Читать книгу "Последняя торпеда Рейха. Подводные асы не сдаются! - Вильгельм Шульц"

На встречу Цейссер[10]шел один. Конечно, эта, доставшаяся по наследству от нацистского ведомства машина когда-то была очень хороша, но, пережив бомбежки, штурм Берлина, пару лет варварской эксплуатации в советской военной комендатуре, потеряла былой лоск, однако все еще продолжала цепляться за свою железную жизнь. 3 цилиндра из 12 не работали. Свечи в них постоянно заплевывались маслом. А менять их было не на что. Русский механик выточил футорки под американскую резьбу. Где теперь возьмешь BOSCH? Они если и производятся, то там, в Западной Германии, а это даже не за границей, это уже почти за линией фронта.

По тому, как говорил с ним по телефону неизвестный с сильно осипшим, скрипучим голосом, он, опытный коминтерновский подпольщик, понял — это не провокация. Разговор мог получиться серьезным, хотя незнакомец на некоторые вещи лишь намекнул.

Голос, правда, был очень странным. Как будто часть звуков генерировалась механически. Возможно, тот, кто говорил на том конце трубки, не хотел, чтобы его было просто опознать по голосу. Значит, кто-то из своих. А по тому, какими фактами он оперировал, Цейссер понял, что это какой-то очень старый боец. Но он так и не мог вспомнить кто.

Зима в 50-м в Берлине выдалась промозглая и ветреная. Над городом, еще не залечившим раны бомбежек, постоянно висели свинцовые тучи. У воды было совсем нестерпимо. Сырость пробирала до костей. Но неизвестный назначил встречу именно у реки, в парке Трептов-Кёпенек. Ничего другого он слышать не хотел. После того, как парк был превращен в кладбище,[11]желающих прогуляться в нем было совсем немного. С другой стороны, это был символ новой власти. Встреча там как бы демонстрировала причастность к ней и являла пример для подражания несознательным. Кутаясь в вязанный шарф из верблюжьей шерсти — еще о России память — Цейссер, неловко скользя по обледенелому склону, спустился к реке, где на скамейке поеживалась одинокая фигура в черном пальто и английском летном шлеме.

— Здравствуйте, герр Цейссер! — проскрипел незнакомец. Странный он был. Полноватый, с красным мясистым лицом, подбородок прижат к груди, как будто боится что-то выронить. Есть такая детская игра — пронести апельсин, зажав его подбородком, вот, похоже, незнакомец играл в эту игру в нежном возрасте более рьяно, чем другие его сверстники, и вывихнул шею. Никаких приспособлений, искажающих голос, Цейссер не увидел. Незнакомец обладал таким голосом от природы.

— Садитесь, и постарайтесь придвинуться поближе, мне трудно перекрикивать ветер, — попросил незнакомец.

— Как мне называть вас?

— Это не имеет значения… Впрочем, называйте меня Штумпф. Зигмунд Штумпф.

— Вы кто?

Штумпф посмотрел исподлобья на Цейссера. Воображаемый «апельсин» он по-прежнему прижимал подбородком, поэтому любой взгляд не в пол казался взглядом исподлобья.

— Друг. — Штумпф ухмыльнулся. — Ваш большой и хороший друг. Не волнуйтесь вы так, я не из МГБ, эта шайка доживает последние дни, и на Абакумова я бы вам ставить не советовал.

— О чем бы говорите?! — Еще не хватало, чтобы весь разговор превратился в дешевую провокацию русского МГБ.

— Тихо! — проскрипел Штумпф. — Я же просил вас не повышать голоса. Мне тяжело перекрикивать ветер и еще вас в придачу.

— Это у вас от… откуда? — Цейссер кивнул на шею Штумпфа. Теперь он понял, что странный голос и неестественная поза — следствие ранения. Какого-то очень серьезного, экзотического ранения. Осколок угодил в горло? Он воевал? Да все мы воевали, вопрос: на чьей стороне!

— Пропустил сабельный удар, от которого не выживают.

— И… кто… его нанес? — подбирая слова, растерянно спросил Цейссер.

Штумпф усмехнулся.

— Нацист, штурмбаннфюрер СС, кавалер рыцарского креста…

Цейссер невольно понимающе кивнул. Он сам, выходит, отсиживался у русских, а тут его соотечественники…

Штумпф неуклюже повернул голову и за отворотом пальто Цейссер увидел советский орден Красной Звезды. Даже так… награжден Советами. Кто же он, этот странный человек?

— Но не будем обо мне, — говорил кавалер Красной Звезды. — Давайте лучше поговорим о вас. На днях вас вызовут в ЦК.

Цейссер набрал воздуха в легкие, чтобы что-то сказать, но Штумпф сделал знак, и он замолчал. Странно, но скупые и скромные движения этого калеки заставляли Цейссера следовать его воле.

— Вас вызовут в ЦК, — повторил Штумпф. — Вам предложат очень престижную и по-настоящему важную работу. Не отказывайтесь, пожалуйста. Если сделаете все, как я говорю — вас ждут ордена, почет и обеспеченная старость. Вы можете стать одним из самых влиятельных людей в Европе.[12]

— Вы шутите, — убежденно произнес Цейссер. Его предыдущий пост министра внутренних дел Саксонии, это, конечно, солидно, но все-таки для всей Европы маловато.

— Вовсе нет. Сейчас время такое — не до шуток. Пора брать реванш.

— Какой реванш? О чем вы говорите!

— Вы — немец? — хитро прищурился Штумпф.

— Я — коммунист!

— Ох! — выдохнул Штумпф, как будто имел дело с непроходимым дебилом. — Я же говорю вам — правильно делайте ставки. Абакумов — живой мертвец, Сталин — миф! Скоро в России к власти придут совсем другие люди, и нужно суметь быть им полезным.

— Я сейчас позову фольксполицая! — выдохнул Цейссер и попытался встать.

— Сидеть! — властно зашипел Штумпф, и Цейссер почувствовал, как ему в бок упирается ствол пистолета. Видимо, восьмой «Люгер». В чем в чем, а в оружии Цейссер разбирался.

— Не делайте глупостей, пожалуйста! Слушайте меня, просто слушайте! Мне не нужно на вас никакого компромата. Достаточно того, что мы — он сделал ударение на слове «мы» — знаем о ваших художествах в Рурской области, как вы отстреливали французов в компании с нациками. Молчите! — укоризненно прошипел Штумпф, пресекая очередную попытку Цейссера вставить какую-то фразу, и продолжил: — Как в Палестине вы запутались и вынуждены были обратиться к британскому офицеру за помощью, назовем это так… И этот офицер жив.

— Так вы британец! — с облегчением вздохнул Цейссер.

— Нет, я судетский немец. И моя жизнь, каждая капля моей пролитой крови — это кровь за новую Европу! Это вы, красные, пытаетесь усидеть на двух стульях — русском и американском! Или думаете, что Вильгельм Цейссер чист перед всеми своими хозяевами? Очень ошибаетесь. Французские трупы вам дорого обойдутся, и русские не вступятся за вас.[13]Сейчас самое время об этом вспомнить. Вы что, не понимаете, какая борьба сейчас разворачивается в России? В зависимости от результатов этой борьбы, возможно, и результаты войны будут пересмотрены. В конце концов, Ялтинская система не может быть вечной.