Читать книгу "Улица Ангела - Джон Бойнтон Пристли"

— Нет, — возразил Стэнли, без всякой видимой надобности балансируя на одной ноге. — Это журнал для мальчиков.

Он сообщил это как-то нехотя, с угрюмым видом — не потому, что он по природе был угрюм и необщителен, а просто он по опыту знал, что старшие задают такие вопросы обычно не из любознательности, а с намерением посмеяться над ним.

— Знаю, знаю, эти дрянные книжонки по пенни за штуку!

— А вот и нет, — возразил Стэнли, балансируя теперь уже на другой ноге. — Эти по два пенса. Я покупаю их каждую неделю, с тех пор как они начали выходить. Журнал называется «Спутник мальчика». Здесь печатаются самые лучшие рассказы, — добавил он в неожиданном порыве откровенности. — Все про мальчиков, которые летают на самолетах в Мексику и в Россию, по всему свету и переживают разные приключения.

— Приключения, скажи на милость! Сидели бы лучше дома. Этак и ты, пожалуй, скоро убежишь искать приключений — и что скажет тогда твоя бедная мать?

Но эта реплика только подзадорила Стэнли и толкнула на новые, еще более опасные признания.

— Нет, я хочу быть сыщиком, — объявил он.

— Вот тебе раз! — воскликнула миссис Кросс, потрясенная и вместе восхищенная. — Сыщик! В жизни своей не слыхивала ничего подобного! Уж если хочешь стать сыщиком, так зачем же ты сюда-то поступил? Здесь сыщикам делать нечего. Выдумал тоже! Для этого дела ты слишком мал, и никогда тебе сыщиком не бывать, потому что сперва надо стать полисменом, потом уже сыщиком, — а в полисмены тебя ни за что не возьмут.

— Неправда! Чтобы стать сыщиком, вовсе не нужно раньше быть полисменом, — презрительно парировал Стэнли. Он был хорошо осведомлен в этом деле и такому профану, как миссис Кросс, не дал сбить себя столку. — Да и потом можно сделаться частным сыщиком и отыскивать украденные бриллианты и выслеживать преступников. Вот чего мне хочется: выслеживать.

— Это что же значит? Подглядывать за людьми, что ли? Ну нет, это пакость. Выслеживать, ишь ты! Уж я бы тебе показала, если бы поймала тебя за таким делом. — И миссис Кросс, подобрав метлу и совок, тряхнула ими так сердито, как будто это их она поймала «за таким делом». — Ты лучше принимайся за работу, как всякий честный, порядочный мальчик, и никому больше не рассказывай, что намерен шпионить за людьми, иначе попадешь в беду. Что ты думаешь, люди захотят терпеть такое? Если бы мистер Дэрсингем знал, что у тебя на уме, он бы тотчас приказал тебе убираться вон из конторы. И пришлось бы тебе не за людьми гоняться, а за новой службой, — вот тебе и будет «слежка»!

Стэнли повернулся к ней спиной и скорчил гримасу, выражавшую презрение не столько к самой миссис Кросс, сколько к узости того мировоззрения, представительницей которого в этот момент являлась миссис Кросс. Он вышел за дверь, принес из почтового ящика утреннюю почту и разложил ее на ближайшем столе. Затем, вдруг что-то вспомнив, посмотрел, ухмыляясь, на миссис Кросс, которая делала последний рейс вокруг комнаты.

— Видели записку, что была тут для вас оставлена? — осведомился он.

Миссис Кросс сразу перестала орудовать пыльной тряпкой.

— Да, видела. И если тебе интересно, где эта записка, так знай, что она в печке. — В тоне миссис Кросс звучало грозное предостережение всем тем, кто много мнит о себе. — А интересно знать, кто оставил эту записку? Кто ее писал? Только это мне скажи, больше мне ничего не надо.

— Ее написала мисс Мэтфилд.

— Так я и знала! Как только взглянула на бумагу, сразу догадалась, чьих это рук дело. Мисс Мэтфилд, разумеется!

Ирония миссис Кросс приняла теперь столь устрашающие размеры, что эта почтенная особа вся тряслась, и голове ее грозила опасность оторваться от туловища.

— А позвольте узнать, давно ли мисс Мэтфилд в этой конторе стучит на своей машинке? Давно ли? Всего-то два месяца! Ну хорошо, скажем — три. А сколько времени я работаю здесь, у Твиггов и Дэрсингемов, прихожу каждое утро изо дня в день и убираю контору? Этого ты не знаешь? Нет, ни ты, ни твоя мисс Мэтфилд этого не знаете. Так вот я скажу вам обоим. Семь лет я служу у Твиггов и Дэрсингемов, вот сколько! Меня нанимал не нынешний мистер Дэрсингем, а еще его покойный дядя, старый мистер Дэрсингем, — хороший был человек, лучше нынешнего, да и дельнее, насколько я понимаю. А когда нынешний мистер Дэрсингем стал хозяином, он меня позвал и говорит: «Вы будете убирать по-прежнему, миссис Кросс, и платить я вам буду столько же, сколько платил дядя». Так и сказал, вот в этой самой комнате. Я говорю: «Премного обязана, сэр, буду стараться, как всегда». А он в ответ: «Я в этом не сомневаюсь, миссис Кросс». Машинистки! Эка невидаль, подумаешь! Приходят и уходят так часто, что не стоит труда запоминать их имена. За то время, что я здесь работаю, их тут перебывало не то восемь, не то десять, а то и вся дюжина. Мисс Мэтфилд! Когда она придет, передай ей от меня ответ, — прокричала она, окончательно расхрабрившись и забыв всякую осторожность. — Скажи ей только одно: «Миссис Кросс прочитала записку и спрашивает, кто уборщица в этой конторе, она или вы. А если она, так тот, кто делает свое дело целых семь лет каждый божий день, знает его лучше, чем тот, кто трещит на машинке всего каких-нибудь три месяца. Так что миссис Кросс просит вас впредь держать свои замечания при себе, пока вашего мнения не спрашивают». Вот что ты ей скажи, мальчик. А пока до свиданья.

Миссис Кросс с большим достоинством сняла фартук, собрала свои вещи, кивком головы простилась со Стэнли и выплыла из комнаты, а через минуту с треском захлопнула за собой наружную дверь.

Оставшись один, Стэнли принялся за свои утренние обязанности с презрительной миной человека, сознающего, что он достоин лучшей участи. После того как он снял колпаки с обеих пишущих машинок, передвинул несколько счетных книг на конторках, налил чернил во все чернильницы и разложил повсюду чистые листы промокательной бумаги (это была прихоть мистера Смита), Стэнли вспомнил, что и он — человек и у него есть душа. Зажав в руке короткую круглую линейку таким образом, чтобы она отдаленно напоминала револьвер, он в течение нескольких напряженных минут скрывался за высоким табуретом мистера Смита, затем вдруг прыгнул вперед, наведя свое оружие на то место, где должна была находиться нижняя пуговица на жилете великого преступника, и хрипло произнес: «Руки вверх, Бриллиантовый Джек! Ни с места!» Он в виде предупреждения поднял воображаемый револьвер, затем сказал небрежно, через плечо, одному из своих помощников, полицейских сержантов, или кому-то в этом роде: «Уведите его». Таков был конец Бриллиантового Джека и новый триумф Стэнли Пула, молодого сыщика, чьи подвиги затмили даже подвиги Юных Авиаторов. Отведя таким образом душу, Стэнли положил на место круглую линейку и снизошел до выполнения кое-каких скучных обязанностей, которых требовали от него Твигг и Дэрсингем в этот час дня. Обязанности эти оставляли более чем достаточно времени для размышлений, и Стэнли стал соображать, пошлют ли его сегодня куда-нибудь и будет ли у него возможность погулять на свободе. Как только он оказывался вне стен конторы, начиналось блаженство. Хотя бы его послали только на почту, или на товарную станцию, или в какое-нибудь учреждение не далее, как за три-четыре квартала, дела фирмы «Твигг и Дэрсингем» немедленно улетучивались из памяти Стэнли, он тотчас с головой окунался в жизнь лондонских улиц и, прыгая и вертясь в толпе, похожий на рыженького воробья, безмерно наслаждался возможностью заниматься «слежкой» за представителями преступного мира.