Читать книгу "Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков"

Особенно тяжело приходилось «фабричным» — работникам легкой промышленности. Их обычная зарплата составляла 10–12 рублей. И не надо сравнивать с ценами на колбасу и осетрину, как это любят делать. Продукты в преимущественно аграрной России были дешевы. Но человеку, кроме того, надо одеваться, платить за жилье (а оно, например, в Питере было очень дорогим), за дрова и керосин[9].

Прибавим к этому, что предприниматели находили множество способов увеличить свои доходы. На многих предприятиях были в ходу, говоря современным языком, «срочные контракты». И если человек подряжался, допустим, на полгода, то расчет он получал только в конце срока. Но кушать-то хочется каждый день! Нет проблем — для этого есть заводская лавка, в которой выдадут «под запись». Правда, цены там куда выше и качество продуктов хуже — но куда деваться?

Еще один способ получения «сверхприбылей» — штрафы. Вот сообщения профсоюзов (опубликованы в газете «Пролетарий, 1908, № 39):

«Штрафуют за случайный выход на лестницу, за питье чаю в 5 часов, за переход из одной мастерской в другую и даже за долгое пребывание в ватер-клозете (фабрика Хаймовича в Санкт-Петербурге). Штрафуют за мытье рук за 5 минут до гудка, за курению табаку от 1 до 2 руб. (Кабельный завод). Штрафуют за ожог, причиненный самому себе (Трубочный завод). Штрафуют за "дерзость", за "грубость", и штрафы превышают часто двухдневный заработок».

Тут главным были даже не материальные потери. Рабочие видели, что их всячески пытаются обжулить. Как они после этого должны были относиться к хозяевам? Так что агитация социал-демократов встречала большое понимание.

Кстати, количество рабочих было невелико — около 3,5 миллиона человек. Это примерно 10 % населения Российской империи. Согласно марксистской теории, ни о какой социалистической революции при таком соотношении социальных групп (классов) речи идти просто не могло. Но тем не менее…

Впрочем, не хлебом единым жив человек. Я уже упоминал представителя «рабочей аристократии» Ивана Бабушкина, который двинул в большевики. А вот его товарищ по борьбе — Марк Елизаров. Тоже рабочий не из последних. Ему от завода была выделена казенная квартира. Она сохранилась — и, думаю, многие хотели бы получить от своего предприятия такую жилплощадь[10]. Но вот тоже стал последователем Ленина. С чего бы это?

А все дело в том, что рабочий был совершенно бесправен. Никакого КЗОТа в России не существовало (точнее, при Александре III были приняты кое-какие «рабочие законы», но они повсеместно нарушались). Но говоря уже о том, что не существовало ни больничных листов, ни оплачиваемых отпусков, ни пенсий для рабочих.

К тому же Россия была сословным обществом. И рабочий чувствовал себя в ней человеком второго сорта. Тому же Елизарову, уникальному специалисту, «тыкал» любой чиновник, который только и умел, что переписывать бумажки. Потому что у чиновника была на голове фуражка с кокардой, и он являлся «вашим благородием». И это было не следствием обычного чиновничьего хамства. Данное явление некоторые историки определяют как «социальный расизм».

Социальным расизмом верхушка российского общества была заражена очень сильно. И не только дворяне, но и вообще «образованные». Вот что писал, например, Н. А. Бердяев, столь любимый интеллигенцией в перестройку:

«Культура существует в нашей крови. Культура — дело расы и расового подбора… "Просветительное" и "революционное" сознание… затемнило для научного познания значение расы. Но объективная незаинтересованная наука должна признать, что в мире существует дворянство не только как социальный класс с определенными интересами, но как качественный душевный и физический тип, как тысячелетняя культура души и тела. Существование "белой кости" есть не только сословный предрассудок, это есть неопровержимый и неистребимый антропологический факт».

Если это не расизм, то что тогда расизм?

Это рабочим не нравилось (а среди них были люди куда более умные и образованные, чем казалось снобу Бердяеву). И тут приходили товарищи марксисты и популярно объясняли, почему все так происходит и с кем надо бороться. Правда, до осени 1917 года рабочие шли чаще не к большевикам, а к более умеренным меньшевикам. Но настал момент, и они очень быстро «полевели» — аж до анархистов.

Замечу, кстати, что у царских чиновников было какое-то совершено феноменальное непонимание сути «рабочего вопроса». Даже до 1905 года они все забастовки списывали на агитацию революционеров, хотя революционеров тогда было — кот наплакал. Впрочем, так удобнее. Ведь агитаторов можно поймать, а социальные реформы — это куда сложнее.

Предприниматели и чиновники

Еще один популярный миф — это миф о русских промышленниках. Обычно приводятся темпы роста промышленности, которые были выше, чем в большинстве стран, и делается вывод: «если б не революция, то мы бы в скором времени их догнали и перегнали». Хотя, вообще-то, кроме роста промышленности бывают и кризисы… И если присмотреться к тогдашней России, оказывается, что чуть ли не все изделия сложнее паровоза почему-то являлись импортными. Вспомним, сколько во время Первой мировой войны было в России построено танков? Ни одного. И ровно столько же произведено ручных пулеметов. Лучший в мире на тот момент тяжелый бомбардировщик «Илья Муромец» был изготовлен в количестве… 20 штук! Потому что просто-напросто негде было его производить.

Но дело даже не в этом. Обычно говорят — не беда, научились бы! Догнали б и перегнали! А вот ничего бы не вышло. По одной простой причине: только клинические либералы полагают, что в мире существует честная конкуренция. Бизнес — это война. А «честная война» бывает только в романах для юношества.

Так вот, западные фирмы отнюдь не стали бы терпеть, пока у них вырастут конкуренты. Начали бы давить любыми способами. Методов существует множество, тем более что российская промышленность контролировалась западным капиталом. Даже знаменитая фирма «Треугольник», производившая галоши, принадлежала немцам…

В 1910 году иностранные банки в металлургии владели 88 % акций. 67 % из этой доли принадлежало парижскому консорциуму из трех банков, а на все банки с участием русского капитала приходилось 18 % акций. В паровозостроении 100 % акций находилось в собственности двух банковских групп — парижской и немецкой. В судостроении 96 % капитала принадлежало банкам, в том числе 77 % — парижским. В нефтяной промышленности 80 % капитала было в собственности у групп «Ойл», «Шелл» и «Нобель». В руках этих корпораций находилось 60 % всей добычи нефти в России и 3/4 ее торговли. И самое грустное, что многие представители российской элиты откровенно лоббировали интересы тех или иных западных фирм.

Отличились наши славные предприниматели и в Первую мировую войну. Начальник Главного артиллерийского управления генерал А. А. Маниковский писал, что русские промышленники во время войны проявили непомерные аппетиты к наживе и «безмерно обогатились в самую черную годину России». За трехдюймовый снаряд частным предприятиям переплачивали 5 рублей 49 копеек, а за 6-дюймовый — от 23 до 28 рублей.