Читать книгу "Цитадели - Евгений Шалашов"

— А какая разница? В «Герострате» у меня подвязки есть. Они, кстати, помогают прославиться. За тысячу баксов планету вашим именем назовут и книжку напечатают. Даже на аллее звезд мемориальную плиту положат. Правда, ненадолго… Порадуется человечек дня два, а там и звезду уберут и планету новому «звездюку» продадут.

— А книжку? — заинтересовался я.

— С книжкой еще проще. Отпечатают сто экземпляров, а в выходных данных сто тысяч поставят, — отмахнулся Унгерн. — Что же, думаем дальше… По условиям конкурса, участники распределяются по разным районам. Вещи и продукты — только те, что взяты с собой, но не более, скажем, ста килограммов. Так что ваше появление в Грязовецком районе никого не удивит. А приз можно пообещать хоть миллион долларов. Народ вам сочувствовать будет. Понимают люди, что человек не зазря мучается, а из-за денег. Глядишь, какую-нибудь информацию получите. Как идея?

Идея была блестящая. Даже лучше, нежели с вариантом Шурика или специалиста по выживанию. Полковника эта идея вообще привела в восторг. Он уже метнулся к шкафу, собираясь притащить что-то такое, к кофе, но вдруг вспомнил:

— Да. Вот еще — остались маленькие формальности. Написать заявление об устройстве на работу и подписать еще одну бумажку.

— А это обязательно?

— Олег Васильевич, Олег Васильевич, — укоризненно помотал головой полковник. Прозвучало как «Семен Семеныч!». — Не будьте ребенком. Не вам объяснять, что мы — очень бюрократическая организация. Все, что творится, должно быть зафиксировано. Тем более, что оформляем бумаги не на «секретного» сотрудника, а на внештатного. А как мы вам деньги перечислять будем?

Крыть мне было нечем, поэтому заявление написал. Под диктовку. Вроде бы «внештатный» сотрудник звучит благороднее, нежели «стукач». Хотя кой черт разница? А вот с «бумажкой», отпечатанной на принтере, решил ознакомиться до того, как подпишу. Ва-а! Подписав эту бумажку, я становлюсь «невыездным» на целых… пятнадцать лет.

— Виктор Витальевич! — возопил я. — Да такие бумаги только секретные физики подписывают!

В голосе недавнего «колобка» прорезался металл:

— Олег Васильевич, с этой минуты вы мой подчиненный, — потряс он моим же заявлением. Вам с сегодняшнего дня зарплата идет. Я мог бы сказать — приказываю. Но хочу, чтобы вы поняли — ни вы, ни я и никто другой не знают, с чем вы там столкнетесь. Насколько это будет опасно для государства. Подчеркиваю — для нашего с вами государства! Подписка на пятнадцать лет? Поверьте мне, не такая уж большая плата. И потом, разве вы куда-то собирались? С вашей-то зарплатой… А вот если у нас все получится, то через пятнадцать лет вы смело съездите — хоть в США, хоть в Тимбукту. Особенно, если секретную зарплату подкопите. Вы же теперь будете состоять в кадрах. Так что — не обессудьте. А теперь давайте-ка граммов по сто. Лучше подумайте, как перед женой объясняться будете?

И я конечно же все подписал. Полковник прав. А еще он прав — как предстать перед женой и дочкой? Врать я им не сумею, а правду лучше не знать. И больничный тут не пляшет. Хотя можно подумать. Особенно, если лечение будет проходить где-нибудь в другом месте. Желательно подальше, чтобы у девчонок не было соблазна меня навестить. Или позвонить… Так, что сотовый телефон придется «сломать».

Пока я размышлял, мой начальник (да, теперь уже начальник) накрывал на стол. Опять-таки с иссушающей мозг педантичностью заменил салфетки, выбросил использованные (один раз!) чашечки и достал новые. Включил чайник и вытащил бутылочку с коньяком, шоколадку, блюдце с лимоном и рюмочки, граммов на тридцать — нормальные, а не пластиковые.

Выпив по первой, Виктор Витальевич попытался меня утешить:

— Вообще-то, пятнадцать лет — это так, фикция. Кто вашу подписку увидит, кроме меня? Если в турпоездку соберетесь — решим вопрос.

Спал я в эту ночь плохо. Вообще, я не из тех людей, считающих, что утро вечера мудрее. Засыпаю только тогда, когда не один раз подумаю о прошедшем дне и просчитаю самые скверные варианты дня следующего.

Уже теперь, «задним умом», я анализировал наш разговор. Вспоминал все жесты и недомолвки Виктора Витальевича. Все фразы были взвешены и просчитаны. Елки-палки, а полковник был хорошим психологом! Впрочем, хорошие начальники и должны быть хорошими психологами. Плохие до таких должностей не доживают. И точно рассчитано, что такой дурак, как я, клюнет. Не поверю, что не нашлось другой кандидатуры. А главное — теперь отказаться было уже просто невозможно. Деньги приняты (перед уходом полковник сунул мне сорок тысяч — аванс!), документы подписаны. Впрочем, все не так уж плохо. В крайнем случае, пенсия семье обеспечена. С тем я и заснул.

Всю ночь снились гадости: «черные» археологи, выкапывающие летающую тарелку; барон Унгерн, объясняющий мне, что мы должны срочно отбить Монголию от нашествия верблюдов; снежные люди, обещавшие приз за лучшую роль в «Снегурочке». А уже под утро пригрезилось, что лежу в медвежьей берлоге, а бывший хозяин плачет у входа. Потом Потапыч забрался мне на голову и довольно заурчал. От этого-то я и проснулся. Переложил счастливого кота со своей головы на подушку жены и пошел умываться.

Глава вторая

ГЕРОЙ В СУГРОБЕ

От шоссе, куда я добрался на попутке, до обусловленной точки было километров тридцать — два полем, а остальное — лесом. Летом я осилил бы маршрут за день. Теперь это растянулось на два. Брести по колено, а то и по пояс в снегу не очень просто. Хорошо, что догадался взять с собой старые саночки. Сколько раз собирался их выбросить или сдать в металлолом, но рука не поднималась. Оказывается — правильно. И хотя узкие полозья частенько продавливали снежную корку и застревали, но по большей части наст выдерживал. Вот если бы еще хватило ума взять с собой лыжи!

В первый день выбился из сил часам к шести. Палатку разбивать поленился, благо спецназовский спальник позволял спать на голом снегу. Костер тоже не стал растапливать, обойдясь чаем из термоса и парой бутербродов. А на следующий день все повторилось вновь. Сугробы. Ветки. Те, за которые цепляешься. И те, которые бьют в глаза. Но в конце концов дошел до условленного места. И донес поклажу. Дотащил. Допер. Пока шел, больше всего боялся не найти того самого места. Хотя и показывал мне Унгерн его на карте, и парни-инструкторы объясняли — как двигаться по азимуту, но все равно. Казалось бы, достаточно времени провел в лесу, но ориентироваться на местности абсолютно не умею. Могу заблудиться в трех соснах. А вот, поди же ты, нашел! Вот и приметные елки, вот и та самая точка.

Первым делом устроил хороший перекур. Выпил остатки чая из термоса, доел бутерброды. Теперь нужно ставить палатку, таскать дрова и обживаться.

В этих заботах прошел весь вечер. Палатка, которую под присмотром инструктора я умудрялся ставить за пять минут, упорно сопротивлялась — то цеплялась за ветви, то заваливалась. А костыльки, которыми она должна крепиться, постоянно вылетали из земли. Мне понадобилось часа полтора и несколько десятков слов, неприличных для образованного человека, пока клятая палатка не заняла свое место.