Читать книгу "1979 - Кристиан Крахт"

«Оба», – сказал хозяин, стягивая через голову свой лакостовский пуловер и тенниску. Он был толстым и сильно волосатым. Я увидел, что на груди у него висит какой-то аппарат; к этой деревянной, величиной с карманную книжку штуковине было прикреплено несколько тонких резиновых трубок. Он взял конец одной трубки в рот, а другую дал Кристоферу.

Оба теперь были подключены друг к другу; на мгновение мне показалось, будто они пребывают в ином времени, на рубеже прошлого и нынешнего веков. В этой машине было что-то викторианское, что-то от замаскированной, пугающей непристойности бронзовых болтов и темной свилеватой древесины.

Хозяин дома начал, тяжело дыша, посасывать трубку. Потом нажал на маленький медный переключатель, и машина заработала. Кристофер, как и он, был совершенно голый.

«Я же сказал, что вы тоже должны раздеться, – обратился ко мне хозяин. – Да-да, я вам говорю. Вот, возьмите». И протянул мне трубку.

Меня чуть не вырвало. Я размахнулся и ударил его по лицу. Трубка выпала у него изо рта, из носа потекла тонкая струйка крови. Машина вдруг зажужжала. Он наклонился вперед, издал какой-то булькающий звук и со стоном поднес руки к лицу.

Я понял, что ударил слишком сильно, и стал извиняться. Одновременно поднимая с земли его лакостовский пуловер и рассыпавшиеся трубки.

«Перестаньте, молодой человек. Это все чепуха. Я даже ничего не почувствовал, – сказал хозяин дома. – Успокойтесь, мы возвращаемся в сад». Он повернулся к Кристоферу.

«А вам лучше снова одеться. И все-таки это просто невероятно – ваш потенциал, я имею в виду». Кристофер улыбнулся в ответ на комплимент и натянул свои брюки. Ох, Кристофер… – подумал я.

«Как нам найти обратную дорогу?»

«Просто идите за мной, – ответил хозяин. – Роща не такая уж большая. Да, мне только сейчас пришло в голову: я вам не рассказывал, что по моему заказу нам на самолете доставили сюда сенбернара из Гриндельвальда? Он целыми днями нежится на солнце и позволяет моей дочке его дразнить – сенбернары ведь такие добродушные.

Кстати о добродушии: я изобрел автомобиль, который приводится в движение одной из разновидностей оргона[15]– он непрерывно аккумулирует ностальгию. Аппарат, который я ношу на своем теле, функционирует на основе сходного принципа. Вы скажете, что это нерентабельно для иранца – у нас ведь столько нефти. Но виноват шах, и здесь тоже виноват шах. Шах, знаете ли, сам представляет собой такой аккумулятор ностальгии. О да – мы живем в удивительное время, мы трое».

Мы вышли из рощицы. Гостей собралось очень много, праздник, похоже, удался. Кто-то, смеясь, подбросил бокал высоко в воздух, он описал крутую дугу и разлетелся вдребезги, ударившись о ступени из известкового туфа. Хозяин дома вытер кровоточащие губы и нос платком, хлопнул меня по плечу.

«Забудьте все это. Мне бы хотелось, чтобы мой сад доставил вам удовольствие», – сказал он и двинулся прочь.

Я взглянул на Кристофера. Он закатил глаза – конечно, из-за меня. Я в самом деле жалел, что ударил хозяина, хотя и не считал себя виноватым. Кроме того, тот нисколько не рассердился, даже напротив, как мне показалось, почувствовал облегчение оттого, что до использования его странной машины дело так и не дошло.

Три

«Идиот», – сказал Кристофер.

Мне очень хотелось курить, и я обхлопывал карманы своих брюк в поисках черепахового портсигара. Но он исчез, я, наверное, потерял его в гашишной роще.

«Угости меня сигаретой».

Кристофер протянул мне одну и, пока я ее зажигал, смотрел на меня. Я опять все сделал неправильно, опять все испортил.

«Мне жаль, что так вышло».

«Ты ничего не видишь, совсем ничего. Ты не только глуп, но и слеп».

«Что это вообще было, с толстяком и его машиной?»

«Забудь. Требовать от дизайнера по интерьеру, чтобы он понимал такие вещи, это и в самом деле чересчур».

«Кристофер, ты ведешь себя просто ужасно».

«Ты не мог бы придумать более умной фразы? Или, по крайней мере, более литературной? Ты ведь все-таки читаешь одну-две книжки в год. Знаешь что? Вернулся бы ты в дом и полюбовался немного на красивую мебель или на цветочные композиции».

Кристофер был пьян, принял кокаин и бог знает что еще, чувствовал себя в физическом смысле развалиной, а в таких случаях он всегда становился особенно бесчеловечным и вульгарным.

«Прекрати».

У меня перехватило горло, во рту появился хорошо знакомый кисловатый привкус, означавший, что я сейчас заплачу. Я попытался повернуть дело так, чтобы обойтись без слез, и, как всегда в подобных ситуациях, пошел у него на поводу.

«Пожалуйста, Кристофер, не будь таким жестоким. Прошу тебя».

«Диваны там обтянуты китайским шелком, из провинции Юньнань, если не ошибаюсь. Давай, сходи, мой по-китайски говорящий друг. А до невероятия привлекательную скульптуру работы Ганса Арпа ты видел? Она точно должна тебя заинтересовать. У них там наверху есть даже Вилли Баумайстер – удивительно, не правда ли?»

«Я тебя ненавижу».

Он засмеялся. «Ты не можешь меня ненавидеть. Я слишком хорошо выгляжу».

И все же я его ненавидел. Но он попал в точку, он был прав, как всегда. Он выглядел так хорошо… Я украшал себя им – его интеллигентностью, его светлыми волосами, его пропорциональным лицом, его зелеными глазами рептилии, поставленными слегка наискось, его загорелой кожей, белым пушком на предплечьях, в котором во время долгих автомобильных переездов запутывались и поблескивали пылинки. Он был моим трофеем. Я бы хотел – сейчас я уже не знаю, чего я тогда хотел… На мгновение я прикрыл глаза.

«Ммм… Вы только что из гашишной рощи?» К нам подошел молодой человек. Он был одет в костюм ежевичного цвета и казался слегка пьяным. Он пританцовывал на месте. Его дыхание имело кисловатый запах. Палочкой коля он нарисовал у себя под глазами темные полоски, его волосы цвета воронова крыла были связаны наверху бантом из органди и стояли вертикально, к лацкану пиджака была прикреплена фиолетовая орхидея. Он выглядел как персонаж из комиксов.

Кристофер сказал: «Мне редко доводилось так смеяться, как только что, когда мы пробирались сквозь гашишную рощу. А тут еще ваша прическа. Это просто невероятно! Вы пользуетесь каким-то особым воском, или как вам это удается?»