Читать книгу "Вампирский Узел - С. П. Сомтоу"

Этот чертов телефон!

— Женщина, посмотри на меня! — Такой повелительный голос. Неодолимый. — Ты мне веришь. Должна мне верить, потому что твое подсознание — тоже часть этой силы, которая вызвала меня в мир…

…телефон все звонит и звонит…

— Простите, я на минуту. — Карла срывается с кресла, бежит в приемную, захлопывает за собой дверь и хватает трубку. — Алло, алло. — Она никак не может отдышаться. Этот ребенок… тяжелый случай. За таких пациентов она не берется. Депрессивный психоз — это одно. Но здесь уже явная шизофрения. — Алло.

Она уже взяла себя в руки. Она очень умело скрывает свое беспокойство.

наплыв

На репетиции он несколько раз бегал к себе в гримерную — где был телефон и где никто не стоял над душой — и пытался звонить своей бывшей жене. Он начинал набирать номер, но всякий раз леденящий страх сковывал его пальцы, и он отгонял его, проигрывая в уме ритмические удары молотов по наковальням из третьей сцены «Золота Рейна»: дум-ди-дум да-да-да дум-ди-дум дум-ди-дум да-да-да дум-ди-дум…

Уже потом — в другом гостиничном номере и совсем в другом городе — он выложил на стол свою записную книжку и старые газетные вырезки и принялся их разбирать. Он давно уже перестал собирать вырезки из газет и программки концертов. Но именно эти уже пожелтевшие вырезки — из времен первых его выступлений — он постоянно возил с собой. Как талисман на счастье.

Он нашел, что искал, и долго и мрачно разглядывал эти кусочки бумаги. Потом заказал в номер полбутылки водки. Он даже задумался, а не сжечь ли весь этот хлам. Можно выключить свет и смотреть на пламя… но он лишь поднял телефонную трубку и набрал номер.

— Карла?

— Иди ты к черту, у меня пациент!

— Он.

Он едва не выронил трубку — так у него тряслись руки. Пришлось прижать ее к уху плечом.

— …послушай, он действительно полоумный… или просто хороший актер… но случай действительно интересный, и мне бы хотелось скорее…

— Карла, мне нужно его увидеть. Ты можешь устроить нам встречу?

— Что?! Ты мне звонишь и просишь устроить тебе встречу с моим пациентом — с человеком, с которым ты даже не знаком?!

— У тебя странный голос. Похоже, ты чем-то встревожена. Это нервирует, правда? Когда тебе кажется, будто он тебя гипнотизирует… взглядом, голосом.

— Откуда ты знаешь? — выдыхает она с тревогой.

— Устрой нам встречу.

— Позвони его агенту. Я тебе не раба. Я избавилась от тебя еще раньше.

Он кладет трубку на рычаг и выключает свет.

Он думает.

В комнате темно. В телевизоре Питер Кашинг сосредоточенно протыкает колом сердце Кристофера Ли под зловещую музыку, но звук приглушен почти до шепота[6].

В дверь стучат. Он испуганно приподнимается на подушках. — Обслуживание номеров. Он встает и включает свет.

Когда официант ушел, Майлс налил себе водки и разложил на кровати старые газеты.

Вот они — все программы его выступлений в первом турне по оперным театрам провинциальной Германии. Это было спустя пару лет после войны, 0н впервые вернулся в Европу, откуда уехал еще ребенком, когда его родители погибли в пожаре и его отправили к родственникам в Америку. Ах эта Германия с ее маленькими городочками, где в каждом буквально есть собственный крошечный opernhaus, оперный театр. Ага, вот оно.

Оперный театр, Тауберг, Вольфгассе, 13. Три недели гастролей. Очень достойный репертуар. «Волшебная флейта», «Фиделио», «Тоска» (на немецком, естественно) и другие. Программы спектаклей. Теперь имена исполнителей не говорят ни о чем, за исключением некоторых: Ротштейн, Делла Страда, которая, собственно, и тянула на себе весь спектакль… и в самом низу в роли мальчика-пастуха из «Тоски» и одного из трех гениев храма в «Волшебной флейте» Конрад Штольц.

В газетах были и снимки. И в том числе — трое мальчиков-гениев, ведущих принца Тамино к Зарастро, чернокнижнику и жрецу. Все трое обряжены в длинные балахоны. Все трое в припудренных париках. В руках у них — короткие жезлы со звездами на концах. Выдающийся китч. Предел безвкусия.

Он подносит газету со снимком поближе к лампе. Да, все правильно. Он не ошибся. Ему вспомнился голос этого мальчика — высокий, волшебный, до жути красивый голос, берущий высокие ноты без всякого напряжения. Этот мальчик, казалось, вообще никогда не дышал. Потому что он выпевал даже самые длинные фразы, не набирая воздуха. Майлс был в этом уверен. Музыкант никогда не забудет такой необычный голос.

Мальчик, который идет впереди… с ясными черными глазами и восторженным взглядом. Мальчик, которого взяли в спектакль в самый последний момент, потому что певец, исполнявший эту роль раньше, как-то странно погиб при невыясненных обстоятельствах. И еще потому, что его лицо смутно напомнило Майлсу о каком-то забытом событии из детства. И разумеется, из-за голоса. И теперь этот мальчик вернулся.

В образе Тимми Валентайна.

Майлс выключает свет и пытается заснуть. Когда он закрывает глаза, на телеэкране восходит солнце, и Дракула рассыпается пылью…

дитя ночи

Черт бы его побрал, этого Стивена! Карла бросила трубку и вернулась к себе в кабинет.

Пока ее не было, мальчик даже не пошевелился. Она была в этом уверена. Так не бывает, и тем не менее.

Ей опять стало жутко.

С чего бы Стивену вдруг понадобилось встречаться с Тимми Валентайном? Стараясь унять дрожь, она опустилась в кресло.

— Вы мне не верите, — говорит Тимми.

— Я верю.

— Нет. Вы только так говорите, что верите. Вы меня поощряете, чтобы я продолжал говорить, и вы бы составили более полное представление о моих психозах. Может быть, у меня действительно есть психозы, миссис Рубенс, но это не те психозы, которые можно как-то классифицировать. А сейчас вы, наверное, думаете, что я… нагло вру, чтобы над вами поиздеваться.

— Да, мне приходила такая мысль.

В соседней комнате большие напольные часы, свадебный подарок Стивена, начали отбивать полночь. Тимми молчал, дожидаясь, пока бой часов не утихнет совсем.

— Ведьминский час, — сказал он. — Что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Может быть, превратиться в летучую мышь?

Он исчезает. Кожистые крылья хлопают в воздухе, чуть ли не задевая ее лицо. Она испуганно вскрикнула, в приглушенном свете влажно блеснули клыки…

Он снова сидит на. диване, сцепив ладони.

— Ничего этого не было, — медленно говорит Карла. — Я ничего не видела.

— У вас есть зеркало?

Она встает, не сводя с него глаз, нащупывает на столе косметичку, достает пудреницу, открывает. В зеркальце отражается ее лицо. Обвислые щеки — не сильно, но все же… Морщинки вокруг глаз. Ладно, думает Карла. Зато у меня до сих пор очень красивые волосы. Она знает свои недостатки и свои достоинства. Глянув в зеркальце еще раз, она поворачивает его к Тимми.