Читать книгу "Карфаген атакует - Алексей Живой"

Удар достиг цели. Тупое острие тарана проделало огромную пробоину в борту римской квинкеремы. Раздался свисток для гребцов, и «Удар молнии», поразив врага, быстро дал «задний ход», высвобождая свой таран. И все же римляне были еще далеки от уничтожения. С палубы тонущего корабля, пока он неторопливо кренился, несколько раз огрызнулись баллисты — рядом раздались крики и стоны. В двух шагах от Федора упало несколько обезображенных тел. Прямое попадание каменного ядра — жуткое зрелище. От человека, даже прикрытого доспехом, остается мешок окровавленных костей, если он вообще не разорван на части.

— Приготовиться к бою! — разнеслась команда над головами морпехов.

Обернувшись на шум, Федор увидел, что второй финикийский корабль тоже успешно протаранил римскую квинкерему. Но тут их самих атаковал поспешивший на помощь своим «римлянин».

Тарана избежать не удалось. Их застали врасплох. Но капитан Картал все же успел немного изменить положение корпуса, и удар пришелся вскользь. Ростр римской квинкеремы со скрипом и грохотом пробороздил борт карфагенян, соскользнув в сторону. К счастью, пробоины удалось избежать. Федор впервые убедился, что металлическая броня из пластин, опоясывавшая квинкерему карфагенян ниже ватерлинии, сделана не зря. Зато от удара сорвалась со своих креплений на корме и упала в воду шлюпка. Тут же Федор убедился и в другом: наличие «ворона» в ближнем бою — это преимущество. Неудачно протаранив борт противника своим ростром, удивленные римляне на этот раз не растерялись и тут же применили абордажный мостик, с грохотом рухнувший на палубу «Удара молнии», намертво сцепив две квинкеремы. Благо, они уже встали борт к борту. И на палубу финикийского судна тотчас ринулись римские пехотинцы.

В первую секунду Федор решил, что у него «дежа вю». Всего несколько месяцев назад он сам точно также, правда, в тренировочных схватках, прыгал на борт корабля противника, облаченный в римские доспехи и крепко сжимая скутум. И вот теперь на него набегали те же римские солдаты, с которыми он сам ходил в атаку плечом к плечу. Только сейчас, подняв меч и прикрывшись щитом, облаченный в доспехи другого цвета, Федор стоял в линии спейры морпехов Карфагена и сверлил взглядом римлян, ожидая увидеть среди них своих бывших товарищей по оружию.

Но не увидел. Первый римлянин, бросившийся на него с мечом, оказался ему незнаком. Как ни странно, это успокоило. Будь это сослуживец Квинт, которому он некогда спас жизнь, или сам центурион Гней, то Федор, возможно, немного замешкался бы, прежде чем убить своего противника. Но теперь он мгновенно перешел в состояние боевой машины и, приняв удар на щит, нанес ответный в область живота. Меч с треском вспорол кожаный панцирь легионера, рассекая внутренности. Римлянин пошатнулся, упал на колени и, выронив оружие, уткнулся лицом в палубу. Федор снова принял боевую стойку, бросив короткий взгляд в сторону. Их линия держалась, отбив первую атаку римлян, но те тут же предприняли новую.

На правом фланге нападавших размахивал мечом и орал на своих легионеров здоровяк со щербатым лицом в шлеме с поперечным «ирокезом» — римский центурион. Софоникс заприметил его и, крикнув «В атаку!» вместо привычного для уха «Держать строй!», увлек за собой морпехов Карфагена, напав на римского центуриона первым.

Успев заметить, что невдалеке вторая квинкерема финикийцев тоже сцепилась с римской, а триеры ведут успешный бой с превосходящими силами противника, Федор вместе с товарищами бросился вперед. Две линии солдат — коричнево-алая римская и темно-синяя карфагенская — сшиблись у кормы квинкеремы и стали давить друг друга щитами. С носа на корабль финикийцев проникла вторая манипула римских воинов, предварительно связав борта абордажными крюками, — чтобы не растащили.

«Поумнели, сволочи», — с раздражением отметил Федор, отталкивая щитом своего противника, и слегка присев, рубанул его по выставленной чуть вперед левой ноге. Раздался звон — римлянина спасли поножи — металлический щиток, прикрывавший ногу ниже колена. Зато, получив удар по ногам, легионер слегка опустил и отвел в сторону щит. Увидев это, Федор распрямился, сделал выпад вперед и угодил в бок противника, слегка разрубив панцирь. Римлянин отпрыгнул назад, словно ужаленный, снова закрылся.

В пылу схватки Чайка успел рассмотреть по уже знакомым ему признакам, что против них бьются бывалые морпехи из «принципов» — уже послуживших солдат, а не молодые «гастаты». И Федор на себе ощутил, что противник ему попался крепкий. Но выбирать не приходилось («хороший римлянин — мертвый римлянин!») — и он снова бросился на врага. Они рубили друг друга в исступлении еще несколько минут, позабыв обо всех вокруг, и за это время измочалили в конец свои щиты. Отбросив их, сжали покрепче мечи.

Встав в прочную стойку, Федор выжидал, прищурившись на солнце, и римлянин бросился на него первым. Морпех ушел от рубящего, направленного в голову удара, присел и нанес удар в пах. А когда тот достиг цели, добил согнувшегося, но продолжавшего двигаться по инерции противника ударом меча по шее, отрубив ему голову. Когда обезглавленный римлянин рухнул на палубу, Федор поднял меч повыше и осмотрелся по сторонам.

Их атака нанесла римлянам большой урон. На корме легионеры были почти уничтожены и отброшены к мостику. Софоникс зарубил центуриона. Но вот на носу квинкеремы римляне побеждали, выкосив почти всю вторую спейру морпехов Карфагена. Им активно помогали «огнем» из двух «Скорпионов» стрелки римлян, засевшие на башне своего корабля, откуда они видели всю схватку, как на ладони. Римлянам удалось поразить из своих мощных стрелометов уже не меньше десятка финикийцев, беззащитных перед ударом крепкой стрелы длиной чуть меньше метра.

«Эх, жаль, гранат нет, — расстроился Федор, вспомнив службу в морской пехоте двадцать первого века, — один бросок — и нет башни. А еще лучше гранатомет бы…» Но гранаты, естественно, остались в прошлой жизни, а тем более гранатомет, зато в руках был меч. Приходилось воевать тем, что есть.

Рядом сражался Урбал. И неплохо сражался для сына торговца лошадьми. Он отправил на тот свет уже трех римлян, а четвертый только что напоролся на его меч, придавив своей тушей. Урбал поднатужился и скинул мертвого римлянина с себя, испачкавшись в его крови. Затем встал на грудь поверженного легионера ногой и выдернул свой застрявший меч.

Летис, словно легендарный герой древнегреческих мифов, наносил размашистые удары своим врагам. Сразу трем легионерам. Причем ни один не успевал приблизиться к нему больше, чем на пару метров прежде, чем получал новый удар и едва успевал прикрыться щитом. Присмотревшись, Федор решил, что Летис скорее напоминает своими повадками разъяренного кельта, и римляне, судя по всему, думали так же. К противникам Летиса добавилось еще двое, и Федор решил прийти ему на помощь, но пока он подбирался, финикиец успел убить двоих. Федор уложил еще одного, а подскочивший Урбал третьего. С оставшимся Летис разделался сам.

Расчистив часть кормы от римлян, три финикийца оказались на открытом пространстве и сразу привлекли внимание стрелков с башни.

— Берегись! — крикнул Федор, заметив направленные на них жала сразу двух «Скорпионов» и отпрыгивая в сторону. Летис с Урбалом успели поднять щиты. Выпущенные стрелы пробили их насквозь, но застряли, не причинив вреда.