стакан, и большими глотками нервно его осушил. Потом снова залез в компьютер, и снес оттуда все личные файлы. На написание заявления на увольнение по собственному желанию потребовалось три минуты. Ещё несколько минут втолковывал гендиректору, что «да, я ухожу совсем; нет, не к конкурентам; нет, зарплата меня устраивает; нет, я не стану тратить время на передачу дел, сами разберётесь; плевать я хотел на лишение премии; да увольняйте по любой статье на ваш выбор, а трудовую книжку потом можете отнести в сортир, она мне больше не пригодится». Выйдя на улицу, я позвонил своей девушке, и сообщил, что у неё есть немного времени на то, чтобы забрать из моей квартиры всё своё барахло. Иначе я это выкину. «Нет, ничего не случилось; нет, у меня нет другой девушки, просто я больше не могу, не желаю тебя видеть; ключи оставишь в почтовом ящике; да нет, нет, дорогая, ни-чего не случилось, ровным счётом ничего…

Просто я тебя не люблю».

III

Договорив, я вынул из аппарата сим-карту, сломал её пополам, выкинул в ближайшую урну, и тем самым навсегда избавился от самого кошмарного периода в своей жизни. Теперь я – свободный художник.

Дарю, так сказать, людям счастье. Это дорого, но зато удовлетворяет так, что хоть из дому беги. К тому же, теперь я целиком принадлежу самому себе. Это очень радует.

А занимаюсь я распространением часов уважаемых швейцарских производителей, известных всему миру. В дорогом костюме я захожу в офис какого-нибудь большого начальника, лучше из совковых «красных директоров», а ещё лучше – мента с большими звёздами на погонах, представляюсь сотрудником фирмы-реализатора таможенного конфиската, и кладу ему на стол толстый журнал «Часы», продающийся вполне открыто в любом газетном киоске. Журнал солидный, очень информативный, и щедро сдобренный красочными фотографиями шедевров мировой часовой промышленности. А рядом с этим журналом я кладу уже официальный каталог, в котором указаны рекомендованные цены на продукцию журнала «Часы». Цены эти больше похожи на номера телефонов, и начальственное лицо вполне объяснимо возводит очи горе, и вертит пальцем у виска. Дескать, откуда у меня, скромного столичного генерала милиции, такие деньги? Сразу же после этой небольшой пантомимы я достаю из своего – очень дорогого – портфеля несколько образцов, даю ему в руки, и называю свою цену. Цена, разумеется, в несколько раз ниже указанной в журнале. Как только начальник берет образец в руки, то он уже жертва. Соскочить ему теперь совершенно невозможно. Да и некуда: расслабиться и подумать я ему даже на секунду не позволю, а выпустить из рук действительно красивые, дорого выглядящие, и благородно тяжёлые игрушки – не самая простая задача. Особенно после того, как из портфельчика – разумеется, совершенно случайно – вынимается очередной глянцевый журнал, с обложки которого, подперев кулаком волевой подбородок, чистым взором чекиста на должностное лицо смотрит президент Путин, и с его запястья ненавязчиво отсвечивает гильошированным циферблатом скромный «Патек Филипп». Точно такой же, какой лежит сейчас у должностного лица на столе.

На всякий пожарный случай в моем портфеле есть ещё несколько журналов. На их обложках можно увидеть совершенно разных деятелей: директора ФСБ, хозяина одной из ведущих нефтяных компаний, знаменитого спортсмена, известного на весь мир пианиста или писателя, гениального актёра, да и вообще кого угодно. Объединяет этих людей только одно – на всех фотографиях можно отчетливо разглядеть их часы. Для таких журналов в моем портфеле отведено специальное отделение. И подход к каждому клиенту у меня индивидуальный. Они это любят. И, будьте уверены, в моём небольшом портфельчике всегда найдётся десятка два различных образцов элитной продукции, которые можно заказать, причём за весьма скромную цену – «таможенный конфискат» всё-таки. Ну, или купить прямо сейчас. Часы «как у Путина» в каталоге стоят около тридцати тысяч долларов. Я могу, сложив прямо в воздухе некую «систему скидок», осчастливить вас такими часами тысяч за пять. Если же вы воспользуетесь такой редкой удачей, и возьмёте ещё в подарок супруге, ну хотя бы вот эти «Картье», которые в каталоге стоят тысяч двадцать, то скидка будет ещё больше.

А теперь покажите мне ментовского генерала, в чьём сейфе не найдётся десятки зелени наличными. Более того, я могу сделать и ещё одну дополнительную скидку при условии, что вы возьмете ещё вот этот «Лонжин», скажем, в подарок другу на день рождения. Всё равно ведь придётся что-нибудь дарить, бегать по магазинам, выбирать, и далеко не факт, что у вас найдётся на это время. А тут, посмотрите, элегантные мужские часы совершенно классического дизайна, и даже не обязательно знать вкусы и предпочтения одариваемого, потому что швейцарская классика не стареет, и подходит кому угодно, да и стоят они всего чуть больше тысячи долларов.

Как правило, обработка одного клиента занимает максимум полчаса чистого времени. Ну, или час, если денег у него, как у дурака махорки, и ему понравились вот именно эти конкретные «Улисс Нардан Фрик» с турбийоном, из каталога, а с собой у меня такого образца нет. Понятное дело, что шестидесятитысячные часы я за пятерку не отдам ни при каких условиях, да и не нужно это моему клиенту, он ждёт от своей покупки совсем другого. Тогда я звоню своему водителю, он у меня парнишка весьма прошаренный, мы понимаем друг друга с полуслова, и я интересуюсь у него, есть ли у нас сейчас на складе нардановский «Фрик»: «посмотри, пожалуйста, тут очень важный и высокопоставленный клиент, человек очень уважаемый и занятой, ему некогда долго ждать». Пока водитель везёт со склада искомые часы, я ни на минуту не упускаю клиента из поля зрения, развлекая его всяческими забавными байками из часового мира. Например о том, что часы «Патек Филипп Скай Мун» нельзя просто так купить в магазине, их вообще нельзя купить без личного собеседования с хозяином мануфактуры «Патек Филипп», и будь ты хоть трижды миллиардером, если хозяину ты не понравился, то часов этих тебе не продадут. А уж если тебе сказочно подфартило, и ты прошёл собеседование, то учти, что часы эти стоят один миллион евро, ну и ещё тебе надо будет пять лет подождать, потому что на них огромная очередь, и их сложнейший механизм до мельчайшей детали изготавливается вручную.