Читать книгу "Круглые сутки нон-стоп - Василий Аксенов"

Вествуд-вилледж был пуст. Электронные часы на фасаде банкапоказывали 23.34. Вдали, в нескольких кварталах от меня, появилась высокаяженская фигура в белых одеждах. Ровно в 23.35 она стала пересекатьВествуд-бульвар и в середине, беспомощно, но красиво махнув белым рукавом ли,крылом ли, упала.

Вздор, сказал я себе, это уже не надежная реальность, этоуже предательское воображение. Ни с места, сказал я себе, уже двигаясь к меступроисшествия.

Упавшую фигуру закрыл длинный черный «роллс-ройс». Шестеркаеще не заменила пятерку на электронных часах, когда он проехал мимо меня. Яуспел заметить внутри белые одежды, темное лицо, светящиеся глаза… Продуктвоображения быстро исчезал со сцены.

Typical American Adventure. Part II

Кто вы? Куда мы? Где я?

Москвич даже вздохнул с облегчением, когда услышал в трубкемужской голос. Вдруг пронесет, вдруг не закрутит, вдруг вообще все это простомужская нормальная шутка, а еще лучше – легкое недоразумение?

– Хеллоу, – то ли проговорил, то ли пропелнемолодой, но приятный мужественный голос.

– Простите, я звоню по поводу объявления, что быловывешено в университетском кампусе. Должно быть, это шутка, сэр? – Москвичподождал секунду, но не услышал ответа. – Недоразумение, сэр?

– It's over, it's over, it's over[9], –печально проговорил или пропел мужской голос.

– Простите, я не стал бы звонить, если бы ваштелефонный номер не попал в руки весьма сомнительному субъекту, а так как этотсубъект является в значительной степени продуктом воображения, то я, представляющийтакже в некотором смысле определенное воображение, считаю себя так или иначеответственным за поступки этой персоны, – на одном дыхании выпалил Москвичи добавил, подумав: – Вы меня, конечно не понимаете?

– Отлично понимаю вас, дружище, – сказал невидимыйсобеседник. – А теперь вы меня послушайте.

Неизвестно откуда тут возникла в трубке музыка и голос ужевпрямую будто на эстраде запел:

Love and marriage, Love and marriage, Go together Like ahorse and carriage…

(«Любовь и женитьба связаны вместе, как лошадь с повозкой…»)

Не без удовольствия Москвич прослушал до конца эту песенку,которую помнил еще с осени 1955 года, с тех еще времен, когда он был неМосквичом, а Ленинградцем, с той осени, когда западный циклон закупорил невскоеустье и вода вышла из берегов сфинксам до подбородка, а он как раз шел на танцыпо Большому проспекту Петроградской стороны по колено в воде, и насвистывал этупесенку, и встретил девушку на площади Льва Николаевича Толстого, и вместе онипришли в медицинский институт, где танцевали под эту песенку, и все танцорыбыли мокрыми по колено, но сухими выше колена – славная была ночка!

– Спасибо, – сказал он, когда песенка кончилась.

– Пожалуйста, – ответил тот же голос. –Теперь взгляните, старина, стоит ли рядом с вашей телефонной будкой белыйоткрытый «мазаратти»?

Он оглянулся. Рядом с телефонной будкой действительно стоялбелый открытый «мазаратти», а за рулем была девушка. Да уж конечно, девушка тамбыла за рулем. Именно девушка должна была появиться сейчас по закону ТАП, и онапоявилась.

– Садитесь, – сказал голос в трубке.

– Эй, мэн, садитесь! – сказала девушка.

«Мазаратти» всхрапнул, и не прошло и двух минут, как нашМосквич оказался в ночном потоке на Санта-Моника-фривэй. Кое-кто в ГородеАнгелов, видно, не боялся дорожных патрулей. В частности, девица на«мазаратти». Переносясь из ряда в ряд, подрезая носы равномерно катящим среднимамериканцам, она не прикасалась к тормозам и не снижала скорость за отметкусемьдесят миль в час.

Руль она держала одной лишь левой рукой, а правой между темсворачивала на сиденье какую-то самокрутку, нечто вроде «козьей ножки» сзеленым табачком.

– Мэн, огня! – коротко приказала она.

– Куда мы едем? – спросил Москвич, протягиваязажигалку.

– Man, are you groovy? – Девица, морща носик,блаженно затягивалась.

– Что такое groovy? – недоумевал Москвич. –Что означает это слово?

– Ничего не означает, – сказала драйверша. –Я просто спрашиваю: you man – ты груви или не груви?

– Yes, I am groovy, – кивнул Москвич.

– Тяни.

Слюнявая сигаретка-самокрутка влезла ему в рот.

– Куда мы едем? – повторил он свой первый вопрос.

– В Топанга-каньон…

Москвич почувствовал некоторое головокружение и в связи сэтим головокружением как бы подбоченился в кресле.

– You girl! – сказал он в предложенномстиле. – А ты груви?

Девушка захохотала и вырвала у него изо рта чинарик.

Санта-Моника-фривэй кончался тоннелем, и там машины уже елеползли, образовался «джэм», автомобильная пробка. Трудно сказать, каким образомони за одну секунду проскочили этот забитый тоннель – ведь не по воздухуже! – но вот они уже неслись по Тихоокеанскому вдоль белеющих в темнотепляжей под обрывами Палисадов.

Он не успел заметить, когда и где у них появился эскорт.Теперь три средневековых рыцаря на мотоциклах «хонда» сопровождали их: одинмчался впереди, второй сбоку, третий сзади. Черные, вороненой стали доспехизакрывали их тела, на головах шлемы, похожие на полированные черные шары. Лицне видно.

«Мафия! – догадался наконец Москвич. – Я в рукахмафии. Вот она, подпольная преступная Америка. В первый же день я попал в лапы«Коза Ностра». Однако зачем я им? Для чего мафии нужен отнюдь не богатыйМосквич, без особенных прав на американское жительство, с блохой на поводке? Авдруг еще укокошат? Это будет глупо, довольно-таки глупо. А в то же время – бытьв Америке и не побывать в руках мафии? Тоже довольно нелепо. Пожалуй, мнеповезло – я в руках мафии!»

В Топанга-каньоне было темно и пустынно. Узкая асфальтоваядорога забирала все выше и выше, виясь серпантином между заборами неосвещенныхвилл. Мотоциклисты как появились, так и пропали – незаметно. Молоденькаядрайверша стала почему-то серьезной, на Москвича не смотрела и на вопросы неотвечала.