Читать книгу "Джинса - Михаил Барановский"

— У вас такое необычное имя — Иветта, — после долгой паузы печально сказал Аркадий.

Инна заметно нервничала, но старалась выглядеть спокойной:

— Ну почему же необычное? Во Франции полно Иветт.

— У вас французские корни? — оживился мужчина.

— Ну почему же только корни? У меня и ветки все французские… — Инна сделала глоток эспрессо и решительно сказала: — Слушайте, Аркадий, давайте начистоту: это все рекламный трюк, понимаете?

Аркадий изобразил на лице удивление.

— На самом деле зовут меня вовсе не Иветта, а Инна. Мне не двадцать семь, а все тридцать пять, и я серьезно подумываю о том, чтобы сделать липосакцию. И наконец, я не джазовая певица, а бухгалтер в рекламном агентстве «Последний шанс». И еще у меня есть дочь-семиклассница с трудным характером и тройкой по географии во второй четверти. Теперь, когда вы знаете обо мне всю правду, мне хотелось бы рассчитывать на взаимность.

Инна выжидающе-пристально посмотрела на мужчину. Тот улыбнулся:

— Согласен, но меня на самом деле зовут Аркадий…

12

Несмотря на то что рабочий день уже закончился, в директорском кабинете в желтом электрическом свете Кирилл Кириллович и Ираклий обсуждали концепцию нового рекламного буклета. Рабочий стол Кирилла Кирилловича был завален яркими проспектами и образцами последней коллекции. Ираклий держал в руках бюстгальтер. Лицо его было вдохновленным, а голос возвышенным:

— По моему глубокому убеждению, мужчина со школы должен знать бюстгальтер лучше, чем автомат Калашникова, — чтобы разбирать с закрытыми глазами!

— Смелая мысль, — отозвался Кирилл Кириллович, протирая стекла своих очков бельем из изысканной розовой ткани.

— Лично для меня женская грудь гораздо важнее автомата. О трусах я вообще не говорю.

Директор посмотрел на часы:

— Ближе к делу.

— Кирилл Кириллович, можно задать вам один личный вопрос?

Кирилл Кириллович надел очки:

— Ну, попробуйте.

— Можете вы точно сказать, какой размер груди у вашей жены?

— Точно? — уточнил директор.

— Точно, — подтвердил Ираклий.

Кирилл Кириллович на секунду задумался:

— Могу, — уверенно сказал он. — Вот такой, — и при помощи рук попытался изобразить на себе нечто неопределенной формы, не говоря уже о размере.

— Так я и знал! — с готовностью резюмировал Ираклий. — Только что я провел телефонный опрос среди своих знакомых. Выяснилось, что многие из них знают все об автомобиле своего друга, но практически никогда не могут назвать точный размер бюстгальтера своей собственной жены. Поэтому я предлагаю сделать для магазина женского белья галерею искусственных женских грудей.

— Галерею?

— Да. Целый стенд силиконовых образцов женских бюстов различных размеров и форм. Это наверняка поможет мужчинам не только определить нужный размер на глаз или на ощупь, но и примерить купленную вещь на подходящий экземпляр! — Ираклий чуть было не захлебнулся от восторга, в который его ввела собственная мысль, но усилием воли сдержался — сделал паузу и умерил пыл. — Понимаю, что это работа не одного дня, но я готов в свое личное время проводить селекционный отбор… Ну, в смысле искать образцы грудей и все такое…

13

Из кафе открывался вид на улицу. Проезжавшие мимо машины гирляндами фар освещали Бульварное кольцо. Уже достаточно редкие листья на деревьях разноцветно подсвечивались рекламными огнями. Окна жилых домов теплыми желтыми мазками лежали на зданиях.

На столе перед Инной и Аркадием стояли тарелки с остатками еды и два бокала со следами красного вина на донышках и стенках. Инна посмотрела на часы. Аркадий тут же отреагировал, подозвав официантку:

— Посчитайте, пожалуйста.

Официантка кивнула и отошла.

— Видите ли, Инна, — сказал Аркадий доверительным баритоном, бархатным, как театральный занавес. — В моем положении очень трудно встретить порядочную девушку.

— Отчего же?

— В местах, где я бываю, все только и обращают внимание на то, в какой машине я приехал, во что одет и сколько у меня телохранителей… Мне кажется, вы не такая.

Инна подтвердила, отрицательно покачав головой:

— И сколько у вас телохранителей?

— Сегодня ни одного. Устроил им выходной. Да и сам в кои-то веки от них отдохну. — Аркадий мягко улыбнулся в обе стороны выбритых до синевы щек.

— Вы что, олигарх? — не утерпела Инна.

— Нет, я скромный директор одного муниципального предприятия.

«Муниципального — это хорошо», — решила Инна.

— По крайней мере, у вас легальный бизнес.

— Абсолютно, — заверил ее Аркадий.

Официантка принесла счет. Аркадий залез в один карман, затем в другой… У него оказалось очень много карманов, но все они, по всему видно, были пусты.

— Кажется, я забыл портмоне.

— Ничего, — сказала Инна, — я заплачу.

Аркадий еще раз бегло пробежался по карманам:

— Простите, неловко как-то получилось.

— Ничего страшного.

Они вышли из кафе. Ветер обдул их поздней осенью, звуками улицы, шелестом листьев… Бронзовый Пушкин на постаменте задумчиво смотрел себе под ноги.

— Хотите, я вас провожу? — спросил Аркадий. — Давно не ходил пешком. Заменательная погода. Я даже машину не стал забирать из гаража.

— У меня есть проездной. Могу прокатить вас на метро, — без особого энтузиазма предложила Инна.

— Отличная идея! Сто лет не был в метро!

14

Примерно в это же время Жора возвращался домой. Запланированный на вечер переезд друга отложился на неопределенное время по техническим причинам — поломалась машина, в которой предполагалось перевозить вещи. Жора пересек двор, поздоровался со встреченными соседями, напевая себе под нос привязчивую мелодию из рекламного ролика про новый стиральный порошок: «Порошочек-порошок. Ты попробовал, дружок?», вошел в подъезд, легко взбежал на два лестничных пролета, открыл ключом дверь. «Порошочек-порошок…»

— Это я! — провозгласил Жора из коридора. — «Порошочек-порошок…» Представляешь, а Сашка-то сегодня не переезжает. — С этими словами он вошел в комнату…

В детстве мы часто верим в то, чего на самом деле нет, а когда становимся взрослыми — не верим в то, что есть на самом деле. Вот и Жора не сразу поверил своим глазам. Только сердце отчего-то как-то обмерло и замолчало, а потом опомнилось — забилось, заколотилось, да так громко, как недавно у соседей за стеной грохотало, когда они там рушили стены, и не было от этого никакого спасения.