Читать книгу "Красивая, богатая, мертвая... - Анна Данилова"

– Кажется, она сама выпила, – неуверенно проговорила Лиза. – Следов насилия нет?

– Нет. Думаю, самое интересное мы узнаем на днях, когда я поработаю с телом.

– Хорошо, Гера, спасибо тебе большое.

В поселок «Волга» приехали уже ночью. Дмитрий вышел из своей машины, Лиза и Глафира видели, как изменилась походка человека, которого потрясло горе. Он не шел, а плелся, опустив голову и мало что в этот момент, видимо, соображая. Машинально открыл ворота, распахнул их и, вероятно, вспомнив, что за ним следовала машина Лизы, обернулся, как-то даже выпрямился, тряхнул головой, после чего показал жестом, мол, добро пожаловать.

– Как бы у него не было истерики, – сказала Глаша, вздыхая.

Обе машины поставили в гараж. Дмитрий, с белым лицом, пробормотав «Людмила еще ничего не знает», задумчиво запер гараж и пригласил своих гостий войти в дом.

– У вас, Дмитрий, очень красивый дом, – заметила Глафира, едва они вошли в просторный, заставленный кадками с растениями холл. – Здесь жить да жить… Детей рожать… Да, жаль, что все так случилось…

– Смотря чего жалеть, – живо отреагировал Дмитрий.

Он пригласил женщин в гостиную, предложил расположиться на мягких диванах, а сам сел в кресло возле окна, тяжело вздохнул.

– Что касается моей женитьбы, то вот уж о чем я действительно не жалею, так это об этом… Я всегда предпочитал свободу, мне вообще было очень трудно решиться на брак. Сам не знаю, как случилось, что я влюбился в Ирину и сделал ей предложение. Вероятно, где-то внутри я просто созрел, мне захотелось семьи и детей. Я много раз представлял себе картинку: мы с Ириной и нашими маленькими детьми прогуливаемся по парку… Вот такая глупая картинка.

– Не такая уж и глупая. Дети – это великое счастье, – сказала Лиза, улыбаясь своему невидимому счастью. Еще в машине она позвонила домой няне и предупредила о том, что ночевать не приедет. – Знаешь, Дима, даже когда ты не дома, но знаешь, что тебя ждет твой малыш, ты наполняешься таким прекрасным чувством… Это не передать словами!

– Да я понимаю… Но все равно важно, что я вовремя бы понял, что Ирина не для меня… Но тут такое… Я до сих пор не могу это осмыслить. Вот она была – и ее нет…

– Дима, я должна тебя предупредить кое о чем. Я заметила, что, когда тебе плохо, тяжело, ты можешь сказать лишнее.

– Что? Как это? О чем ты?

– Об алкоголе. Пообещай мне, что ты никому не расскажешь о том, что рассказал мне. О своих страхах, будто из-за алкоголя ты не помнишь ничего из вчерашнего вечера. Говори, что помнишь. Что зашел в дом, Ирина оставалась на улице. Не говори никому, что ты еще выпил. Это никому не интересно. И эта правда никому, кроме тебя самого, не нужна. Пришел, включил телевизор и уснул на диване в гостиной. Это все. Ты обещаешь мне?

– Да-да, Лиза, конечно, обещаю. А что, ты думаешь, что это я мог вот взять и убить ее?

– По твоей Ирине проехали несколько раз. Значит, была машина. Уверена, что следователь сумел раздобыть отпечатки протекторов на дороге, да и на одежде ее могли остаться какие-то следы.

– Думаешь, это следы моей машины? – Дмитрий смотрел на Лизу широко раскрытыми глазами. – Нет, я, конечно, сильно разозлился. Но не до такой же степени?!

– Просто как-то все не очень хорошо получается… Смотри. Ты оставил ее на улице, а сам вернулся в дом и напился. Может, ты действительно после этого вышел во двор и снова увидел Ирину. Возможно, она присела на скамейку, в беседке. Я заметила слева от дорожки мощеный дворик с беседкой и скамейками…

– Итальянский дворик, – закивал Дмитрий. – Да. Она любила там проводить время. Удивительное дело, но она там читала! Брала ноутбук и сидела там, отдыхала, читала, смотрела фильмы…

– Она могла присесть туда после вашего скандала и уснуть. Так иногда случается с пьяными.

– Думаешь, что я вышел и мы продолжили наш скандал?!

– Возможно, ты снова стал кричать на нее, она наговорила тебе лишнего, после чего в сердцах выбежала со двора и отправилась, что называется, куда глаза глядят… Жаль, что темно, да мы и не знаем точно место, где ее нашли… Но утром, я думаю, мне удастся встретиться с твоей Яниной, и она мне все покажет… Так вот. Она, Ирина, могла просто пойти по дороге, выйти из деревни… А ты в это время сел в машину и поехал следом. Ты уж извини, что все это говорю, но я не могу представить себе, что после того, как ты вошел в дом и включил телевизор, Ирина отправилась куда-то одна…

– Значит, ты считаешь, что было продолжение скандала? Что это я виновен в том, что с ней случилось?

– Я ни в чем не уверена, но прошу тебя в разговоре со следователем быть осторожным в словах…

– Да я все понял. Лиза, ты напугала меня еще больше!

– Знаешь, поступим следующим образом. Я пойду сейчас в гараж и попытаюсь осмотреть твою машину. Герман сказал, что волосы Ирины, скорее всего, намотались на колесо… Может, там и пятна крови… Тогда, возможно, тебе придется немедленно найти мастерскую подальше от этих мест и сменить колеса.

– Да у меня есть запаски!

– Ты меня понял, Дима… Глаша, а ты сообрази чего-нибудь на ужин. Нам всем силы понадобятся.

– Можно вопрос? – подала голос Глафира.

– Конечно! Спрашивайте.

– Дмитрий, а кто такая Людмила?

Глава 5

16 июля 2008 г.

– В соседней палате одна женщина в обморок упала. Это от духоты. Предлагаю открыть форточку…

Самая молодая пациентка, Оля, окинув палату с лежащими на кроватях женщинами, восприняв их молчание как согласие, придвинула тяжелый стул к окну, поднялась на подоконник и открыла форточку.

Стоял июль, за огромными, почти во всю стену, непромытыми, в подсохших дождевых потеках окнами плавился от жары город. Даже кроны деревьев вокруг больницы казались какими-то болезненными, вялыми. Рыжий горизонт портили заводские трубы.

– Свежий воздух – это, конечно, хорошо, да только в коридоре окна все распахнуты, значит, будет сквозняк, а мы после операций… – голосом, похожим на стон, отозвалась одна из женщин. Несмотря на жару, она в теплом халате лежала под шерстяным одеялом.

– Накроетесь одеялами, да и все, – пожала плечами Оля.

Высокая, хрупкая, с узлом светлых волос на затылке, бледная, с курносым носом и тонкими губами, она была некрасивая, но какая-то милая, отзывчивая, добрая, и все ее в палате жалели. Она – единственная, кого никто не навещал, не приносил еду и все то необходимое, что требуется женщине после гинекологической операции. Все знали, что у нее нет мужа, родственников, а на более подробные расспросы никто не решался, все понимали, что ей и так больно. У нее дольше всех не заживал шов, и ей, прямо в присутствии соседей по палате, молодой доктор с непроницаемым лицом выдавливал металлическим инструментом гной из-под кожи на шве, и она, стиснув зубы, рыдала от боли…