Читать книгу "Три глаза и шесть рук - Александр Рудазов"

— Рад за вас, Станислав Константинович.

— А откуда ты знаешь… ах да, конечно, карточка… Ты себя хорошо чувствуешь? — неожиданно забеспокоился Барсуков. Прозвучало это очень смешно — он-то уж точно чувствовал себя хуже некуда.

— Просто прекрасно. Что здесь случилось?

— Это все Палач… — виновато пробормотал профессор. — Я с самого начала подозревал, что с ним что-то не так, но такого…

— Палач? Кто это такой?

— Эксперимент, как и ты… — криво усмехнулся Барсуков. — Только не такой удачный. Вас создавали параллельно, почти по соседству…

— Я знаю. Я нашел его бак.

— Репликатор. Эти приборы называются матричными репликаторами. Мы выращивали в них… искусственных существ.

— Монстров, вы хотите сказать? Повторяю вопрос — что за Палач?

— Говорю же, эксперимент! — начал раздражаться профессор. — Мы пытались создать существо, способное проникать сквозь материальные объекты… Над проектом «Палач» работали почти семнадцать лет, и позавчера его наконец-то закончили… Кто же мог подумать, что все так обернется…

— Проникать сквозь… вы хотите сказать, проходить сквозь стены, Станислав Константинович? Разве такое возможно?

— Отчасти да, — кивнул профессор. — Если его здесь нет, а двери по-прежнему закрыты, значит, у нас все получилось — наш сектор полностью герметичен, Палач не смог бы выбраться отсюда без этой способности.

— А много на вашей базе таких секторов?

— Таких, как наш? Шестнадцать. Наш работал над тремя проектами — «Палач», «Живой Нож», и «ЯЦХЕН».

— Вот кстати, Станислав Константинович, может быть, вы удовлетворите мое любопытство — как расшифровывается ЯЦХЕН?

— Ямщиков, Цвигель, Хитров, Евсеев, Надеждин, — слабо улыбнулся Барсуков, — Первые буквы фамилий тех, кто тебя сконструировал, в порядке старшинства…

— Я должен был догадаться. А что я вообще такое? Я прочел лабораторные записи, но понял не так уж много…-

— Ты и читать умеешь? — искренне удивился профессор и застонал. — Вот это и вправду сюрприз… Как жаль, что я не дожил до твоего пробуждения…

— Вообще-то дожили, но вы правы — жить вам осталось недолго, — безжалостно подтвердил я. — И пока вы еще живы, принесите хоть какую-то пользу — поделитесь знаниями.

— Я не так уж много знаю о тебе, — печально вздохнул Барсуков, — Я в основном занимался Палачом…

— А все-таки?

— Ты — биооружие. Для диверсий и заказных убийств. Тебя заказала внешняя разведка, какие-то там спецслужбы… не знаю точно, я никогда этим не интересовался. В тот год у них сменилось руководство, и новый начальник заказал нам сразу четырех… существ. «Живой Нож», «ЯЦХЕН», «Палач» и… и еще один. Проект номер шестнадцать, самый секретный из всех. Ему выделили целый сектор, о нем я вообще ничего не знаю, даже названия…

— А кем я был раньше? — перебил я его.

— То есть как? — удивился профессор, — Раньше ты никем не был — клеточной массой в чане, вот и все… Ты родился здесь, в нашем репликаторе.

— Я имею в виду — кому принадлежал этот мозг? — Я для пущей убедительности коснулся затылка. — Кем я был, когда был человеком?

— А это ты откуда узнал? — недовольно проворчал Барсуков. — Вот ведь недотепы, сколько раз я им говорил — не разбрасывайте записи где попало… Ладно, теперь уже не важно. Конечно, это запрещено, но по-другому у нас не получалось…

— Уважительная причина, — насмешливо кивнул я.

— Да я-то все равно не знаю, чей это был мозг, — снова вздохнул профессор. — Этим занимался Краевский — где-то раздобыл свежие материалы и отдал нам. Он никому не докладывает, где что берет…

— Кто такой этот Краевский?

— Тоже профессор. Он тогда курировал проект «Зомби»… о нет! Об этом я не подумал! Палач же разбил все компьютеры, теперь вирус на свободе! Черт! Черт! Черт!…

— Что еще за вирус? Станислав Константинович, сколько же сюрпризов на ваше базе?

— Очень нехорошая вещь… — пролепетал Барсуков. — Этот вирус мгновенно распространяется и заполняет все доступное пространство, но очень быстро разлагается. К нам он не проник — наш сектор герметичен, но вся остальная территория… И уж Палач-то обеспечил его материалом! Я слышал шум…

— Что за болезнь?

— Это не совсем болезнь… Человек, зараженный вирусом «Зомби», через пятнадцать — двадцать часов умирает сам, но даже если умертвить его раньше, это все равно ничего не изменит. После смерти его труп поднимается и начинает снова ходить!

— Станислав Константинович, это уже мистика какая-то… — не поверил я.

— Да ну? — злобно покосился на меня Барсуков. — А ты сам не мистика?! Посмотри на меня, эксперимент, я умру через час-другой! Думаешь, я стану сейчас врать?!

— Может быть, у вас бред, — предположил я.

— Не бред! — еще сильнее разозлился профессор. — Говорю тебе, зараженный после смерти оживает! Видишь ли, мозг даже после смерти сохраняет активность, и довольно долго — около полутора месяцев. В течение этого времени его еще можно оживить. Конечно, не до конца — на уровне самых низших животных. Ходячий труп будет двигаться и нападать на живых существ! Самые примитивные инстинкты, понимаешь ли, — пожрать бы, вот и все… И они остаются заразными — любой укушенный одной из этих тварей сам после смерти превратится в ходячего мертвеца!

— «Обитель Зла» с Милой Йовович, — саркастично подытожил я. — Думали, я этот фильм не видел?

— Какой еще фильм? — скрипнул зубами Барсуков. — Как ты вообще можешь что-то помнить, я же сам очищал твою пам… ой!…

— Вот, значит, как… Что ж, Станислав Константинович, поздравляю, вы замечательно справились со своей задачей.

— Прости… — сконфуженно промямлил Барсуков, — Прости, я не думал… я не хотел…

— Естественно. Кто я для вас? Эксперимент. Сырье. Получился неудачным — спустим в унитаз, удачным — получим премию. Но я вас прощаю, потому что умирающих положено прощать. А вы очень скоро околеете, Станислав Константинович. И знаете, мне вас совсем не жалко. Потому что вы сами во всем виноваты. Нечего удивляться тому, что вас сожрал монстр, созданный вами же.

— Кто это сказал? — заинтересовался Барсуков.

— Как — кто? Я.

— Нет, а разве это не цитата?

— Не помню, — сухо ответил я. — Вы приложили немалые усилия, чтобы я все забыл.

— Но пойми! — взмолился он. — Пойми, если бы я оставил тебе память, ты бы нас возненавидел! Ты же был человеком, а стал…

— Что ж, зато теперь я вас просто обожаю. Думаю, я оставлю вас, Станислав Константинович. Вряд ли вы сможете сказать мне еше что-то интересное…