Читать книгу "Глубина моря - Анника Тор"

Теплый ветер овевал лицо, велосипед катился легко. Теперь Штеффи умела ездить на велосипеде и не понимала, почему было так сложно научиться.

Оставив позади знакомый поворот, она вспомнила, как однажды давным-давно Вера нашла ее в канаве.

Штеффи и Май не раз говорили о том, чтобы пересесть с трамвая на велосипеды и сэкономить деньги на проезд. Штеффи привезла бы в Гётеборг свой велосипед, а Май купила бы с рук. Но Штеффи побаивалась движения на дорогах и втайне была довольна тем, что Май все еще не собрала денег на велосипед.

Она скатилась с последнего холма и затормозила у калитки. Тетя Марта стояла во дворе и развешивала стираные вещи. В основном — рабочую одежду дяди Эверта: грубые голубые брюки и клетчатые рубашки.

— Я привезла еще! — крикнула Штеффи и подняла сумку с грязными вещами.

Тетя Марта обернулась и помахала ей прищепкой. Штеффи поставила велосипед и подошла к бельевой веревке. Она достала из корзины рубаху и повесила ее рядом с теми, что уже развесила тетя Марта. Прищепки она брала из тряпичного мешочка, который тетя Марта привязала к талии.

Их плечи слегка коснулись друг друга.

— Спасибо за велосипед, — сказала Штеффи.

— Нелли поставила его там, сказала тетя Марта. — Вчера они с Альмой заходили, и я попросила ее съездить на велосипеде к пристани и оставить его у лодочного навеса. Ее велосипед тут. Отвезешь его завтра Альме и придешь домой пешком.

Штеффи обернулась и увидела у дома голубой велосипед Нелли. У ее маленькой сестры такой большой велосипед!

— Поедешь туда завтра? — продолжала тетя Марта.

Ее голос прозвучал важно, словно за этими словами скрывалось что-то особенное.

— Да, — сказала Штеффи. — Я собиралась. Или, может, сегодня вечером.

— Нет, — сказала тетя Марта. — Подожди до завтра. Мы с Эвертом хотели вечером побыть с тобой.

Штеффи почувствовала внезапную теплоту в груди. Неужели это тетя Марта, строгая, чопорная тетя Марта, которую она первое время так боялась! Штеффи захотелось обнять ее, но она знала, что тетя Марта освободится от объятий и скажет что-нибудь о телячьих нежностях.

Штеффи достала из корзины очередную рубашку, однако тетя Марта сказала:

— Не стоит вешать белье, не сняв городскую одежду. Иди в дом и поздоровайся с Эвертом.

Дядя Эверт сидел за кухонным столом с чашкой кофе и газетой. Он поднялся, когда Штеффи вошла.

— Штеффи! — воскликнул он. — Давно не виделись.

Он потрепал ее по щеке. Дядя Эверт тоже не любитель обниматься.

Штеффи достала кофейную чашку, села за стол напротив него и налила из кофейника коричневую жидкость. Штеффи научилась пить кофе в Швеции. Разумеется, это был суррогатный кофе. Настоящий покупали по талонам и заваривали лишь в исключительных случаях. По будням пили заменитель. Дядя Эверт проводил взглядом ее движение от сахарницы к чашке.

— Повезло, что Марта этого не видит, — сказал он. — Она экономит сахар и все, что по талонам. Самое большее — по кусочку на чашку, это правило.

— Если считать, что я пью только каждую вторую чашку, — сказала Штеффи, — то я могу брать по два кусочка вместо одного.

Дядя Эверт засмеялся.

— Каждую вторую чашку! А ты неглупа!

— Как дела с рыбой?

— Как обычно, — сказал дядя Эверт. — Если нам везет с уловом, мы получаем хороший доход. Но часто мы возвращаемся с пустыми трюмами. Немецкие суда преследуют нас. Да и мины…

Он замолчал. Штеффи знала. С тех пор как началась война, двенадцать шведских рыбацких лодок подорвались на минах. Почти пятьдесят рыбаков погибло.

— У нас нет выбора, — сказал дядя Эверт. — Мы должны ловить рыбу. Иначе как мы тогда проживем?

Крупные ладони дяди Эверта лежали на столе. Длинный белый шрам у основания большого пальца выделялся на загорелой коже. Штеффи захотелось протянуть руку и коснуться руки дяди Эверта, но она не знала, понравится ли ему это.

— Уже завтра мы снова выходим на «Диане», — сказал дядя Эверт.

— Завтра? Вы же только вернулись?

— Да, — сказал он. — Но военно-морские силы просили нас помочь. Всех рыбаков, которых можно поднять. В четверг пропала одна шведская подводная лодка. Она исчезла во время учений. Лодка называется «Волк». Мы должны расставить сети и посмотреть, не сможем ли обнаружить ее на дне.

— А те, кто на борту? — затаив дыхание, спросила Штеффи.

— Они могут быть живы, — сказал дядя Эверт. — Все еще могут. А пока есть возможность, есть надежда.

Тетя Марта вернулась с пустой корзиной для белья. Она тоже села за стол с чашкой. Тетя Марта налила кофе, взяла из сахарницы кусочек сахара и разделила его на две части. Половину положила обратно в сахарницу, а вторую половину в чашку. Дядя Эверт и Штеффи переглянулись и улыбнулись.

— Ты получала известия от родителей? — спросила тетя Марта.

— На неделе я получила карточку от мамы. Она просила передать вам привет и поблагодарить за посылку.

— Что-нибудь новое? — спросил дядя Эверт.

— Она будет петь оперу. Царицу Ночи в «Волшебной флейте».

— Оперу?

В голосе тети Марты прозвучало недоверие.

— Там, в лагере?

Штеффи кивнула:

— Так написано.

Дядя Эверт задумался.

— Может быть, — сказал он. — Может быть, так и нужно. Несмотря ни на что оставаться человеком.

Штеффи посмотрела в голубые глаза дяди Эверта. Голубые и глубокие, как море.

— Да, — сказала она. — Я тоже так думаю.

Глава 7

Субботним утром Штеффи разбудил солнечный луч, пробившийся в окошко мансарды. Она потянулась и оглядела комнату со скошенным потолком. На комоде стояла семейная фотография с прогулки по Венскому лесу. Портреты мамы и папы висели над кроватью в Гётеборге. Штеффи хотела, чтобы родители были с ней. Хотя теперь она делила комнату с Май и ее младшими сестрами и поэтому не разговаривала с портретами, как раньше.

Штеффи принялась рассматривать фотографию. Мама, папа, Нелли и она сама. Она вспомнила, как папа попросил одного любезного пожилого мужчину сделать снимок, на котором все четверо были бы вместе. Как с трудом заставили Нелли прекратить игру и успокоиться на минуту. Как мама шутила, что папе нужно было надеть ботинки для прогулок и шляпу с пером.

— Ты выглядишь так, словно заблудился по пути на работу, а не гуляешь в лесу.

Другая прогулка по Венскому лесу, только годом позже. На конечной остановке трамвая в Нойвальдегге стояли люди в коричневой униформе. Когда папа сошел с трамвая, его остановил один из них.