Читать книгу "Зеленый Феникс - Томас Барнет Сван"

– Я заколю одного из вас, а затем убегу от другого. Могу поспорить, что ни один троянец не догонит меня.

– Тебе не потребуется защищаться от нас своим крошечным оружием, – сказал Эней. – Отвернись, пожалуйста, мы наденем набедренные повязки.

– Я никогда не поворачиваюсь спиной к незнакомцам, – ответила девушка. – Это или неприлично, или небезопасно. И потом, я уже все, что можно, видела. Когда вы оденетесь, вы поговорите со мной еще немного?

Она сидела на камне, покрытом мхом, и улыбалась им обоим, Энею немного больше. Зеленые волосы, красиво отливающие золотом, острые уши, миниатюрная фигурка – наверняка дриада, кто же еще? Уже несколько веков, как они исчезли с восточного побережья Великого Зеленого моря, а затем с Крита, острова, имеющего форму корабля. Но здесь они по-прежнему живут и, похоже, процветают, а может, даже и правят.

– Ваш зверь не злой? У него хитрые глаза. Я плохо знаю дельфинов. Они не часто заплывают в Тибр, а я редко хожу к морю. Оно слишком далеко от моего дуба.

– Вообще-то он добрый, – сказал Асканий. – Но только не с теми, кто хочет сделать что-нибудь дурное моему… брату и мне.

Он все еще не доверял ей, и не доверял тем больше, чем сильнее она волновала его каким-то новым чувством, большим, чем просто желание, хотя он страстно желал ее. Так или иначе, он ощущал, что от нее исходит какая-то угроза.

– У меня тоже есть друг. Видите?

Она показала на пчелу, лениво кружащуюся над ее головой:

– Я зову его Бонус Эвентус, потому что он приносит мне удачу. Он, правда, трутень и не может жалить. Но зато сообщает все новости. А теперь расскажите мне о вашем предводителе. Мы столько слышали о нем. Правда, то, что говорят, не всегда верно. Нам рассказывали, что он предал свой город и помог эллинам захватить его, а затем оставил в горящей Трое свою жену.

В голосе Аскания зазвучал металл:

– То, что ты слышала, – ложь. История о его предательстве выдумана теми, кто завидует его смелости. Эней – великий герой. Он любил Креусу и был ей преданным мужем. Он оставил ее, чтобы отвести своего маленького сына и хромого отца на троянские корабли, стоявшие у берега. Он вернулся за ней, но так и не смог найти. Она была красивой и доброй женщиной, и он не перестает горевать о ней.

Девушка смотрела на него, и ее глаза были зелеными, как молодые желуди.

– Я верю, что ты рассказываешь то, что знаешь. Но в то время ты был еще совсем маленьким, Феникс. – Ему польстило и одновременно встревожило, что она сразу назвала его так, как обычно называл отец. – Ты не можешь знать, что произошло в действительности.

– Поверь мне, я знаю.

– А Дидона? Разве он не оставил ее?

– Он повиновался велению богов и уплыл из Карфагена, чтобы основать новую Трою. И звал ее с собой. Она отказалась.

– И убила себя из-за любви к нему?

– Из-за ущемленного самолюбия и жалости к себе.

Асканий никогда не любил царицу Карфагена. Ее приступы ярости, лихорадочный смех, даже сумрачная красота отталкивали его. Она напоминала ему пантеру.

– Нет, – тихо сказал Эней. – Я думаю, она действительно его любила. Но не смогла бросить свой народ и не могла остаться с ним без Энея. Эта женщина знала в своей жизни слишком много утрат. Что касается Энея, то он любил ее почти так же, как Креусу и своего сына. Он до сих пор скорбит о ней и молит богов, чтобы ее блуждающая тень нашла успокоение в Элизиуме.

Девушка в замешательстве покачала головой. Локон выбился из ее прически и упал ей на ухо. Энею захотелось убрать его. Ему нравились ее острые уши. Их кончики казались такими же мягкими и нежными, как мех молодой антилопы.

– Ваш рассказ так не похож на то, что я слышала. Я должна сама посмотреть на него. Если он действительно добр, почему…

– Я не встречал человека добрее, – с жаром заявил Асканий.

– Ты любишь его потому, что он твой предводитель. Я люблю Волумну, свою королеву. Даже если они ошибаются, мы не должны замечать их ошибок. Спасибо, Феникс и Зимородок. Мне пора идти.

– Но как тебя зовут? – воскликнул Асканий.

– Меллония.

– Повелительница пчел, – сказал Эней, – ты питаешься медом?

– Да, – засмеялась она, – и у меня есть жало. Но не для тебя и не для твоего брата. В особенности не для тебя. Ты очень молчалив, но мне кажется, твои мысли – добрые.

И она исчезла, а вместе с ней и Бонус Эвентус.

– Она слишком красива, чтобы быть такой доверчивой, – промолвил Асканий («или чтобы доверять ей» – пробормотал он чуть слышно). – Знаешь, мы могли бы поймать ее, несмотря на ее оружие.

Эней смотрел ей вслед.

– Ты был так молчалив с ней, отец. Теперь ты молчалив со мной. О чем ты думаешь?

– Она чем-то похожа на твою мать.

– Ты видишь черты моей матери в каждой красивой женщине. А я увидел в ней самую хорошенькую любовницу, которую можно найти по эту сторону Олимпа.

– Феникс, с этой девушкой не должно случиться ничего плохого.

– Отец, я и не думал обижать ее. Разве женщинам не нравится, когда с ними ложатся в постель? Все женщины на наших кораблях мечтают, чтобы ты позвал их к себе. А я что, разве уродлив или груб? – Эней весело рассмеялся и обнял Аскания. Приятно было вновь услышать его смех, ощутить, как он перекатывается в его груди, глубокий, мужественный и в то же время детский, неожиданно хлынувший откуда-то из укромного уголка, куда нет доступа грусти, где каждый день происходят чудеса и боги живут с людьми в мире, а не воюют.

– Некрасивый? Даже Дидона заглядывалась на тебя, хотя тебе было всего пятнадцать. Как ты думаешь, Асканий, почему я назвал тебя Фениксом?

– Из-за моих светлых волос.

Большинство дарданцев темноволосы, но Эней, до того как он поседел в ту ночь, когда пала Троя, был золотоволосым. Такого же великолепного цвета были волосы и у Феникса. «Золото Афродиты» – говорили люди.

– И еще потому, что множество женщин сгорели в твоем огне.

– Мне приходится наверстывать за своего отца, который первый в бою, но последний в постели. Который за всю жизнь знал только двух женщин, и обе были его жены. Это же позор.

– Оставляю пылкие страсти тебе. Но не Меллонию. Я уверен, что она еще невинна. Соблазнить ее – все равно, что совершить насилие. Можно только жениться.

– Не бывает девственниц старше пятнадцати, кроме тех женщин, которые никому не нужны. Вроде Кассандры. Несчастная худышка, ни один мужчина не мог вынести ее воплей. Если бы она хоть ненадолго замолчала, могла бы найти себе любовника. Аякс изнасиловал ее только потому, что умудрился застать между двумя завываниями, когда она молилась Афине.

– Тем не менее ты не должен притрагиваться к Меллонии.

Эней говорил тихо, но это был тот редкий случай, когда он в первую очередь был отцом, а потом уж другом.